лезвие свой клинок и увести удар в сторону. Остриё его меча воткнулось в мягкий длинный ворс ковра, а Рейслав, воспользовавшийся секундной заминкой, сильным рывком сдёрнул балдахин, обрушив гору пыльной ткани на голову воина. Выпутываясь из бесконечных складок древнего тряпья, Брегир отступил назад и в сторону, и очень вовремя — левое плечо обожгло резкой болью. Рейславов меч, вместо того чтобы рассечь противника надвое, лишь порвал балдахин и рукав рубахи, срезал с плеча тонкий лоскут кожи.
Освободившись от кучи тяжёлого бархата, Брегир успел увидеть, как Рейслав, распластав руки, летит вниз. Сольгерд со всей силы пихнула мужа ногами под колени, и он с размаху хлопнулся в мягкую перину, едва не задавив собой цесаревну. Меч вылетел из его руки, звякнул об пол с другой стороны кровати.
В один прыжок Брегир вновь оказался рядом с ложем. Он схватил цесаря за щиколотку, рывком сдёрнул его на пол и с размаху пнул в лицо. Кровь брызнула на потёртые сапоги и мягкий ковёр. Рейслав гортанно завопил, пытаясь прижать руки к сломанному носу, но следующий пинок в живот помешал ему это сделать и загнал под кровать. Поперхнувшись криком боли, он перекатился под ложем и взвился на ноги с другой стороны, попутно подхватив своё оружие. Кровь заливала перекошенные от ярости губы и голую, тяжело вздымающуюся грудь, на бороду налип клок вековой паутины из-под кровати. Язык наткнулся на что-то мелкое и гладкое, перекатывающееся во рту в кровавой, отвратительной на вкус пене. Рейслав сплюнул, и по полу глухо щёлкнули выбитые зубы.
— Уходи, Сольгерд, — тихо и властно произнёс Брегир, не сводя глаз с озверевшего цесаря, и поудобнее перехватил меч. Но Сольгерд лишь замотала головой, вжалась в изголовье ложа и обняла колени трясущимися руками.
— Сольгерд! — повысил голос Брегир, и Рейслав с глухим рыком бросился на него, подобрав забытую в камине кочергу. Брегир остановил его в изножии кровати, не давая отрезать цесаревне путь к выходу.
Но девушка не шелохнулась. Уйти из этой комнаты, оставить Брегира, не видеть, чем же всё закончится, было выше её сил.
Рейслав хрипел и дышал ртом, разбрызгивая кругом капли крови и слюны. Он орудовал мечом и кочергой с утроенной яростью и мощью, вынуждая противника отступать к выходу. Ещё мгновение — и девушка уже не сможет сбежать из комнаты.
— Пошла вон! — рявкнул Брегир, обернувшись на Сольгерд, и Рейславу хватило этого мига. Его меч полоснул воина по бедру, вспарывая штанину и кожу под ней длинным порезом. Брызнула кровь, Брегир попытался уйти в сторону, но не успел — раскалённая кочерга воткнулась ему под рёбра, и вместе с криком боли и визгом Сольгерд по душной комнате разлетелся отвратительный запах прожжённой ткани и палёной плоти.
Глаза Рейслава были так близко, что даже сквозь красно-белые пятна боли Брегир увидел мелькнувшую в них торжествующую насмешку и тут же погасил её тяжёлым ударом эфеса в уже сломанный нос.
Рейслава ослепила белая вспышка, лицо взорвалось болью. Бессильно звякнула выпавшая кочерга, и колено Брегира выбило из живота цесаря последний воздух. Рейслав вслепую неловко замахнулся мечом, но воин перехватил свободной рукой его запястье, дёрнул, уводя чуть в сторону, и ударил коленом под выпрямленный локоть. За своим воплем Рейслав не услышал ни треска костей, ни звона вывалившегося из руки меча, ни глухого стука собственного тела, отправленного Брегировым пинком на пол. Цесарь откатился за кровать, пытаясь избавиться от красной пелены перед глазами. Проморгавшись, опёрся о край ложа здоровой рукой и, пошатываясь, поднялся на ноги. Правая рука висела безжизненной плетью, из сломанного носа хлестала кровь. Рейслав хватал ртом воздух, сглатывая слюну со вкусом металла.
Брегир стоял у камина и тяжело дышал. Чёрные пряди выбились из-под кожаного шнурка и прилипли к мокрому лбу, порванный рукав и штанина напитались кровью, на боку под рёбрами бугрился свежий ожог, пронзающий болью при каждом вдохе. Побелевшими пальцами воин сжимал меч, глядя на Рейслава с ледяной жестокостью, и тот понял: этот сумасшедший будет калечить его и дальше, а потом убьёт. Не в поединке, как полагается погибнуть мужчине, а скрючившегося в луже собственной крови и соплей, молящего богов о прекращении боли. Не бывать этому! Цесарь собрал остатки сил и рванулся к Сольгерд. Пусть он проиграл, но и этому победить не позволит! Вцепившись цесаревне в волосы, он стащил её с кровати и закрылся ею, словно щитом.
— Она тебе нужна? — злорадно спросил он, — ну, давай, убей меня! Но она сдохнет вместе со мной, ведь… — он не успел договорить. А Сольгерд даже не заметила, как Брегир сделал молниеносный длинный выпад, и мимо её виска в колющем ударе пролетел его клинок. Она лишь услышала над самым ухом омерзительный хруст и чавканье, и на её плечо закапало что-то густое и горячее. Пальцы, вцепившиеся в волосы девушки, разжались, Брегир протянул Сольгерд свободную руку, и лишь когда она сделала шаг от Рейслава, вытащил меч из того, что ещё недавно было его лицом, позволив телу цесаря рухнуть на пол.
Сольгерд судорожно вдохнула — кажется, она не дышала с того момента, как мужчины начали драться. Сделав шаг к Брегиру, обхватила его плечи руками и крепко прижалась к нему всем своим существом. Она чувствовала, как по его телу от напряжения и усталости волнами прокатывается дрожь, слышала его тяжёлое дыхание и гулкие удары сердца. Она сжимала его в своих объятиях, дышала его запахом и не собиралась отпускать, в кого бы он ни обратился.
Он прижал её к себе свободной рукой, так и не выпустив из второй опущенное оружие, и окунулся в пьянящий, русалочий запах белого шиповника и речной воды.
Он был так зол на неё за то, что она сделала! Сделала ради него. Она надеялась спасти его, хотя сам он уже ни во что не верил. Он не мог позволить ей пожертвовать собой. Он был так зол на неё! Но не сейчас. Он бросил меч, обнял её лицо ладонями и приник губами к её губам.
Сольгерд вздрогнула и задохнулась. Тёплая волна, нахлынувшая откуда-то из-под рёбер, затопила её всю, оторвала от земли и унесла в стремительный водоворот. Сольгерд прижалась к Брегиру ещё крепче, желая раствориться в нём полностью, будто боялась, что потеряет его в этом стремительном полёте. Он целовал её с безграничной нежностью и страстью, и захлебнувшееся счастьем сердце не давало ей дышать.
— У меня мало времени, Сольгерд, — прошептал он, прижимаясь лбом к
