затем сказала она. — Жаль, что я не могу привести сюда своих детей. Жаль, что я не могу растить их здесь. Но он бы последовал за нами. Он так привязан к ним обоим… особенно к Кэлу…
Алексис вздрогнула, и боль в её груди усилилась.
Боги. Она помнила это.
Она каким-то образом заблокировала это воспоминание, выбросила его из головы.
Но теперь она вспомнила его.
Она вспомнила, как смотрела, как мамочка плачет вместе с красивой женщиной не пляже.
— Я должна идти, — сказала черноволосая женщина. — Он наверняка уже ищет меня. Просто я должна была прийти. Чтобы рассказать тебе о Юргене. Не приходи за ним… его больше нет, Ланай.
Лана кивнула, но горе переполняло её глаза, а её тело, казалось, разрывалось пополам. Алексис поняла, что она едва держится на ногах, что хватка черноволосой женщины за её руки и запястья была единственным, что удерживало её от того, чтобы рухнуть на песок.
— Ланай, — сказала женщина строгим, но любящим голосом. — Ты можешь сделать это. Ты можешь сделать это ради своего ребёнка. Ты можешь вынести это. Как могу и я.
— Нет, — Лана покачала головой, всхлипывая. — Не возвращайся, Тигра. Он убьёт тебя. Ты знаешь, что он убьёт тебя. Это лишь вопрос времени…
Черноволосая женщина покачала головой.
— Мы не можем этого знать. Ни одна из нас. Если я смогу вытащить своих детей, то я это сделаю. Я отвезу их куда-нибудь, а потом свяжусь с тобой. Вместе мы сможем найти какой-нибудь способ бороться с ним.
— Ты же знаешь, что дело не только в нём, — предупредила Лана. — Он пленён этими штуками. Те существа, что шепчут ему… которые предлагают ему богатство и власть.
Тигра мрачно кивнула.
— Да. Я знаю. Я пыталась очистить его от них. Но это только злит его. Он пленён, как ты и говоришь… но это добровольное пленение. Он любит власть больше, чем что-либо другое.
Несколько секунд они просто стояли, держась друг за друга.
И снова Алексис ощутила боль, глядя на них двоих.
Эти женщины любили друг друга.
Мать Кэла и Лана… они любили друг друга.
Это не была романтическая любовь, но неистовство, стоящее за ней, вызывало такую же боль в её груди.
Алексис посмотрела на свою мать и удивилась, как её собственную грудь ещё не разорвало от этой боли.
Она смотрела, как её мать пытается сдержаться, задыхаясь от болезненных рыданий, обнимая свою подругу.
Она чувствовала, как та умоляет её каждой клеточкой своего существа.
Она чувствовала, как та умоляет её не возвращаться…
Но она должна была вернуться.
Должна была.
Боль ослепила разум Алексис.
Она закричала в эту пустоту, не чувствуя ничего, кроме боли в каждом нервном окончании своего тела.
Она кричала и кричала…
…Пока не вернулась тьма.
Она утянула её вниз крутящейся, вызывающей головокружение волной.
Она падала и падала, и на сей раз…
Забвение было почти желанным.
Глава 12. В погоне за правдой
Алексис резко распахнула глаза.
Она лежала, хватая ртом воздух.
Она ничего не видела.
Перед её глазами всё помутилось, и она застонала, утопая в этой боли в груди, которая только-только начинала утихать. Она помнила всё, но в то же время что-то глубоко внутри неё выдохнуло, стараясь расслабиться.
— Дыши, — услышала она ласковый голос над собой. — Дыши, Светоносная… Всё почти закончилось…
Она застонала, пытаясь сопротивляться давлению руки, удерживающей её, и боли, которая снова прострелила её грудь. Она чувствовала, как всё стихает, но почему-то её пугало, что этот раскалённый добела шар боли рассеивался.
Она никогда не подозревала, что он там есть.
Она не помнила своего существования без этой боли.
— Отпусти, — уговаривал её голос. — Тебе это больше не нужно, Алексис. Теперь ты можешь отпустить всё. Ты можешь избавиться от этого…
Алексис боролась с голосом. Она боролась с тем, что чувствовала за этим голосом… но всего лишь мгновение.
Внезапно она всё отпустила.
Она отпустила, и из неё вырвался стонущий, хрипящий звук, который хотел перейти в крик.
Возможно, она даже закричала.
Её разум отключился, и жидкое пламя окатило её тело, оставляя её ещё на несколько секунд совершенно опустошённой, плывущей сквозь пустоту небытия…
…А затем она достигла другой стороны.
Алексис лежала на диване и задыхалась, борясь за каждый вздох.
Слёзы текли по её щекам, но она снова могла видеть.
Обеспокоенные лица нависали над ней сверху.
Одно из них находилось ближе всех, лицо красивой женщины с глазами цвета морской волны, с золотыми и белыми крапинками на радужках. Прямо за ней нависало гораздо более знакомое лицо.
Кэл смотрел на неё с какой-то паникой, будто хотел что-то сделать, что угодно, лишь бы помочь ей, но понятия не имел, что ей нужно.
Прямо за его спиной Алексис увидела наблюдающих за ней Джулс и Девина, вместе с Боргеном и Вулкой.
Все они выглядели обеспокоенными, в особенности Джулс… но даже она не выглядела настолько выжившей из ума от паники, как Кэл.
Потом она увидела ещё кое-кого.
Прячущуюся за спинами остальных.
Прикусив губу, она наблюдала за Алексис, почти скрываясь за спинами нескольких оборотней.
И наблюдая, она изо всех сил старалась притворяться, что не делает этого.
Она наблюдала за Алексис и старалась, чтобы её на этом не подловили.
Алексис села, опуская ноги на пол, как раз когда Феникс немного отодвинулась в сторону. Она посмотрела на ангела ровно настолько, чтобы сжать её руку в знак благодарности, и немного удивилась, увидев слёзы в этих зелёно-золотистых глазах и улыбку на её губах. Она поняла, что ангел видела всё, что видела Алексис. Она чувствовала всё, что чувствовала Алексис. Теперь она мотнула подбородком в сторону женщины в другом конце комнаты.
— Иди, — сказала она, вытирая глаза. — Ты должна идти.
Алексис в последний раз сжала её пальцы и отпустила.
Остановившись, чтобы поцеловать Кэла в щёку, Алексис повернулась и решительными шагами начала пересекать комнату.
Она подошла прямо к старшей Светоносной, которая, казалось, всё ещё наполовину пряталась от неё за Боргеном и Виком, которые стояли рядом бок о бок, скрестив руки на груди.
Борген изучал её лицо с настороженной улыбкой на губах.
Затем, он понял, что она сосредоточилась на ком-то позади него, и отошел в сторону.
Алексис подошла прямо к своей маме…
… и бросилась к ней, обвив руками за шею.
Прежде чем она успела придумать, что сказать…
Лана разрыдалась.
***
Она не могла подобрать нужных слов.
Алексис знала, что она хотела сказать матери миллион разных
