- Тебе не стоило приезжать, - выдохнул охрипшим голосом.
- Знаю, - прошептала Ванесса в ответ, ее ровные боровики приподнялись домиком. - Но я не могу перестать о тебе думать. Мы уже должны были быть парой, а… Как же теперь?
- Я ведь пообещал, - с жаром выдохнул я. - Как только пройдёт месяц, определенный контрактом, я разведусь. Это не должно поднять шумиху.
- Почему не сейчас, Алазар? - на глаза девушки навернулись слезы, и мое сердце болезненно сжалось от чувства вины. - Почему ты не можешь пожертвовать хоть долей своего комфорта ради меня? Ведь ты меня любишь?
- Люблю, - признался, даже сам не задумываясь. Это было естественно, словно чувства к Ванессе всегда жили во мне, будто она была моей неотъемлемой частью, пресловутой второй половинкой. Сейчас даже думать было противно, что дома ждёт другая. Мне, правда, захотелось все бросить и развестись. Прямо сейчас! Да ткеши бы побрали и мои деньги и…
Нет. Я так не могу. Не смогу спустить все состояние отца из-за одной рыжей ведьмы.
- Нужно подождать, - через силу выдавил я, всматриваясь в прекрасные глаза Ванессы. Ее губы мелко задрожали и девушка опустила ресницы, стараясь удержать слезы. Заговорила лишь спустя несколько минут, пока я просто любовался чертами ее лица, абсолютно не зная, как сейчас утешить.
- Ты… ты хоть… - она все-таки всхлипнула. - Если я соглашусь ждать, ты хоть будешь проводить со мной время? Можем встретиться на днях? Как обычно, в нашем месте?
- Да, - пообещал слишком быстро. Ощущал, что хочу этого сейчас больше всего на свете. Я не обращал внимание на то, что происходило вокруг, пока смотрел на свою Ванессу, на живое воплощение света. - Да, мы встретимся послезавтра. На нашем месте.
- Я буду считать минуты, - пылко пообещала девушка, а затем передала мне мешочек, который до этого держала в руках: - Прими это на память обо мне, Ал. Я сделала этот оберег своими руками. Пока он у тебя, я буду уверена, что ты меня любишь.
Бархатная ткань пощекотала кожу ладони. Ванесса наградила меня еще одним томным взглядом, губами прошептала «до встречи», а затем быстро направилась к экипажу.
30
Эстель
Где в особняке находится небольшая библиотека я узнала у Челси, даже сходила проверить, но вдруг осознала, что последние два года, во время обучения и до поступления, провела за книгами, а оттого лишь осмотрелась и вернулась в свою комнату. Тут меня ждали еще восемнадцать испорченных швеями, но еще не тронутых мною платьев. Решила сократить их количество. Конечно, штук пять предстоит оставить, дабы пугать Его Светлость, а остальные я планировала перешить, ведь по окончанию срока, я смогу их забрать. Как бы еще достать швейную машинку?
Последний вопрос решился словно по волшебству. Челси застала меня за вспарыванием очередного наряда и выдала:
- Я невзначай узнала у Фании, что на чердаке особняка есть старый прибор для шитья.
И эта новость за последние несколько дней была самой фантастической!
Алазар в особняк явился поздно. Злой как ткеши, а потому я ограничилась тем, что взглянула на него через окошко и спряталась в своей спальне. Я, конечно сильная, смелая и так далее, но не самоубийца.
Благоверный вскоре явился сам. Вывести Алазара из себя оказалось намного проще, чем герцога из Алазара, а потому он сначала все же вежливо, хоть и слишком рьяно постучал в дверь, а только после этого вошел. Я в этот момент с очень умным видом примеряла сине-зеленый наряд, сама себе напоминая павлиний хвост, пустившийся гулять отдельно от хозяина. Увидев замершего в дверях мужчину, изобразила крайнюю степень удивления:
- Крокодильчик мой, ты уже дома? Не слышала стук твоих коготков по плитке. Как думаешь, к этому наряду стоит прикупить красную шаль? А то скоро холода…
Герцога перекосило, но отвечать на провокационный вопрос он не стал. Вместо этого задал свой, обманчиво дружелюбным и даже милым голосом:
- Тэлли, а ты не хочешь похвастать своим колье?
