— Ау! — прокричала я в пространство перехода, кажущегося бесконечным, между стеллажами. — Есть кто живой? Тут к вам студентка на отработку прибыла!
Ответом мне была тишина, и только пылинки, видимо, поднявшись от вибрации моего голоса, более усиленно закружились в золотистых лучах солнца, пробивающегося сквозь малюсенькие окошки под самым потолком.
— Тш-ш, — совершенно неожиданно раздалось у меня за спиной.
Испугавшись такой внезапности, я подпрыгнула и тут же стукнулась обо что-то головой.
— Да что же ты такая прыгучая? — продолжил с шипением голос.
Прямо передо мной с потолка начало спускаться нечто. Это нечто усиленно потирало лоб, окруженный множеством маленьких змеек.
Я думала, что не боюсь змей. В детстве, на речке мы часто с друзьями ловили ужей и подкидывали соседям в погреб. Некоторые потом нас благодарили, а некоторые спускали собак. Причем чем было вызвано такое разнообразие в реакциях, я даже не догадывалась. Но сейчас, глядя на клубок извивающихся и шипящих на меня пресмыкающихся, я тоже хотела бы на кого-нибудь спустить собаку, желательно очень злую. Особенно когда увидела, что хозяин «змеебедлама» на голове к тому же сам наполовину змея. Его хвост толщиной с меня казался бесконечным в своем мелькании у меня перед глазами.
Когда хвост закончил свой спуск с потолочной балки, мне показалось, что я оказалась прямо посреди съемок фильма ужасов про анаконду. Змеиное тело было везде! Оно кольцами обхватывало мои ноги, перегораживало входную дверь, даже лежало на стойке регистратора.
— Ну-с, юная вира, — слегка покачиваясь, обратился ко мне обладатель хвоста, — так и будете столбом стоять? Где ваш лист наказаний?
Не в силах оторвать взгляда от гладкой черной чешуи, я автоматически протянула архивариусу бумагу.
— Ох, как интересно! — удивленно воскликнул он, чем заставил меня наконец оторваться от змеиных колец. — Это что же вы такого натворили, что заработали столько наказаний в первый же день учебы? Вы ведь первокурсница? Я правильно понял?
— Да, — удрученно кивнула я головой.
— Так что же вы сделали? — архивариус плавно перетек своей человеческой частью на столешницу стойки.
Вообще-то, если откинуть змеиную часть, то выглядел архивариус довольно интересно. Узкое, практически овальное лицо с острым подбородком, меленьким аккуратным носиком и не по-человечески вытянутыми глазами с вертикальными змеиными зрачками. Тонкие бледные губы, с которых не сходила довольная улыбка, делали его вполне симпатичным и даже по-своему привлекательным. Одет был наг, кем же еще мог быть человеко-змей, в яркую красно-желтую безрукавку на голое тело, а его нижняя часть, где, собственно, и начинался хвост, была перевязана таким же ярким платком.
— Устроила вечеринку, — пожала я в ответ плечами, одновременно пытаясь освободить свои ноги из змеиного плена.
Наг заметил мое движение и тут же спохватился:
— Ох, простите, это инстинктивно, — кольца мгновенно ослабли, давая мне немного места для маневра. — Хотите печенья? У меня замечательное печенье. А еще есть чудный лаурит.
Через пять минут я, сама не понимая как, была усажена на низкий диванчик со множеством подушечек. В одной моей руке оказалось печенье, а в другой — пиала с какой-то мутной жидкостью, непередаваемо вкусно пахнущей незнакомыми мне травами.
— Ну, рассказывайте, — архивариус уселся напротив меня с точно такой же пиалой местного чая под дивным названием лаурит.
— Что рассказывать? — немного растерялась я, ведь такие вопросы, как правило, задавала я. А вот ко мне вопросы чаще всего начинались со слов «какого черта».
— Что за вечеринку вы организовали? Почему вас за нее наказали? Удалась ли вечеринка? Кто там был? По какому поводу была вечеринка?
Архивариус оказался на удивление очень милым человеком, то есть нагом. Все два часа отработки мы провели, растянувшись на диванчиках, попивая ароматный лаурит вприкуску с не менее ароматным печеньем. На мои заявления, что я пришла сюда вообще-то за наказанием, наг только махнул хвостом.
