Мне оставалось только молча смотреть, как приближается его властное лицо, и вытягиваются острые клыки. Как в тумане, я вспомнила уютный дом и замечательного мужчину, от которого сбежала. Дура! Какая же дура! Эгоистка! Не оценила того, что Валентин сделал мне такой подарок: верность и любовь на всю жизнь. Он доверился мне и теперь расплатится за это. Ведь погибну не только я, но и он… Самое прекрасное, что было в моей непутевой жизни. Как могла я, еще недавно страдавшая от неразделенной любви, не оценить то, что дал мне он?
Сердце сжалось от страха, когда клыки вонзились в мою шею. Как же больно! Не верьте тому, кто скажет, что от укуса вампира испытываешь удовольствие. Это ОЧЕНЬ БОЛЬНО! Кровь пузырилась и клокотала, вытекая из раны в рот вампира. Я даже слышала жадные глотки. По щекам полились слезы. Но плакала я не от боли. Я оплакивала потерянную любовь, оплакивала неминуемые страдания дорогого мне человека.
Сквозь пелену, затягивающую зрение, я еще успела увидеть, как вампир оторвался от меня, или его оторвали…
Я бестелесная, эфемерная форма бытия, я парю во тьме. Я вижу насквозь все сущности, понимаю любой язык, читаю любые мысли. Я все обнимаю и всех люблю, потому что я и есть любовь. Нет, я Любовь! Это мое статическое состояние, и я счастлива этим…
Я легко, как большой дирижабль, всплывала над туманом забвения. Еще не желая полностью погрузиться в реальность, но, чувствуя, что забытье уже не держит меня в своих цепких объятиях. Я слышала только звуки, далекие, как эхо. А еще очень хотелось…
— …пить? Ты думаешь, стоит?
— Но она столько времени не приходит в себя, — в низком голосе звучало отчаяние.
— Думаешь, ей понравится делать это в первый раз таким способом? — высокий голос звучал резко для моего неокрепшего слуха и выражал большую долю сомнения.
— Ей все равно придется делать это. Не думаю, что она придет в восторг, но у нас нет выбора.
— У нас ее очень мало, — на сей раз в высоком голосе звучала изрядная степень брезгливости. — Такого еще никто не делал. Кто знает, может, она проснется с дикой жаждой.
— Ты права. Я раздобуду еще, а ты пока попробуй влить в нее хотя бы это, — голос замолчал на секунду, и мне почему-то стало страшно и одиноко. — К тому же, она уходила в таком настроении… Короче, когда она придет в себя, меня рядом быть не должно. Все. Я ушел.
Нет! Стой! Ты не можешь уйти! Самый родной, самый любимый… Кто?
Я не могла вспомнить причину моего смятения, но оно помогло выплыть на поверхность в момент, когда к моим губам поднесли стакан. Звуки резким крещендо ворвались в мою бедную голову, оглушив на миг, и я машинально глотнула жидкость. И закашлялась от противного вкуса. Сухость во рту была невероятная. В меня опять стали заливать эту гадость, и я моментально возненавидела того, кто это делал.
— Прекратите! Что это? — прохрипела я, изо всех своих немощных сил отворачиваясь от источника ужасного запаха.
— Лара! — женский голос звучал радостно. — Ты очнулась! Наверное, Валентин был прав, и глоток крови помог!
— Что?! — ужасное подозрение заставило моментально открыть глаза, о чем я тут же пожалела: яркий свет резанул, глаза заслезились. Проморгавшись, я поняла, что смотрю на Ирину. — Ты! — обвиняющее прокаркала я. — Чем ты меня поила?
— Понимаешь… — начала она неуверенно.
— Нет! Стой. Дай попить, — она с готовностью поднесла мне стакан с подозрительно красной жидкостью. — Да не эту гадость! Дай воды…, пожалуйста, — вздохнув, добавила я уже почти нормальным голосом.
Ирина, явно, удивилась, но сбегала за водой. Напившись, я огляделась. Да, давненько здесь никто не прибирался. Я находилась в какой-то странной комнате без окон. Большие сводчатые потолки белого цвета походили на купол и выглядели довольно странно для такого маленького помещения. У стенок валялся какой-то хлам. Возле кровати, на которой примостилось мое бренное тело, стояла какая-то аппаратура, напоминая своим видом больницу. Еще больше сходство с больницей подчеркнула капельница, сиротливо примостившаяся у стенки. Сверху к ней был прикреплен прозрачный мешочек из-под крови. Они что, переливание кому-то делали?
— Мы перелили тебе кровь вампира, — ответила Ирина на невысказанный вопрос.
— Зачем? — не поняла я.
— Тот кровосос, — произнесла она с нескрываемой ненавистью, — высосал тебя почти досуха, и нам срочно пришлось делать переливание. Ну, мы и выкачали всю кровь из князя… Прости, — она верно поняла выражение моего лица. Такую мерзость в меня влили! — Валентин хотел отдать тебе свою кровь, но неизвестно, как бы твой организм принял кровь наполовину оборотня. Да, и с кровью вампира, если честно, еще не все ясно. Уже хорошо, что ты в себя пришла.
Я поежилась. Движение отозвалось болью во всем теле.
— Ты, правда, прости меня, дуру, — вот это новости! Что это с ней? — Ну, за мое поведение, — видно, она еле дождалась моего пробуждения, желая излить душу. — Я всегда хотела быть с Валентином, хотя и понимала, что не заслуживаю этого, — она вздохнула, присев рядом со мной на кровать и опустив взгляд на сцепленные руки. — Я ведь говорила тебе о том, что наши женщины не очень верны мужчинам.
— Да уж, — хмыкнула я.
— Но Валентин… — она мечтательно закатила глаза, но почти сразу спохватилась. — Я бы постаралась стать для него верной женой.
— Да, это потребовало бы от тебя невероятных усилий, — съязвила я, вспомнив ее откровения по поводу Вацлава.
— Наверное, — хихикнула Ирина, очевидно, подумав о том же. — Но я все равно надеялась. А тут ты появилась… Сначала я не воспринимала тебя, как угрозу для себя, до тех пор, пока не увидела эту метку… Но продолжала утешать себя иллюзиями, что еще не все потеряно. В конце концов, жил ведь Барский более трехсот лет без жены. Я надеялась, что в нем более сильна кровь вампира, которые, хоть и женятся, но расставание с супругами для них не смертельно. Но поняла я, как ошиблась, только когда увидела Валентина, несущего бесчувственную тебя и волокущего своего отца за шкирку. У него было такое лицо…
— И что же стало с князем? — осторожно спросила я.
— Ты шутишь? — Ирина удивленно приподняла брови. — Нам пришлось перелить тебе всю его кровь. Понимаешь, всю!
Я ошалело смотрела на нее. Меня ощутимо начало подташнивать.
— А теперь, — произнесла она совсем другим тоном, — будь хорошей девочкой и выпей еще немного крови.
Я с ужасом взглянула на стакан, появившийся в ее руках.
— Ты что… заставляла меня пить кровь?
— Ну, да. Конечно, переливания вампирской крови еще никто не делал, да еще и полувампиру, но, скорее всего, ты теперь… — она с сожалением взглянула на меня, — вампир. И кровь тебе придется пить вечно. Ты ведь теперь бессмертна. Ну, давай же, пей, — засюсюкала она, поднося стакан к моим губам. Я почувствовала, как тошнотворная волна поднимается по пищеводу. Нет. Я совершенно точно. Не. Могу. Пить. Кровь.
