— Но я не могу пойти на это с чистой совестью.
Не с тобой.
Я не могу позволить кому-то, кто, как я чувствую, мне глубоко не безразличен, начать это путешествие, не зная о последствиях.
Зная, что я другой.
Поэтому я понятия не имею, что всё это может значить, если зайдет дальше
.
.
.
Он казалось был напуган своими словами и тем, что решил их выложить.
Я ненавижу даже то, что приходится говорить с тобой об этом.
Всё слишком много и слишком быстро.
Он на мгновение замолчал и посмотрел вниз на наши руки, которые разделяли всего несколько дюймов гальки.
Кейт, я не могу удержаться от желания быть с тобой.
Поэтому я всё выкладываю перед тобой, чтобы ты всё взвесила
и решила, что ты хочешь.
Я хочу попытаться.
И понять, что у нас выйдет.
Но я могу уйти прямо сейчас, если ты дашь мне слово — то, что ты знаешь останется только при тебе.
То, что дальше будет с нами зависит от тебя.
Тебе не обязательно решить всё прямо сейчас, но было бы неплохо знать как ты относишься к тому, что я сказал.
Я подобрала свои ноги, которые болтались на краю причала, и обняла их.
Я молча раскачиваясь взад и вперед несколько минут и сделала то, что редко себе позволяла.
Подумала о родителях.
О своей матери.
Она дразнила меня за импульсивность, но всегда говорила мне следовать за своим сердцем.
— У тебя добрая душа, — однажды сказала она.
— Я бы не сказала такого Джорджии, и Бога ради не говори ей этого.
Но у неё нет такой интуиции, как у тебя.
Такой способности видеть вещи такими, какие они есть.
Я не хочу, чтобы ты боялась пройти мимо тех вещей, которые действительно хочешь от жизни.
Потому, я думаю, ты хочешь правильные вещи.
Если бы она могла бы только видеть то, что я хотела сейчас, она взяла бы свои слова обратно.
Переведя взгляд от проходящих мимо судов на Винсента, сидя неподвижно рядом со мной. Я изучала его профиль, пока он смотрел на воду, погруженный в свои мысли.
Это даже не выбор.
Какого я пытаюсь обмануть? Я приняла решение еще в первый раз, когда увидела его, и неважно, в чём мой разум пытался убедить меня с тех пор.
Я наклонилась к нему.
Дотронувшись до него, я обхватила своими пальцами его руку, проведя ими по его теплой кожи.
Он повернул голову и посмотрел на меня с такой тоской, что у меня ёкнуло сердце.
Я слегка коснулась своими губами бронзовой поверхности его щеки и собрала все силы для того, чтобы сказать слова, которые, я знала, должна была сказать.
— Винсент, я не могу.
Я не могу сказать да.
В его глазах читалась боль, даже отчаяние, но не удивление.
Мой ответ был таким, какой он ожидал.
— Он я и не говорю нет, — продолжила я, и заметно расслабился.
— Мне нужно кое-что сделать, если мы собираемся видеться друг с другом.
Он издал низкий, сексуальный смех.
— Значит ты выдвигаешь требования, не так ли? Ну, что ж давай их выслушаем.
— Я хочу неограниченный доступ.
— Звучит интересно.
к чему именно?
— К информации.
Я не могу с тобой встречаться, если не понимаю, с чем имею дело.
— Ты хочешь знать всё прямо сейчас?
— Нет, но я не хочу думать, что ты что-то еще от меня скрываешь.
— Справедливо.
пока это распространяется в обоих направлениях.
Легкая улыбка приподняла уголки его совершенно вылепленных губ.
Я отвела взгляд прежде, чем растеряла всю свою храбрость.
— Мне нужно знать, когда я не буду тебя видеть какое-то время.
Когда у тебя этот "смертельный сон".
Чтобы я не волновалась, что ты не убежал из-за моей "смертности"
или моих бесконечных расспросов.
— Согласен.
Всё довольно легко планировать, когда всё идёт нормально.
Но, если что-то случится
.
.
из ряда вон.
.
.
— Что, например?
— Ты помнишь что говорил мне, как вы остаетесь молодыми?
— О.
Точно.
Перед моим взором предстала ужасная картина, в которой Жюль бросается под поезд.
— Ты имеешь в виду, когда мы спасаем кого-то.
Тогда я буду уверен что получу слово в отношении тебя от кого-то из моих близких.
я вспомнила как он произнес слово, которое уже употреблял раньше.
— Почему ты говоришь "близкий"?
— Потому что мы так называем друг друга.
Звучит как будто мы в средневековье, ну ладно, — сказала я скептически.
— Что-нибудь еще? — спросил он, с каждой секундой всё больше походившего на школьника в ожидании понести своё наказание.
— Да.
Это не должно произойти прямо сейчас, но.
.
.
но тебе придется познакомиться с моей семьёй.
Меня изумило, что Винсент рассмеялся с удовольствием и облегчением.
Наклонившись, он обнял меня и сказал, — Кейт,
Я знал, что ты старомодная девушка.
Девушка всего моего сердца.
Я позволила себе на несколько секунд раствориться в его объятиях, а затем отстранилась и приняла наиболее серьезный вид, какой только могла изобразить.
— Винсент, я ничего не обещаю.
Только следующее свидание.
Вдруг я почувствовала себя прежней — меня до бруклинской аварии — наблюдавшей снаружи за новой мной, той, которая еще год назад не могла представить, что можно так мгновенно повзрослеть.
За мной, которая пострадала в этой трагедии.
Я удивлялась самой себе, как сидя рядом с таким, захватывающим дух, парнем, я говорила с ним, так предусмотрительно.
Как же я превратилась так быстро в такого уравновешенного человека? Как я могла сидеть там, стоически устанавливая условия для того, чего хотела больше всего на свете?
Самосохранение.
