– Да я-то согласна, – вздохнула Улька. – А вот папа…
– Могу ему только посочувствовать, – проворчала я. И без перехода. – Уль, я тут хочу бизнес замутить. Ты в доле?
– А что делать-то надо? – полюбопытствовала Улька.
– Почти по твоему профилю работа. Книжки будем издавать. Для детей, для домохозяек, для одиноких существ. В общем, ты поняла. Тут есть литература для аристократок, с охами-вздохами и встречей под луной. Ну а мы вспомним, что читали на Земле.
У Ульки загорелись глаза. Она примерно подсчитала, сколько и как быстро мы с ней сможем заработать. Ну и куда потратим такую сумму, тоже успела обдумать довольно быстро. Так что я не сомневалась в ее согласии.
– Конечно, я в доле. Только самим нам с таким объемом работ не управиться.
– Естественно, – согласилась я. – Мои занятия тоже никто не отменял. Найдем тех, кто готов на нас работать, стребуем с них магическую клятву…
Договорить я не успела. В комнате объявились Нарус с Зелагрой.
– Ты же хочешь прибыль сразу, да, правнучка? – вкрадчиво поинтересовался Нарус.
Я только тяжело вздохнула. Вот они, местная «крыша». И попробуй с ними не поделись. Бизнес загнется раньше, чем мы напечатаем первую книжку.
– Думаю, ответ очевиден, – буркнула я. И уже Ульке. – Наши родичи нас будут крышевать.
Улька ухмыльнулась, но промолчала. В самом деле, кому, как не нам, было знать, как ведется подобный бизнес…
В общем, дальше переговоры проходили уже в расширенном составе.
Глава 41
Ты так бледна и так мила в печали,
Что, если вдруг веселье воспалит
Румянцем розы белые ланит,
Я грубый цвет их вынесу едва ли.
Еще молю, чтоб очи не сверкали,
Не то мой дерзкий взор познает стыд
И, обессилев, робость обнажит,
Как после бури – трепетные дали.
Джордж Байрон
– Дожили, – проворчал вечером Ричард, когда мы с ним лежали в постели, и я рассказывала ему новости. – Боги принимают участие, как ты там сказала? В бизнес-проекте? Да еще и за определенную плату. Кому сказать, не поверят.
– Хочешь, Наруса позову? – насмешливо предложила я. – Он все тебе объяснит доступным языком?
Ричард предсказуемо скривился. Наруса он боялся и не понимал моего спокойного к нему отношения.
– Ты б так магии активно училась, как деньги пытаешься заработать. Тебе, императрице, не хватает средств на что-то? Скажи. Я дам.
– Мужики, – фыркнула я недовольно. – Вам бы нас в трех комнатах запереть и самим все позахватывать. Вот потому Райка и вышла замуж за первого встречного. В качестве протеста.
– Дура она, твоя сестра. Ай! Ирисия! Больно!
– А будет еще больнее! Прекращай ее оскорблять!
– Она теперь станет такой же незаконнорожденной, как и он! Без прав! Без имущества! И дети их будут такими же!
– Ну, допустим, до детей еще далеко, – ехидно ухмыльнулась я. И Ричард, успевший неплохо узнать мою натуру, мгновенно насторожился. – А вот кто тебе сказал, что она стала незаконнорожденной, а не его признали законным наследником? Он тебе еще не присылал претензию на долю в наследстве? Не сомневайся, скоро пришлет.
– Это невозможно, – категоричным тоном начал Ричард. Еще раз посмотрел на мою ехидную ухмылку и выругался. – Аршарранах хорш горранарш! И что ты пообещала Нарусу за это?!
– Скоро сам узнаешь…
– Ирисия!
А ревет-то как! Как ревет! Прямо любо-дорого послушать!
– Ты про битву богов помнишь? Так хочешь, чтобы Нарус проиграл? – коварно поинтересовалась я.
Ричард сверкнул глазами, но замолчал. Намек был более чем понятен. И хотя Ричард был уверен, что я вру, впасть в немилость у еще одного бога он не хотел. Лишь только хмуро уточнил:
– Он действительно собирается претендовать на долю в наследстве?
Я кивнула.
