невольно желать большего. В какой-то момент князь с новой силой неожиданно зарычал и задрожал, ещё сильнее прижимаясь ко мне, хотя сильнее было уже и некуда. Проведя ладонью по моему телу и тяжело дыша, он отодвинулся и лёг рядом, подтягивая меня ближе и поворачивая к себе спиной.
В тишине безлюдного замка было слышно лишь наше слившееся воедино дыхание и стук наших колотящихся сердец.
— Ты моя! Моя! Только моя! — настойчиво и грубо проговорил Святослав, покрывая меня поцелуями.
Осторожно повернувшись, я прижалась к его телу и преданным взглядом согласилась с услышанными словами. Я тянулась к нему, отчего-то веря ему больше, чем самой себе. «Знаю наверняка, что буду князю хорошей женой.До весны осталось совсем недолго…» — пришла ко мне мысль, полная теплоты.
18
18
Святослав всю ночь неутомимо изучал моё лицо, блуждая по нему взглядом безумного счастливца, а я же лишь покорно прижималась к нему. Наивно думала, что не сомкну глаз после случившегося, такого нового, волнующего и по-своему прекрасного, да только усталость всё же взяла своё, бережно погрузив меня в безмятежный сон.
Поутру я пробудилась от щекотки то на груди, то на лице. «Словно пробудились и слетелись в покои Великого князя, то и дело садясь на меня, невозможные в этом холодном краю бабочки», — подумала про себя и, сперва улыбнувшись подобной несусветной глупости, открыла глаза.
В следующие же мгновения моя улыбка стала ещё шире от увиденного. Святослав лежал у самого края кровати и щекотал меня издали каким-то причудливым пером. Цвет последнего напоминал глаз или камень в искусной оправе, а по краям словно ниточки тянулись его тонкие бородки.
— Какое чудо! — восхитилась вслух, попытавшись взять перо из руки мужчины.
Он же с лукавой улыбкой отвёл её в сторону, побуждая меня потянуться к нему ещё раз, передвигаясь поближе.
—Что это? — с детским любопытством спросила я.
— Перо, — хмыкнул князь, покручивая его в лучах солнца.
Приподнявшись и опираясь на локоть, я вновь протянула руку к пёрышку, но не дотянулась, вместо желанной добычи попадаясь сама. Святослав притянул меня к себе и тут же провёл пером мне у самого кончика носа.
— Щекотно! — сказала я и рассмеялась, укладывая голову на его горячую грудь.
— Это перо заморской птицы. У них там такие что-то вроде наших кур. Я привозил сюда целый выводок… — начал рассказывать он, передав наконец-то вещицу в мои руки.
— И что же? — уточнила в ответ, желая услышать продолжение и уже даже надеясь, что мне удастся взглянуть на таких прекрасных птиц вживую.
— Издохли, — изрёк мужчина, тяжело вздохнув. — В нашем суровом крае ничего красивого не приживается.
В последние слова он внёс какой-то особый смысл, что мне сразу же стало ясно, ведь его сердце забилось быстрее.
— А как же красногрудый снегирь и хитрая синица? А стройные и величественные ели? Они такие красивые и прижились! — вступилась я за северные земли, любуясь пёрышком и его переливами от яркого синего до цвета болотной зелени.
— Верно. Но постойте, как же так? Вы помните птиц, которых кормили со мной у родника, но не можете вспомнить слуг? — поинтересовался князь, глядя на меня из-под опущенных чёрных ресниц.
Я попыталась понять, что на самом деле помнила, и сохранилось ли у меня в памяти то, о чём он говорил, но быстро осознала, что там остались лишь птицы. Ни то, как мы их кормили, ни родника мне не вспоминалось, равно как и слуг.
— Так странно…Я совсем и не помню этого. Просто знаю, что в здешних местах водятся такие птицы, но не вспоминаю об остальном. И что же будет со слугами? — задала вопрос я, ласково проведя пером по суровому лицу мужчины.
— Не забивайте себе голову этими мыслями. Их уже прогнали из княжества прочь.
— В такие лютые морозы? Они же погибнут! — встревожилась в ответ, пытаясь подняться, однако была остановлена тяжёлой рукой князя и оставлена у самого его сердца.
— Меня волнует ваша жизнь, княжна Милолика, а не тех предателей! Прогнать их— это добрая воля. Полно о них думать, лучше собирайтесь в баню, —сказал он, произнося последнее тише, чем говорил о слугах и волнении за мою жизнь.
Впрочем мои попытка выполнить его волю оказалась такой же неудачной, как и недавние потуги заполучить перо. Святослав сам велел мне собираться в баню, однако при этом нисколько не ослабил собственных объятий. По-прежнему прижимая меня к своему могучему телу, он едва улыбался, украдкой наблюдая за мной.
Лишь изловчившись, мне всё же удалось высвободиться из объятий князя и встать с кровати. Внизу живота слабо, но неприятно ныло, и ноги едва подрагивали, но в целом я чувствовала себя хорошо. У меня словно крылья выросли за спиной, и от этого немедля хотелось чем-то заняться. Впервые во мне было столько сил и одновременно неутолимой жажды растратить их.
— Можно ли отправиться с вами на охоту? — спросила я у мужчины, укутываясь в поданный им же халат.
— Нет, для вас подобное может быть опасно, — категорично отказал тот.
Завязав мне поясок халата, Святослав развернул меня к зеркалу, а сам встал за моей спиной, обнимая и прикладывая горячие ладони к животу.
— Вам бы поберечься, княжна Милолика,—продолжил он. —Быть может, вы уже носите под сердцем моего ребёнка.
Озвученное им заставило меня охнуть и оступиться. В свете последних событий мне настолько вскружило голову, что я даже не допускала подобной мысли.
— Что же будет? Безбрачное дитя? Это же… — начала было я, но князь не дал мне договорить, вновь развернув к себе и заставив молчать, накрывая мои губы новым поцелуем.
— Ни о чём не волнуйтесь, княжна Милолика. По весне вы станете княгиней, и дитя наше родится, как тому и подобает, — пообещал он, глядя на меня уверенным взглядом и тем самым лишая меня всех тревог.
Затем Святослав помог мне одеться и лично проводил в баню, где меня уже ждала новая служанка.
— Головой за неё отвечаешь! Ежели что, отрублю! — сурово объявил он, оставляя меня с девицей наедине.
От угрозы, походя брошенной Великим князем, несчастная вся задрожала,