По моему телу прокатилась дрожь и вдруг захотелось вновь зашипеть на него, чтобы не смел меня так называть. Сам того не зная, Алазар с первого раза угадал, как меня называл в детстве отец. Раны, оставшиеся на сердце от их с мамой гибели, болели все так же сильно. Не знаю кто придумал дурацкую фразу о лечащем времени, но я всю жизнь буду любить моих родителей, и всегда с болью и грустью вспоминать об их трагической смерти.
Все знакомые, даже мама, сокращали мое имя до Эсти, и только отец звал Тэлли. Я всегда бесилась от этого, дулась и не разрешала меня так называть, но внутри все равно было тепло и весело. Это прозвище было нашей тайной связью, будто никто больше не имел права его произносить. И папа знал, что мне нравилось. Он целовал меня в лоб перед сном и все узнавал. Но он так мало успел мне рассказать о наших способностях…
Все же я сумела справиться с эмоциями и никак не выразить их, а вместо этого скорчила расстроенную мордашку и с тяжелым вздохом призналась:
- Не хочу. Я его потеряла.
- Что сделала? - опешил герцог, осматривая меня таким взглядом, будто ему в постель забралась грязная и мокрая дворняга.
- Потеряла, - развела руками, словно указывала, что тут никакого колье точно нет. Инстигатор прикрыл глаза, стараясь совладать с гневом.
У него, наверное, в голове не укладывалось, как можно было потратить такую сумму на безделушку, потом ее бессовестно потерять, а затем еще и спокойно крутиться перед зеркалом. Наверное, если бы это не был спланированный дебош, то я бы сейчас отпаивалась валерьянкой, а слуги обмахивали меня платочками.
Но кто же виноват, что герцогу не повезло с женой?
А, кажется, это была я…
Алазар хотел что-то еще сказать, но мгновенно передумал, развернулся и удалился прочь. Даже дверью хлопнул. Нервный какой. Так к концу месяца у него глаз дергаться начнет. Хм, интересно, а лакети может поседеть? У них ведь и так от природы серый цвет волос…
Развивать эту мысль я не стала, а принялась стягивать с себя платье, которое с одной стороны уже было распорото и держалось только на булавках. Хорошо, что муж не стал меня трогать, а то так бы и развалилось прямо на мне. А затем направилась следом за мужем в столовую, но даже не дойдя до лестницы, замерла напротив открытой двери в кабинет герцога. Он стоял напротив столика, на котором были расставлены какие-то баночки, несколько статуэток, письменные принадлежности, еще что-то, на что я даже не обратила внимание. А в руках мужчина вертел сине-белый выпуклый конвертик. Он был квадратной формы, шириной меньше ладони, но в нем явно было что-то неправильной формы, из-за чего бумага странно выпирала бугром. На краю столика лежал бархатный пустой мешочек. И мне бы по-хорошему пройти дальше, а не вмешиваться, но до сознания добралась мерзопакостная мыслишка: «это ведь именно тот конвертик, который Гарон передал Ванессе».
Резко сменив траекторию движения, я шагнула внутрь кабинета. Оторвав взгляд от того, что крутил в руках муж, придирчиво осмотрелась.
- Я не приглашал тебя войти, - спокойно констатировал Алазар, на что я так же безразлично кивнула:
- А я не спрашивала разрешения.
Мужчина обернулся, обвел взглядом мое простое платье из старого гардероба, и отложив не распечатанный конверт, отошел к письменному столу.
- Ты что-то хотела?
- Поужинать с мужем, - пожала плечами, медленно подходя к столику. Я пыталась рассмотреть что же такое интересное подарила Ванесса возлюбленному, но так, чтобы этот самый возлюбленный не понял отчего у его жены началось косоглазие.
- Ты решила меня охмурять? - загнал меня в ступор насмешливый голос. Я даже застыла на месте и подняла голову на Алазара. Я…. Что?
Именно это и уточнила у герцога. Его улыбка стала еще шире:
- Сначала ты сделала вид, что гналась только за деньгами, а теперь уже ждешь меня к ужину? Рыжик, тебе не стоит питать лишние надежды.