– Он женился на свободной, не привыкшей к нищете и бесправности. У него за душой ни гроша. Вряд ли он такой уж скромный и безответный, как все дворцовые слуги. Так что да, он хочет свою часть наследства. Жену же надо на что-то содержать. А заодно и их будущих детей.
Ричард цветисто выругался. И не перевел ни единого слова, гад такой!
На самом деле ничего такого важного я Нарусу не сообщала. Что я там знала, чтобы помогать выиграть битву богов. Всего лишь пообещала его сторонникам скидку в пять процентов при покупке любой книжки в наших книжных лавках. Понятия не имею, сколько у него этих самых сторонников и зачем вообще ему понадобилась такая смешная скидка. Но в данный момент мы с Улькой вообще никакой прибыли не получали. Так что я ничем не рисковала, обещая то, что не имела.
А вот насчет незаконнорожденных родственников, ставших слугами… Тут я неплохо оторвалась. И теперь любой из них, кто свяжет свою жизнь в браке со свободной, станет автоматически свободным. И да, сможет претендовать на долю в наследстве.
Ричард пока еще не знал этой мелочи и, остыв, потянулся ко мне за законными ласками. Я с удовольствием ответила ему. Беременность – не повод забывать о постельных играх. Но когда мы закончили и, уставшие, лежали в постели, я вспомнила наш разговор и коварно улыбнулась.
– Знать не хочу, о чем ты думаешь, – проворчал Ричард, внимательно наблюдая за мной. – Бедные те, кто попадется тебе под руку.
Я только хмыкнула. И перевела разговор в другое русло.
– Пушок весь день где-то шлялся. Ни разу не видела его с тех пор, как мы вернулись.
– Так райсеры – защитники, а не домашние коты, – фыркнул Ричард. – Он должен появляться, когда тебе угрожает опасность. А так он волен делать все, что захочет.
– Ясно, настоящий мужик.
В ответ меня щелкнули по носу. Небольно, но обидно.
Естественно, я полезла в драку. Но с этой тушей разве поборешься? Тем более честно? Так что совсем скоро я была повержена и, смеясь, отбивалась от нахального обормота.
Уснули мы поздно, и я, конечно, не особо выспалась.
А утром, сразу после завтрака, ко мне пришла Улька. Да не одна, а с Сирин и Дарной.
– Я привела нашу целевую аудиторию, – весело улыбнувшись, заявила она. – Ну ладно, не всю. Ее часть. Любительницы женских романов «погорячее» пожаловали.
– У Ричарда инфаркт случится, – заметила я, разглядывая обеих сестер.
Они с некоторых пор осмелели, стали носить более откровенные наряды. И смотрели уже прямо, в глаза. Не боялись высказывать собственное мнение и даже спорили с теми, кто раньше являлся для них авторитетом. В общем, плохо, очень плохо я влияла на местную молодежь. Буквально развращала ее, угу.
Отступление 4
Хотя ресницы душу скрыли тенью,
Ты блещешь грустной нежностью своей,
Как серафим, несущий утешенье,
Но сам далекий от земных скорбей;
И я склоняюсь ниц в благоговенье
И оттого люблю еще сильней.
Джордж Байрон
– Десять! Десять, папа! Десять, чтоб их, заявлений! И каждое на приличные деньги! Где я им такие суммы достану?! Я что, из воздуха их беру?!
Да, я психовал! Причем психовал уже не первый час! И я прекрасно знал, из-за кого сейчас нервничаю!
Ирисия все же оказалась права – и десять слуг-бастардов, женившись на свободных, в основном девушках из высшего общества, пусть и из обедневших семей, теперь считались мне ровней! Десять незаконнорожденных внезапно стали аристократами только потому, что Нарус не мог отказать своей беременной правнучке! А мне теперь думать, где достать положенную по новому божественному закону сумму! И причем сумму приличную – ни один из новоявленных аристократов не захотел довольствоваться копейками. На то, что они желали получить, каждый из них мог безбедно прожить лет этак тридцать. Правда, в одиночестве. Семейные потратят все гораздо быстрее. За пять-десять лет управятся. Но мне от этого было не легче – казна государства была не готова к подобным тратам. Это ж похуже войны сразу с тремя или четырьмя нынешними союзниками! И я понятия не имел, откуда изыскивать средства.
