и безделушек. В кладовых замка тоже был пожар? Иначе, куда всего за три года делись ткани и припасы? Вы тратили то, что было, но не возобновили ничего! – голос барона стал еще резче и громче.
Я уже думала, что он сорвется, но нет. Он потянул паузу, давая баронессе время ответить, и продолжил:
-- Я обязан содержать и кормить вдову отца, мадам Аделаида, но не обязан оплачивать вашу роскошь. Вы разорили мои земли ради увеселений и бестолковой роскоши. Если вы выйдете из-под мой воли, я всегда смогу отправить вас в монастырь. И уж поверьте, я не поскуплюсь на приданое для Божьей послушницы и ее дочери.
Ужас какой! Получается, даже высокородные женщины здесь полностью зависят от мужских прихотей. Мне не жаль было баронессу, но у меня положение еще хуже. Получается, что угроза спихнуть меня в публичный дом не пустая. Только вот… Неужели он действительно готов отправить ребенка в монастырь?! Она же совсем кроха!
Между тем, судя по звукам из трапезной, баронесса плакала и тихим голосом, перемежая тонкие всхлипы покаянием, жаловалась:
-- Господин барон! Я слабая женщина, а с гибелью мужа и совсем потерялась! Вы же понимаете, какой для меня был удар! Я молилась день и ночь… Рядом не было ни одного мужчины, никого, кто мог бы дать совет или оказать помощь! Ах, если бы жив был мой дорогой муж! Ах, если бы только… Но я же честно старалась сделать хоть что-то, в меру моих слабых сил! Я даже собрала рекомендации и наняла в замок хорошую кухарку! Неужели вы сможете быть так жестоки с собственной сестрой?! Обещаю, я никогда не стану вмешиваться в ваши распоряжения! Я буду только счастлива, если вы найдете человека, который сможет все здесь наладить! Это снимет такой груз ответственности с моих слабых плеч!
Ага… «Свежо предание, а верится с трудом».* Я мадам не поверила ни на грамм, но вот барон явно смягчился:
-- Не плачьте, мадам Аделаида. Полно. Я не зверь, и для Миранды сделаю, что смогу. Но вы должны поумерить аппетиты по части украшений и одежды.
-- Конечно! Я так падка на соблазны, так легкомысленна! Но вы, безусловно, лучше меня понимаете, сколько я смогу тратить и на что. Тут, мужчины всегда выигрывают перед женщинами. Господь не зря наделил их и умом, и силой!
Лесть была так себе, только для дурачка, но к моему удивлению, барон повелся и совсем уж мягко повторил:
-- Не плачьте, мадам Аделаида. С Божьей помощью я восстановлю земли, а малышка Миранда получит приличное приданое.
-- Господин барон… -- голос ее стал прямо патока и сироп. – Вы позволите мне называть вас просто Генри? В конце-концов, обращение «господин барон» к пасынку скажет всем будущим гостям, что в семье не все хорошо. Зачем же демонстрировать такое чужим? Пойдут сплетни и разговоры… Вы же понимаете, что в семье принято называть друг друга по именам, и если такого нет…
-- Хорошо, мадам Аделаида. Пусть будет, как вы пожелали. А сейчас, прошу прощения, но я должен уйти.
-- Конечно-конечно, милый Генри! У тебя, наверняка, много совершенно непонятных мне дел и забот! Храни тебя Господь, дорогой!
Я быстренько слетела по ступенькам, надела туфли и ушла на кухню.
Марта молча глянула на мою припухшую щеку и ничего не стала спрашивать. Надеюсь, что до завтра опухоль спадет, и синяка не будет.
Часа три я возилась, изо всех сил стараясь компенсировать долгое отсутствие. Впрочем, пока я подслушивала, слезы успели высохнуть полностью, так что никто ничего не заподозрил. Через два часа я первый раз отпросилась у Марты. Просто объяснила, что мне нужно привести себя в порядок, так как барон желает со мной беседовать.
-- Он сказал, что пришлет лакея, и чтобы я была готова.
-- Ступай, господам лучше не перечить. Есть чистый фартук?
-- Да, есть.
-- Ну, и не вертайся, пока не поговоришь, а то снова замажешься. Обед почти готов, справимся и без тебя. Вон сколь народу.
Я ушла в свою каморку. Переодеться – это всего несколько минут. Время мне нужно было для другого. Я хотела обдумать, что и как требовать за такую работу у барона. Это было важно.
Все же вести большое хозяйство – это не так и просто. Мне многому придется учиться. Я вообще мало что понимаю сейчас. Он купил подсобницу для работы на кухне. Значит, раз он выиграл на покупке, будет справедливо испросить для себя некоторые бонусы.
Кроме того, я точно не была уверена, что я смогу писать и разбирать цифры на местном. Читать я точно умела, но в бумаге, что я получила от чиновника на рабском рынке, все цифры были указаны прописью. Язык – это одно, я получила его автоматом вместе с телом. А вот навыки письма и счета – другое. И я даже знала, где я смогу это проверить.
Мой неудачливый «ухажер» как-то хвастался, что убирал в библиотеке. Жаловался, что там куча подсвечников грязных: еле отчистил от наплывов воска. Значит, мне нужно найти его и попросить показать комнату. Надвинула чепец поглубже и пошла изучать замок.
Итора я нашла нескоро, да и он долго торговался, прежде чем отвести меня туда. Пришлось пообещать ему кусок пирога с барского стола. Мы шли по коридорам, неотличимые от других хлопочущих слуг. Нас никто так и не остановил. Сама библиотека вызвала у меня улыбку. Это был кабинет с рабочим столом, точнее, конторкой.
Этакий «вывернутый» стол. Место для письма рсполагалось между двух больших тумбочек с выдвижными ящиками. Непривычно немного, но особой разницы нет. Два книжных шкафа с глухими дверцами. И все книги, если они вообще есть, заперты именно там, как утверждал Итор.
Он нервничал и, боясь, что нас застукают в неположенном месте, торопил меня. Ящики конторки были заперты, и я растерялась: не понятно, как теперь проверить свои умения. Машинально подергала все ручки еще раз и только
