Лицо мое, вероятно, выражало всю эту гамму чувств, потому что, когда открылась дверь, и оттуда выглянул маленький ушастый ребенок лет четырех, он уставился на меня с любопытством.
— А ты кто? — с детской бесхитростной непосредственностью малыш улыбнулся. — Ты к нам в гости?
— Да я, собственно, так… — я в ответ постаралась тоже улыбнуться. К нам в гости! — Мимо проходила. Пока.
Развернувшись круто на каблуках, я потопала вниз, гневно пыхтя и сжав кулаки. Ну эльф! Ну засранец, прости, Пресветлая!
Вся наука медитации сейчас не могла б успокоить мой гнев. Я чувствовала себя закипающим чайником с подпрыгивающей от пара крышечкой, плюс, хотела убить кого-нибудь. Кого-нибудь эльфийского.
Ада, путешествовавшая по крышам, вернулась и с любопытством семенила рядом, периодически копошась в моих мыслях. Мудрая кошка понимала, что сейчас лучше не злить ведьму, а то рванет.
До дома отца я добралась быстро, уже не любуясь красотами города. Внутри будто стержень ледяной поселился, в голове от быстрого шага прояснилось, я уже трезвее могла взглянуть на ситуацию — эльф мне никаких предложений не делал, руку и ухо в заклад не отдавал, так, чмокнул пару раз, что ж теперь — жениться? Тем более, он уже взрослый, можно сказать, пожилой, одной ногой почти в могиле — надо и о продолжении рода подумать, а не ждать у окна возвращения Тильды. Но вот это-то задевало больше всего! Если не хочешь ничего девушке предлагать, то и нечего ее обслюнявливать!
Почувствовав, как гнев снова горячей волной затапливает меня, я резко поднялась по ступенькам и решительно постучала в дверь. Надеюсь, папочка с мамочкой меня не променяли на другую ведьму???
Сначала мне долго не открывали. Я ждала. Ада мялась рядом, переступая своими мягкими лапками и периодически бурча у меня в голове что-то ироничное кошачье.
— Похоже, пять лет — слишком большой срок для всех, — проворчала я, усаживаясь на ступеньки.
— Ну, ты ж не ожидала, что тебя тут с хлебом-солью будут встречать? — муркнула кошка, устраиваясь рядом. — Я чувствую, что в доме кто-то есть, так что жди, откроют. Чай, не глухие.
Будто услышав ее, дверь со скрипом отворилась, и на пороге застыла мощная фигура, которая в следующий миг устремилась ко мне, подхватила и стиснула в объятиях, так, что мои бедные косточки хрустнули.
— Тильда?! А уж как мы ждали, как ждали!
Лицо мое находилось у этой фигуры в районе пышной груди, расплющенное об эту самую выдающуюся часть тела, а потому я могла только мычать.
— Ну чего ж ты молчишь, девочка? Онемела от счастья?
— Мммм! — я силилась выпутаться из объятий, не нанося урона.
— Ох ты ж, господи, вот ироды! Замордовали девочку! — объятия усилились. — Даже слова вымолвить не может!
Я почувствовала, что еще немного, и от Тильды останется лепешка.
— Мммм!
— Не переживай, милая, Марейра откормит тебя так, что мигом станешь красавица! Ладненькая будешь, кругленькая! — толстая домоправительница, наконец, дала мне возможность дышать, отстранив на вытянутых руках и любуясь мной. — Ну вылитая отец! И как я тогда сразу не заметила?
— Доброе утро! — отдышавшись, я прокашлялась.
— Доброе утро, детка! — расплылось лицо толстушки. — Я как раз завтрак приготовила, идем скорее, сейчас все проснутся, будем завтракать!
Отпустив меня, женщина повернулась и пошла в дом. Мы с Адой переглянулись и двинулись следом. Слава Пресветлой, хоть тут меня ждали!
30
Со времен моего короткого здесь пребывания дом совсем не изменился. Все те же пастельные тона, мебель в классическом виде, высокие окна с широкими подоконниками, на которых так и хотелось устроиться с книжкой. В кухне все было тоже аккуратно и совсем не в духе моей взрывной мамочки — порядок и белые тона.
