— Мне переодеться? — вернее, одеться.
— Не надо, — как всегда, почувствовав мое настроение, он отложил в сторону розы и обхватил меня руками, — я не хочу, чтобы ты сегодня одевалась, — шептал этот искуситель между поцелуями, — и завтра, и послезавтра, и послепосле…
Мы опять переместились в спальню, теперь в его. После целого дня, проведенного там, я стала всерьез сомневаться в своей способности ходить…
Да, такого пробуждения после ночи любви я не ожидала. И, возможно, это оправдывает мое последующее поведение.
Утро началось со стука распахнувшейся двери и обеспокоенных воплей Ирины.
— Валентин, с тобой что-то стряслось? До тебя никто дозвониться не мо…
Она застыла со ртом, округленным в форме буквы "о" и ужасом в глазах, глядя на наши сплетенные тела, едва прикрытые одеялом, и на красноглазое и лохматее нечто в виде меня, выглядывающее из-под подмышки Валентина. Держу пари, ее чудом не сбил с ног тяжелый запах нашей любви.
— Что здесь происходит? — растерянно лепетала она вместо того, чтобы извиниться и выйти из комнаты. — Что ты наделал, Валентин? А ты… — она обвиняющее указала пальцем туда, где, по всей видимости, должна была находиться моя развратная тушка. — Я тебе верила! — уже вопила она. — Ты же не хотела его! Так какого черта?! — тут она недобро прищурилась. — А знаешь ли ты, что он без твоего ведома поставил на тебе свой знак? Больше недели назад?
— Ирина! — гаркнул взбешенный Барский.
— А все остальные делают вид, что ничего не замечают.
— Пошла вон! — взметнулся он и даже бросил подушку вслед улепетывающей Ирине.
— Эй! Она что, свихнулась на почве ревности? Какой еще знак?
Я вскочила и прошлепала к зеркалу. Повертелась перед ним и так, и эдак и, в конце концов, повернулась к помалкивающему Валентину.
— Я ничего не вижу… — но запнулась, глядя на его несчастное и виноватое лицо. — И что сие значит?
— Ты… только не нервничай, — поднял он руки в успокаивающем жесте. — Отнесись к этому легче. Просто, той ночью… ну, которую ты не помнишь. В общем, я был пьян и не сдержался — поставил на тебе свой знак, видный только оборотням. С тех пор они знают, что ты моя.
— Что значит, твоя? — я озадаченно хлопала глазами.
— Ну, мы, вроде как… женаты.
— Как? — у меня даже волосы встали дыбом от такой новости. — А как же мое согласие?
— Прости, — он опустил глаза с видом нашкодившего ребенка. Только вот он не ребенок, а я не игрушка! — У тебя ведь есть право отказаться. Только вот я теперь связан с тобой. И никого другого мне не надо.
— Так нельзя, ты понимаешь? — я металась перед ним голышом, не обращая на данный факт внимания. — Как можно связать себя с человеком, не спросив его согласия? Возможно, так было принято в том веке, когда ты родился, но сейчас другое время. Современные люди не заключают брак без согласия партнера!
Я спохватилась и побежала к себе в комнату, Валентин бросился следом, в чем мать родила.
— Лара, стой! Давай поговорим, — я успешно игнорировала умоляющие нотки в его голосе, натягивая на себя теплую одежду.
— О чем говорить? — холодно произнесла я, впрочем, плохо понимая, что говорю. — Мне и так все ясно.
Не совсем соображая, что делаю, я натянула сапоги.
— Ты эгоист! — припечатала я, ткнув в его сторону пальцем. — Мало того, что переспал со мной, не спросив согласия, так еще и метку какую-то поставил! Заклеймил, как… кобылу!
— Лара, — взмолился он, протягивая ко мне руки, — не уходи! Я не смогу без тебя!
— Я не ухожу, — буркнула я, вспомнив, что оборотни погибают без своей половинки, — то есть, не на совсем. Мне надо подумать, — я судорожно пихала руки в рукава куртки. — Не ходи за мной!
И пулей выскочила из комнаты, а затем и из дома, слыша, как вдогонку Валентин выкрикивает мое имя.
Я бежала, сломя голову, повинуясь звериному инстинкту, завладевшему мной, едва я оказалась на улице.
Меня тянуло к себе нечто древнее и страшное, требующее воссоединения с силой, затаившейся во мне. Этот призыв указывал только направление, но не дорогу. Поэтому я ломанулась по сугробам в лесополосу. Задыхаясь, я упрямо пробиралась все дальше, набирая полные сапоги снега. Вокруг царило безмолвие, и только у меня в ушах не прекращался гул от взбесившейся крови. Воспользовавшись моим смятенным состоянием, враг, затаившийся во мне, пробил брешь в обороне. Я не чувствовала ни страха, на одиночества. Даже злости не было, пока никто не стоял на пути.
Вдруг сзади послышался шорох. Я хотела обернуться, но голову, словно током, прошибла острая боль. В глазах зарябило, и, запрокинув голову, я упала лицом в снег.
— Красота! Какая же красота! — бормотал дребезжащий голос в пустоте. Вокруг меня кружились фонарики, и, если бы не онемение и адская головная боль, я согласилась бы с бестелесным голосом.
Постепенно до меня начало доходить, что фонарики — это свет, пляшущий на моих сомкнутых веках, а сама я лежу на чем-то твердом и шершавом. Голова, и вовсе, покоилась на каких-то шипах. А еще было жутко холодно.
Глаза с трудом приоткрылись. На фоне хмурого неба прорисовывался мужской силуэт в пальто, полы которого развевались на ветру. Присмотревшись, я поняла, что лежу на краю какого-то обрыва. Вдалеке виднелись речка и темный лес. А еще я поняла, что при всем желании не смогу двинуться. Все мои члены сковала слабость.
Слегка повернув голову, я застонала от боли, но успела определить, что лежу на поваленном дереве, а в затылок упирается какой-то сук.
— А, вот и ты, наконец, очнулась! — пропел мужчина радостным голосом и повернулся ко мне.
Я сдавленно охнула: на меня смотрел князь серебряных, а по совместительству — отец Валентина и, возможно, мой… свекор? Он что, тоже против нашей свадьбы?
— Вот, решил дождаться твоего пробуждения, — доброжелательно произнес вампир, — не люблю пить из бессознательного сосуда — кровь как-то вяло течет.
Вампир демонстративно потянулся и шагнул ко мне. Я попыталась отползти и произнести что-нибудь протестующее, но смогла лишь невразумительно промычать. Хорошо же меня приложил… родственничек.
— Прости, — развел руками князь, — лично против тебя я ничего не имею, — он опустился на колени и провел рукой по моим спутанным волосам, глаза переливались серебром и неподдельным сочувствием, — просто, понимаешь, от тебя зависит моя судьба. Я князь по старшинству, но отнюдь не по силе. На мое место претендует много более молодых, но сильных вампиров. Я должен получить силу медальона. Я не могу упустить такой шанс! — его глаза жестко сверкнули, рука сжала в кулаке прядь моих волос и с силой запрокинула голову.