— Сюда так редко кто заходит. Я совсем отстал от жизни и совершенно не знаю последних новостей. Конечно, я очень люблю свою обитель, но иногда здесь бывает так скучно, — пожаловался он. — Знаешь, когда я в последний раз видел разумное существо? Два месяца назад.
— А откуда тогда печенье и лаурит? — чуть не подавилась я от удивления. Я бы за два месяца одиночества точно с ума бы сошла.
— Печенье я сам пеку, — внезапно порозовев щечками, признался наг. — У меня тут кухня небольшая есть. Мне нравится готовить, только угощать некого. Будешь ко мне приходить в гости? Я торт испеку.
Наг поднял на меня свои невероятные желтые глаза, а я опять чуть не подавилась.
Блин! Такой мужик пропадает. Скромный, вежливый, готовить любит, по кабакам не шляется и красивый ведь. Ну а то, что хвост змеиный, так кто ж из нас без недостатков?
Глава 16. Не рассчитал
В общежитие я возвращалась довольная как слон. Похрумывая по пути печеньем, я в который раз убеждалась, что этот мир прекрасен. Рашвараш, именно так звали архивариуса, поднял мне настроение на несказанную высоту. Надо почаще к нему заходить, а то следующая отработка в архиве у меня только через два дня, а тортик испечь он обещал уже завтра. Нехорошо будет, если тортик без меня «заскучает».
Удивительно, но до своей комнаты я добралась без приключений. Да-да, я к ним уже привыкла, поэтому ничуть не удивилась, обнаружив их притаившимися за дверью в самой комнате.
Эйсма была злая и металась от кровати к кровати как торнадо по экрану телевизора. На мой вопрос «Что случилось?» она лишь зло сопела и смотрела на меня исподлобья. А потом в окно что-то стукнуло, и я начала догадываться, в чем дело.
— Выглянешь? — с предвкушением улыбаясь, спросила я.
— Нет, — зло прорычала та в ответ.
В окно стукнул новый камешек.
— Это ведь к тебе, — прищурила я глаза.
— Я знаю, что ко мне, — еще больше насупилась Эйсма.
— Так почему не выглядываешь, чтобы узнать, кто там?
Новый, более сильный стук.
— Я знаю, кто там, — Эйсма уже практически рычала, глядя на мою довольную улыбку.
— Тем более. Почему не выглядываешь?
— Не хочу!
— Почему? — не унималась я.
— Потому что я на него злая, — фыркнула Эйсма, а в окно ударил уже довольно ощутимый булыжник. Хорошо хоть в раму, а не в стекло попал.
— Эйсма, он ведь окно так разобьет, — решила я воззвать к голосу разума подруги.
— Р-р-р! — натурально зарычала орчанка и решительно шагнула к окну.
Момент распахивания окна, выглядывание в него Эйсмы и полет очередного каменного воззвания сошелся в одной пространственной точке. От попавшего прямо в лоб булыжника орчанка рухнула на пол, но тут же подскочила и с диким воплем «Убью гада!» вскочила на подоконник. Остановить я ее не успела. С невероятной ловкостью Эйсма перепрыгнула с подоконника на раскидистое дерево, росшее прямо за окном. Затем с все той же ловкостью спрыгнула на землю и со скоростью бодрого молодого сайгака помчалась за мелькнувшей между деревьями красной мантией.
Знать бы еще, кто это был.
Сидеть в комнате и спокойно ждать возвращения Эйсмы я не могла. Любопытство разрывало меня на части. Что нужно было такого сделать, чтобы настолько разозлить орчанку? И главное, кому это удалось?
Вариантов было два. Первый — боевик, с которым Эйсма дралась на вечеринке. Второй — тот боевик, который поклялся усадить Эйсму на свои коленки и носить ее три дня на руках.
Ответ мне мог дать Ланделин, но для этого нужно было послать ему вестник. Точнее, с немалой силой запустить им ему в лоб. А мой вестник — это не булыжник, сваливший могучую орчанку полетом в окно, мой вестник помощнее будет.
Бурчание живота подсказало, что существует еще один способ разыскать Ланделина. Часы, показав семь, подтвердили, что столовая — самое лучшее для этого место.
В столовой было уже не особенно людно, все же основная масса студентов предпочитала ужинать часов в пять-шесть вечера. Но мне повезло. Несмотря на то, что Ланделина среди присутствующих не было, боевиков было хоть отбавляй и, судя по оживленным разговорам, они были сильно взбудоражены.
