округлились, и он рассмеялся, качая головой.
— Это не какое-то там поселение, Эмель. Они не могут наказать нас за наши слова.
А теперь уже я сделала недовольное лицо.
— Пожалуйста, вернись в игру. Обещаю больше не разговаривать о политике.
Он потёр руки и нахмурился.
— Если ты сдержишь своё обещание, — сказала я.
Мы вместе вернулись к столу, и я подняла свои раковины.
— Давайте закончим.
Когда люди попросили Каса продолжить, он покачал головой и сказал, что это были глупые сплетни.
Два других игрока бросили все свои раковины, сбив чёрную раковину с шеи змеи. Я посмотрела на голодную змею. Похоже, красный игрок выигрывал: две раковины лежали рядом с её головой, а четыре на теле. У синего игрока только три раковины лежали на теле змеи.
Я взяла оставшиеся раковины и, плавно взмахнув рукой, бросила их. Они упали на стол, точно дождь.
Женщина напротив меня рассмеялась.
— Не удивительно, что ты поставила целый фид.
Одна из моих раковин удивительным образом оказалась на кончике змеиного носа. Я уставилась на неё, не веря в то, что это возможно. Мы все смотрели на неё, словно ожидая, что она упадёт. Но она осталась лежать на месте.
Каким-то магическим образом моя серебряная монета превратилась в три.
— Ещё раз? — спросил Кас.
— Нет, — сказала я, крепко сжав свои серебряные монеты. — Я не хочу потерять фид из-за того, что в помещении сквозняк.
— Дело не только в удаче. Бросать надо уметь.
— Нет, — снова сказала я. — Я хочу играть в то, что я могу контролировать.
— Азартные игры это в основном удача, Эмель.
— Тогда ты поиграй, а я посмотрю. Я готова потерять деньги, только если сама потерплю неудачу. А не потому, что так было предопределено с самого начала.
По тому, как он сощурил глаза, я поняла, что он принимал какое-то решение насчёт меня.
— Сюда, — сказал он.
Мы подошли к людям, сидящим вокруг низкого стола. Кас указал на пустую подушку, и я неохотно села. Пять пар глаз посмотрели на меня с любопытством.
— Хотите купить руку? — спросил старик.
Его голос был похож на песок, которым тёрли по камню, а руки выглядели такими же старыми.
— Всего одну, — сказал Кас у меня за спиной, а затем пробормотал: — Но я должен убедиться в том, что дама согласна.
Я ухмыльнулась.
Карты из предыдущего раунда выложили перед игроками. Я увидела красивые иллюстрации, написанные яркими красками на толстом пергаменте. Я заприметила барабан, наполненный водой, песчаную дюну рядом с одинокой пальмой, три стервятника, кружащих в небе, огненный кубок… моя улыбка сделалась шире.
— Это моя любимая игра, — воодушевленно сказала я.
— Ты умеешь играть в гамар? — удивленно спросил Кас.
Кивнув, я положила фид в центр стола. Старик взял его, собрал карты и, перемешав их, выдал мне мои. Я хорошо знала эту игру. И хотя мы называли её по-другому, у меня и моих сестёр была похожая истёртая колода, с которой мы играли днями и ночами, чтобы скоротать время. Конечно, у нас не было монет, но наши раковины и сколотые бусины служили нам вместо них.
Я рассмотрела свои карты: скорпион рядом с дохлой крысой, серебряный браслет на тонком запястье, пещера в пустыне и огромная волна, нависшая над маленькой лодкой. Я задержала взгляд на последней карте. Игра гамар была про силу и умение рассказывать. Целью игры было — положить на стол самую сильную карту, чтобы выиграть раунд. Ни одну из карт нельзя было считать сильнее других. Всё зависело от игрока и от того, насколько убедительно он рассказывал историю. С моими сёстрами мне не нужны были объяснения. Мы и так знали, что каждая из нас собиралась рассказать про ту или иную карту — мы тысячу раз слышали истории друг друга — поэтому наша игра была тихой. Нам достаточно было взглянуть на изображения, чтобы понять, какая карта выиграет раунд.
Колода карт, которая была у нас дома, была единственной колодой, с которой я играла, поэтому я хорошо знала её карты. Но увидев эту колоду, я поняла, что они могли отличаться. Я не удивилась, увидев карту с морем, но я засомневалась, что смогу выиграть с этой картой. Что я вообще знала о воде?
Игроки начали раскрывать свои карты: змея, схватившая лису своими челюстями, меч с пятном крови на кончике, пустая чаша и плачущая женщина, закрывшая лицо руками — я была уверена в том, что сейчас игроки просто избавлялись от карт. Я посмотрела на свои карты и потянулась к карте с пещерой.
— Может быть, лучше эту? — Кас указал на запястье с браслетом.
Я покачала головой.
— Если ты не играешь, ты не можешь говорить, — сказал старик.
Как я поняла, он тоже не играл. Он был держателем денег, раздавал карты и судил игру. Я быстро положила карту на стол. Мне не терпелось убедить всех остальных в том, что она была лучшей.
— Меч с лёгкостью забирает жизни, — сказал мужчина слева от меня.
— Но змея может двигаться тихо, и, хотя она кусает не больно, её укус смертелен, — ответила женщина с зелёным платком на плечах.
Мужчина, который положил карту с мечом, покачал головой и собирался было заговорить, но женщина в платке продолжила:
— Убивающий меч должен быть точным и сильным. Всё зависит от того, кто им владеет. А змея уже рождена с этой силой. Всё что ей нужно — это один раз вонзить зубы.
— А разве напиток не может дать тебе силы? — сказал другой мужчина, указывая на пустую чашу. — Можно получить преимущество, промочив горло своим врагам. Особенно таким, как вы трое.
Он усмехнулся.
— Нет, нет, — сказала женщина в красном и покачала головой. — Нет ничего могущественнее, чем плачущая женщина, так ведь?
Она приподняла брови и посмотрела на меня и другую женщину.
— Пара слезинок… и мы получаем то, чего хотим. Думаю, быть женщиной это самое могущественное, что может быть.
Кас рассмеялся вместе с остальными мужчинами. Я улыбнулась, потому что знала, что от меня этого ожидали, но я была слишком возбуждена, чтобы слушать внимательно. Это было слишком легко.
— Все вы говорите о земном могуществе. Да, в мире существует сила, но у меня есть кое-что неземное, вот смотрите.
— Пещера в пустыне?
Женщина без платка фыркнула.
— Это необычная пещера, — тихо сказала я, до абсурдного серьёзным тоном, и постучала пальцами по столу. — Это дом си'лы. Самая могущественная магия пустыни скрывается в этой пещере. Си'ла может изменять свою внешность, заставлять номадов делать то, что она пожелает, и отправлять людей на
