— Какая у тебя скромная невеста, Гор! Лучше невестки и не сыскать: лицом краса, фигурой стройна, молчалива и стыдлива! Был бы я моложе! — разошелся мой предполагаемый свекор!
— Она уже моя, батюшка! — оборвал его сын.
— Ты только не тяни, а то молодцов на такую красоту много найдется! Да и внуков давно пора родить! — продолжал накручивать старший Велесов.
— Полноте, всему своё время! — немного беспокоясь, ответил Егор.
— Мы с матушкой твоей уже и не надеялись, хотели сиротку усыновить, хоть кому-то наследство передать! А то ты, то по лесам, то болотам скачешь! Где такую голубку отыскал?
— Где взял, там нет, — усмехнулся Егор.
— Ну, что же гости, дорогие, прошу в дом, стол накрыт, только вас и ждем!
Мы зашли внутрь, было очень светло, кругом горели свечи. Стол накрыли с излишеством, и высказывание «ломился от еды» сюда подходило. Княгиня стояла у открытых дверей трапезной, как бы приглашая нас войти. Это была уже не молодая женщина, но ещё сохранившая черты привлекательности, та же улыбка, что и у Велесова, густые косы проглядывали из-под полупрозрачного савана, подчеркивая её статус жены.
Нас усадили за стол. Я волновалась, поговорить с матушкой нам не дали, Егор лишь успел поцеловать ей руки в знак признательности и уважения. Начался пир, в комнату, как тараканы набежали люди, то унося, то принося угощения. Музыканты играли интересную мелодию, были слышны переливы гуслей и трещеток. Матушка Егора постоянно посматривала на сына, любуясь своим чадом. И лишь изредка на меня и на своего супруга. Главным рассказчиком был сам хозяин, он постоянно шутил, говорил тосты, наполняя чаши вином. Я совсем ничего не ела и не пила, почему-то пропал аппетит, и голова начала сильно болеть, но я держалась, пока Велесов не повел танцевать, сильная боль скрутила низ живота. Я прикрыла глаза и начала оседать. Он тут же подхватил меня на руки и понес куда-то. За нами понеслись мамки и няньки этого дома, но Егор их прогнал, сказал, что невеста устала и он несет её отдыхать.
Когда мы перешли в какую-то дальнюю комнату, она чем-то напоминала спальню на втором этаже моего терема. Он усадил меня на кровать, а сам сел рядом, дотронулся до моего лба, измерил пульс. А затем сказал:
— Тебя что-то беспокоит?
Я прислушалась к своему организму, кроме тупой боли внизу живота ничего не беспокоило, и я даже знала, что со мной, но как сказать Велесову, я ума не прилагала. Да и чем мне воспользоваться, я тоже не знала, долго колебалась, а потом сказала:
— Можно мне поговорить с женщиной?
Брови Велесова поползли вверх, он даже заморгал несколько раз от удивления и сказал:
— Я твой жених, я должен знать о тебе всё. Что ты такое хочешь доверить чужой женщине, чего не можешь сказать мне?
Как же я тебе об этом скажу, ты же мужчина. И бабушка мне всегда говорила: стоит скрывать от мужчин своё состояние. Они этого не переносят.
— Женихам лучше не знать об этом, и ты не сможешь мне помочь, — решила намекнуть я.
Велесов оценивающе окинул меня взглядом и сказал:
— Если жениху не можешь сказать, то врачу можно доверить всё, тем более у тебя снижена температура тела на несколько градусов. Я могу провести полный осмотр, ища причину твоего состояния! — хитро прищуриваясь, начал он.
— Этого ещё не хватало! Это чисто женская проблема! — почти напрямую сказала я.
Велесов немного обдумал мои слова, а затем встал и вышел.
И что это было? Что мне теперь делать? То, что я лежу на кровати это, конечно, замечательно, и с болью можно справиться, а вот что делать с другим ярким фактором этого ежемесячного события? Пока, конечно, оно явно не проявлялось, но было не за горами.
Через какое-то время он вернулся, неся поднос с какими-то чашечками.
— Что это? — удивилась я.
— Это травяные настои, они помогают при обострениях женских болезней.
— А что рунная магия не помогает?
