которого он пленил Тьена. Непокорный демон нарвался на прямое наказание. Вот только никто не ожидал, что из-за договора оно ударит и по мне, пусть и с меньшей силой.
— Что происходит? – нахмурился охотник.
Я растерла больное место, прогоняя остатки жжения, и медленно встала. Затем я приблизилась к Святому и заглянула ему в глаза. Он не отпрянул, но на его лице я увидела замешательство.
— Никогда больше этого не делай, – проникновенно попросила я.
На мгновение вокруг моего тела вспыхнул золотой свет, но я собрала лепестки искры, и он погас. Я была зла на Святого, но очень старалась скрыть это.
— Тебя зацепило, – догадался он.
Я резко отвернулась и бросила:
— Да.
Тьен поднялся на ноги. Его лицо было совершенно непроницаемым. Я положила ладонь ему на грудь и вздохнула. В ответ на мой многозначительный взгляд демон мысленно передал:
"Прости".
В очередной раз провоцировать Святого было глупо. Он прикрыл глаза соглашаясь. Я улыбнулась уголком губ и снова развернулась к Стэндишу:
— Мы должны сорвать свадьбу, Рэйман. Поэтому нам придется похитить Хану Гото. Точнее, ее придется похитить вам. У нас с Тьеном будет другая задача.
— И какая же? – подозрительно спросил охотник.
— Мы отправимся в Сакуратэншу. Кони ждут нас в укромном месте. Я должна узнать, что затевает Харуто. А вы – украсть девицу.
— Я охотник на нежить, а не похититель девиц! – снова возмутился он.
Его бредовые аргументы начали меня раздражать. Но тут я вспомнила наше знакомство в кабинете герцога Зайтена... Меня внезапно осенило, и я спросила:
— Какая леди так задела тебя своим отказом, что ты теперь всех девушек не переносишь?
— Никакая, - отрезал Святой.
Но по его взгляду я поняла, что моя шпилька достигла цели. Похоже, со своим предположением я попала в яблочко. Я не стала развивать тему, и с улыбкой сказала:
— Что ж, тогда я могу на тебя рассчитывать? Прикроешь Винсента?
Стэндиш обвел всех присутствующих мрачным взглядом и процедил в ответ:
— Прикрою.
Я одарила его еще одной улыбкой и похлопала по плечу. Ястер задумчиво сказал:
— Значит, вся эта возня с бумагами была зря?
— Не зря, - заверила его я. – Винсент подкинет их в комнату Ханы. Меняем письма на невесту.
— Нас быстро хватятся, – мрачно сказал Стэндиш. – и сразу выйдут на этот постоялый двор.
— Поэтому мы не будем выходить из комнат до ночи, – пояснила я. - И сделаем все, чтобы наши враги считали, что мы все еще в городе. Правда, телегу с гробом придется бросить.
— Отлично. Неплохо было бы оставить им там подарочек какой-нибудь...
Охотник многозначительно посмотрел на меня. Мысль была хорошей, и я обещала подумать. Обсудив детали, мы разошлись по комнатам. Я приказала Амэе разбудить меня на закате и с чистой совестью легла спать.
Я не была уверена, что смогу уснуть. Но почти сразу провалилась в череду мутных кошмаров. Мне снился дом наместника, глаза Харуто в прорези алого шлема. И странная пульсация темной магии вокруг дома, природы которой я не могла понять. На самом краю сознания снова крутились какие-то воспоминания. Я уже почти разобралась, когда меня разбудил аккуратный толчок в плечо.
Я открыла глаза и увидела над собой Амэю. Досада пронизывала все мое существо. С домом что-то не так, и я почти поняла что. Я медленно села на постели, а девушка торопливо поклонилась и спросила:
— Какое кимоно вам подать, госпожа? Тьен принес новое утром.
Я тут же вспомнила, что демон позаботился об одежде и для меня. Амэя понятливо принесла сверток и разложила передо мной ткань. Несколько мгновений я обескураженно смотрела на ткань, а затем мысленно позвала Тьена и попросила его зайти ко мне.
Демон появился через минуту и опустился на колени перед моей постелью. На кимоно он старательно не смотрел. Я сделала знак Амэе нас оставить. Девушка поспешно удалилась, а я спросила у Тьена:
— Где ты это взял?
Поколебавшись, он тихо ответил:
— В лавке...
— Почему именно такое?!
— А что, тебе не нравится?
Он, наконец, взглянул мне в глаза. Я вздохнула и посмотрела на кимоно. Снова черное. На этот раз практически полностью, только понизу тянулся некрупный цветочный рисунок. Точнее, кайма изображала поле. Среди тонких травинок были вышиты паучьи лилии. Эти красные цветы часто встречались в Рибене. Вот только на черной ткани они были зелеными. Я провела пальцем по тонким лепесткам на рисунке, коснулась широкого рукава с такой же каймой и произнесла:
— Это герб и цвета моего рода... Зеленая паучья лилия – символ некромантов Ходо. Говорят, первая Ходящая по Грани любила эти цветы. Легенда гласит, что когда основатель рода Ходо встретил свою будущую жену, она шла по полю из алых лилий. А сила ее магии была так велика, что цветы становились зелеными там, где она ступала. То был знак, что именно с этой девушкой ему суждено создать самый сильный род некромантов. Сказка, конечно. Но красивая.
Тьен посмотрел мне в глаза и медленно произнес:
— В мире демонов есть похожая легенда.
— Какая?
Он выпрямился и начал рассказывать:
— Однажды демоница Ро-Игнис-Дас-Хентарр шла по полю из красных паучьих лилий. Грань миров стелилась ей под ноги, окрашивая цветы в зеленый цвет. Посреди поля встретила она человека. И полюбила его с первого взгляда, и заключила с ним Договор. Стала женой ему и родила детей, которые унаследовали сильную связь с иным миром. Их потомки до сих пор живут в мире людей. А зовут их Ходящими по Грани.
Какое-то время я смотрела в его зеленые глаза, пытаясь найти в них хотя бы тень насмешки, но он был предельно серьезен. Наконец, я недоверчиво спросила:
— Хочешь сказать, что эльфы правы? Ходо – потомки демоницы и человека?
Тьен неопределенно пожал плечами:
— Ты рассказала мне вашу легенду. Я рассказал тебе нашу. Вот и все.
Я чувствовала замешательство. У меня не было оснований не верить демону. Но принять тот факт, что эльфы были правы? Мы потомки человека и демоницы? Бред какой-то.
— Это просто сказки, – настойчиво произнесла я.
Тьен молча кивнул, но по его глазам я видела, что в свою он верит. Если бы это мне рассказал кто-то другой, я бы, наверное, была возмущена. Но на Тьена злиться не получалось. Поэтому
