вы, значит, леди… дочь оружейника? – и насмешливо поднял бровь.
Он ведь не пьян. Даже близко. И то, что в дверях… Если почувствовала я, он, скорее всего, почувствовал тоже. Запах жженой травы. Огня.
– Она воспитывалась вместе с леди Ингрид, дочерью лорда Магнуса, – сказал Уилл. – Вот и нахваталась там, как задирать нос. Сложно ей теперь будет.
Уилл тихо фыркнул.
А вот это мы не репетировали, но… должна признать, Уилл молодец. Это мне стоит быть внимательной.
– И как тебя зовут? – спросил Отер.
– Фолька, – сказала я уверенно, глядя ему в глаза.
– И ты бросила свою госпожу? В такой час?
– В какой час? – удивилась я. – Она выйдет замуж, у нее будет новая жизнь. Не до меня.
– Хм… Новая жизнь? – Отер понимающе ухмыльнулся, потер подбородок большим пальцем. – Что ж, если вы едете в Эдсбюн, то нам по пути.
* * *
Хигги завыли.
Пока еще далеко. Но достаточно близко, чтобы в трактире притихли. Прислушались.
Отер вытянулся, чуть повернув голову на звук. Так внимательно.
– Голодные… – сказал тихо.
– Боишься? – спросила я.
– А ты разве нет? – чуть даже снисходительно у него вышло. – Много ли людей выжило, встретив хигга лицом к лицу?
Ни одного. Любой увидевший эту тварь умирает от ужаса, сердце разрывается. Их магия так действует.
– В дом они не войдут, – я пожала плечами. – Так что бояться нечего.
– А если мье’тель застаньет в пути? – спросил Кадим. Ему вой тварей не очень нравился.
– Жечь костры. Столько огня, сколько выйдет. Они не подойдут к огню. Начертить защитный круг и ждать. Жечь побольше огня и самим закрывать глаза, уши. Если дома – закрыть двери и ставни, тогда хигги не тронут.
Отер усмехнулся.
– И много хиггов тут бродит по дорогам? – спросил он.
– Север опасное место, – сказала я, чуть с вызовом. – Если боишься, тебе не стоило возвращаться.
В его глазах сверкнули синие искры. Страха не было. Нет, его это забавляло. Вряд ли сейчас он принимал мои слова всерьез.
– Они ох’отяться на лью’дей? – спросил Кадим.
– Да, – сказала я. – Так же, как и на Юге.
Кадим хмыкнул с сомнением.
– На Й’уг хозьяин человьек, а не твар. Йа вырьос в горьод, а не пустынья. В горьод они не прихо’дьят. В деревня не прихо’дьят. На больших люд’них дорога нет. На-аш атабек Адиль аль-Азам ибн Гариб сил’ный кровь, тварьей совсем мальо. Только в пустынья, но туда ниикто не ходить.
И так прищурился мерзко, самодовольно. Его атабек сильный.
Такой сильный, что его даже твари боятся! Сильная кровь, огонь в крови, земли Юга приняли его. Не то что у нас тут… расплодили тварей… Слабый огонь не в силах держать тьму в узде, твари подходят ближе, начинают чувствовать себя хозяевами.
Хуже всего, что данхарец прав. Огня в крови моего отца отчаянно не хватало, Камень Ормхольма долго отказывался признавать его. И признал только после смерти матери, когда лучшей крови не осталось.
У нас в роду только девочки. Отец не местный, не сын хранителя, даже не рёг по крови. Он даже не Магнус. Массимо Манчини, потомок одной из боковых западных ветвей… Магнусом он стал, приехав сюда, по воле короля. Эйгель – фамилия моей матери, отец принял ее, становясь герцогом Рёйгена и частью рода. Частью Севера, иначе бы ничего не вышло. В конце концов, Север принял его.
Этот Искандер ибн Джабаль… тот самый, чужак, которой должен стать моим мужем – племянник хранителя Юга, воспитанный в Мидсворде, в столице… Сильная ветвь, говорят. Но это ничего значит.
Хватит ли у него огня?
Или все его достоинство в том, что он любимчик короля?
За что король так ценит его? Я не слышала ни о каких подвигах…
Но если бы не это, если не безумное обвинение моего отца, я бы приняла такой выбор. Сильная ветвь… Наверно, лучший выбор. Но мой отец не предатель! Он всегда был предан короне. Я не верю.
И не могу принять.
Я не бегу, не скрываюсь сейчас, я не преступница и не бесправная пленница в своем доме.
Я просто выражаю свое несогласие с волей короля. Я знаю, мой отец выбрал для меня другого мужа, Федерико Бурджани, принадлежащего одной из западных ветвей. Он говорил, у меня в большей степени западная кровь, и значит, будет лучше, если мой муж будет таким же, огонь станет сильнее.
Я видела Федерико, он приезжал однажды. Красивый веселый юноша… мы гуляли в саду, проболтали весь вечер, не заметили, как село солнце. С ним было приятно говорить. Не могу сказать, что влюбилась, но он понравился мне, и я…
А теперь мне пытаются подсунуть незнакомца только потому, что король хочет наградить его за что-то.
Наградить мной.
Когда отца вызвали в Мидсворд и предъявили обвинения, от Федерико пришло письмо, в котором он сообщал, что если король пожелает для меня другого мужа, то он не пойдет против воли короля. Испугался? Трус мне не нужен.
Значит, против воли короля пойду я.
Больше не признаю его волю. Со смертью отца что-то сломалось во мне…
Несправедливо.
Эль в кружке чуть горьковатый… хороший эль. Кадим пьет, а Отер лишь внимательно разглядывает меня. Сделав глоток, оттерев пену с губ, Кадим чуть заметно ухмыляется, поглядывая на своего спутника, и легкое снисходительное превосходство в его словах вдруг задевает.
– Думаешь, новый герцог окажется лучше старого? – спросила я.
Кадим кивнул.
– Да. Сил’ный кровь, – он был уверен.
Южанин… он безусловно предпочитает своих.
Но кровь, сама по себе, мало что значит.
Я…
Завыли хигги где-то в лесу. Ближе на этот раз.
За окном стемнело окончательно.
– Когда пойдем спать на конюшню, – сказал Уилл, – нужно будет взять факелы. Не ходить просто так, даже во двор.