— Я, конечно, могу нанести руну на место боли, — как-то мечтательно произнес он, — но не буду этого делать, так как я не знаю, какая будет реакция. У наших женщин не бывает подобного, только у простолюдинок.
— Что? А как же они беременеют? — удивилась я, ну не дурак же он, должен понимать процесс. Тем более зоолог. А об этом даже я знала, так как на уроке биологии в старших классах, нам всё доступно объяснили.
— Организм самки, начинает вырабатывать гормоны, которые улавливает самец, если она готова к соитию, то запах становиться сильнее, привлекая тем самым подходящего партнера. Наши женщины, часто погибают в родах, в период вынашивания детей, многие уже рождаются бесплодными. Donum даётся только мужчинам в полной силе и подпитывает их, а женщины перенимают от него только крохи.
Очень странные дела…
— А что с пролюдинками?
— Здесь всё просто: они либо беременны, либо кормят, либо стары…Процесс начинается очень рано и их сразу выдают замуж, поэтому многие из них скрывают от родителей свои чисто женские проблемы.
— А ты откуда это всё знаешь? — удивилась я.
— Я же врач, Саша!
— И что же мне делать, врач? Как справляться со всем этим? А может быть есть какой-то отвар, который остановит всё это?
— Не в коем случае! Это может помещать зачатию, — очень серьезно прочеканил он.
Я, конечно, задумывалась о том, что близость с Велесовым может закончиться беременностью. И это был еще один фактор, который останавливал меня. Как говорила моя бабушка: «Вот профессию получишь, можно и замуж, а потом и деток рожать». А какая у меня профессия? Даже образования никого нет.
Егор прервал мои размышления:
— Я бы хотел детей, тем более ты уже слышала, как жаждут внуков батюшка с матушкой.
— Нет, — непроизвольно вырвалось у меня.
Гримаса боли и негодования отразилась на его лице:
— Почему? Я до сих пор пугаю тебя?
— Нет, я не готова! Давай закончим этот разговор.
Какой-то робкий стук в дверь, прервал наши пререкания. Он был зол, но старался погасить свои эмоции. Подошел к порогу и отворил дверь, пуская внутрь девочку двенадцати-тринадцати лет. Было видно, что она не бывала в тереме, так как широко раскрытые глаза и неподдельный интерес выдавали её. В руках она несла корзину, переполненную тканью.
— Я думаю, вам будет о чем поговорить, — уходя, сказал Егор.
И почему он разозлился?
Глава 31
Оказалось девочку зовут Лукерья, отец у неё работает подмастерьем у стеклодува, дома редко бывает, а матери уже года два как нет. Сама она на княжеском дворе помогает тетке на кухне. И вот принесла тряпок, чтобы уберечься от красных дней.
Да, мы тоже называли их по-разному: то тетка из Красноборска приехала, то дела пришли, то местры прискакали. В любом случае все стеснялись говорить о менструации на прямую.
Конечно, тряпками я ещё не пользовалась, но бабушка рассказывала, что в её время о прокладках никто не слышал, разрывали старую одежду, что помягче, и ватой набивали.
Я осмотрела корзину, ваты я не увидела, призадумалась и спросила:
— Лукерья, а что мы из тряпок делать будем?
— Так сейчас сложим, я покажу, — сказала девочка, доставая разные лоскуты из корзины.
— Вот, что поплотнее надо несколько раз завернуть, а то, что помягче сверху намотать, вот так, глядите? — заулыбалась девочка, протягивая мне что-то вроде прокладки.
— А откуда ты всё это знаешь? — решила уточнить я.
— Так это…самое… уж было у меня, только некому не говорите! А то батюшка меня мигом замуж отдаст за старика кого-нибудь.
— А разве ты не хочешь замуж?
— Знамо, хочу! Только за Гришку! А пока он подмастерьем не станет, батька меня замуж не даст. Мы с тетенькой договорились, что она скрывает от него, а я делаю всё, что она сказывает.
Эксплуатация на лицо…
— А откуда Георгий Васильевич узнал о твоем деле? — поинтересовалась я.
— Вы тетенька не серчайте, я приболела маленько, а княже как раз гостить изволил, тетенька его и упросила меня посмотреть, потому что тутошний лекарь в поле ушел на покос. Он мне отвара какого-то дал, так всё и прошло. Вот как новенькая! — показывая на себя, сказала девочка.