Марейра, наложив мне полную тарелку пшенной каши с маслом, уселась напротив и с умилением смотрела, как я ем. Сначала она, конечно, хотела дождаться всех, но потом передумала и сказала, что не грех и дважды позавтракать, особенно таким худышкам, как я. Ада была полностью согласна с тем, что количество завтраков можно увеличить и уплетала порцию курицы, вгрызаясь острыми зубками в белое мясо.
— Ишь ты, заморили как, ироды! — поделилась своими впечатлениями домоправительница. — Я говорила папаше твоему, что нечего тебя отпускать в школу эту, тем более, только-только ты у нас появилась, а он уперся — нет и все, пускай, мол, девочка учится силу контролировать. А как ее контролировать-то, если голодом морят? Ну? Что я говорю?
Сокрушенно покачав головой, Марейра нахмурила брови и сердито вздохнула. Я с интересом смотрела на нее, не вступая в диалог. Каша была восхитительна, поэтому разговаривать не хотелось, тем более, что домоправительница и сама прекрасно справлялась, тарахтя без умолку. Я узнала, что мама с отцом помирились и живут вместе, что отец работает в Маг. Управлении, а мама тратит его денежки. Вернее, не тратит, а как возмущенно поведала мне Марейра, буквально разбазаривает и скоро пустит нас по миру. Вот тогда, при этом толстушка гневно погрозила неведомо кому сарделькообразным пальчиком, мы попрыгаем, но будет уже поздно.
Перерыв в ее одиночном выступлении закончился, когда в кухню, царственно перебирая толстенькими лапками и подняв вверх хвост, ступил Фафнир. С момента нашей последней встречи он заметно потолстел и напоминал не кота, а колобка с хвостом. Там, где у порядочных кошек была шея, у маминого фамильяра начиналась спина, перетекающая в толстенькую попу, а с боков и снизу было ощутимое пузико. Раздувая усы и излучая важность, этот нахал, не замечая меня, зевнул во всю пасть, отчего Ада чуть не поперхнулась и громко сглотнула особо большой кусок курицы.
— Сколько можно ждать завтрак? — капризно поинтересовалось наглое животное, дернув хвостом.
— Ох ты ж, Пресветлая, заболталась! — всплеснула руками Марейра и соскочила с нехарактерной для такой грузной женщины быстротой со стула. — Сейчас-сейчас, мой золотой, сливочек тебе налью, кашки положу! Ишь как исхудал за ночь, кожа и кости!
Непонятно было, язвит она или нет, но котик принял все за чистую монету и распушился от важности, отчего еще больше стал похож на шар.
Ада, отмерев, не выдержала и хихикнула. Вернее, это я услышала смешок, а со стороны все звучало как бульканье. Поскольку сидела она на соседнем со мной стуле на противоположном от кота краю стола, Фафнир не заметил, что в кухне еще кто-то есть.
— Тильда? — желтые глаза округлились. — Ты приехала?
— Ага! — я силилась не расхохотаться, слушая в голове бурчание адской кошки на предмет разожравшихся домашних котиков.
Фамильяр переступил лапами и сел, обвив себя хвостом. Ну, вернее, попытался обвить, так как попа его оказалась гораааздо больше по окружности возможностей хвоста.
— Рад тебя видеть! — важно распушив усы, кот зыркнул на Марейру. — Когда уже будет завтрак, женщина?
— Несу-несу! — засуетилась толстушка, звякая крышкой кастрюли.
В следующий момент на стол бухнули чашку побольше моей, а потом уже на отодвинутый стул был водружен обленившийся кот, который сам даже не пошевелился, ожидая, пока его поднимут.
— Опять пшено? — разочарованно произнес он, задумчиво разглядывая чашку с щедрой порцией каши, сдобренной сливками. — Я так скоро кукарекать начну, женщина!
Ада фыркнула, не высовываясь из-под стола и развалившись на стуле. Хвост ее нервно болтался туда-сюда.
— Что это? — насторожился Фафнир, вытянув шею и попытавшись взглянуть, кто же там рядом со мной.
— Где? — я решила подыграть кошке, которая приложила лапу к пасти и отчаянно сигнализировала, чтоб я молчала.
— Да вон там, — кот махнул лапой в сторону Ады.
Я пожала плечами и принялась пить чай, стараясь не рассмеяться.
— Ничего!
Ада опять фыркнула. «Толстый тупица!» — муркнула она у меня в голове.
С такой характеристикой я не была согласна, так как в свое время кот давал весьма мудрые советы маменьке, да и мне тоже периодически.
