Если все действительно так – дело очень плохо.
– А окна? Ладно, бегите, я сейчас оденусь и догоню.
Люк сорвался с места. Скрипя зубами. Проклиная все на свете, что не может сейчас быстро бежать. Слишком торопясь, едва не спотыкаясь.
Как он мог быть таким идиотом и сразу не понять? Конечно, он все равно мало что мог сделать, но хоть быстро найти кого-то, кто сбегает за Виткевичем, а самому остаться сторожить.
Может быть, время еще есть? Может он успеет?
Сорванные блоки запускают цепную реакцию. Бывает по-разному, но если в сознании видны вспышки, то очень вероятно, что в цепочку защитных блоков заложено какое-то действие. Вспышки – побуждение к чему-то. Судя по картине, которую он наблюдал – реакция активна, так что очень похоже. И какое бы действие заложено не было, ничего хорошего там нет. Что мог хотеть от нее Вацлав-Томас в критической ситуации, когда все провалено и его игру вот-вот раскроют? Последняя попытка? Убить Штефана?
Только не это…
А учитывая, что под блоками прятали мощный потенциал… Лиз куда сильнее, чем это может показаться. Сильнее его. А это значит, она действительно на такое способна. Пройти мимо охраны, подойти… Штефан ведь знает ее, скорее всего подпустит.
Если Люк упустил – это конец. Если все так.
Виткевич догнал его почти на пороге, когда Люк открывал дверь.
Дверь заперта.
И на какое-то мгновение мелькнула надежда.
Но на диване никого не было.
И распахнуто окно.
И за спиной грязно ругается Виткевич.
ГЛАВА 20. Королевский обед
Дальше Виткевич сам бросился бегом, Люк уже не успевал.
Люк спешил, шипя сквозь зубы, потом уже в голос ругаясь. Как же так вышло, что именно сейчас он не может бегать нормально?
Главное – не споткнуться, потому что тогда вставать придется долго, и времени он потеряет много. Спокойно…
Хотя спокойно не выходило.
Воображение рисовало картины – одна другой мрачнее.
Если они не успеют? Если Лиз окажется там первой и ударит сама? Если мастер Грабе или сам Штефан, или король… если они успеют понять раньше и ударят сами? Лиз убьют. Кто знает, как это может выйти.
Если первый успеет Виткевич, он тоже не станет с Лиз церемониться.
Люк должен как-то остановить. Остановить так, чтобы никто никому не успел нанести вреда, и это можно было бы тихо замять. Убийство принца – замять точно не получится. Даже какой-то значимый ущерб.
Нужно успеть.
Люк спешил, и от этой беготни на костылях болели спина и руки.
Зубами скрипел.
Благо, где сейчас принц он представить мог. Торжественный ужин в честь приезда Нитошварского принца и послов… Вот же! Еще и этих сюда! Еще, вдобавок, обвинят не только в нападении на Штефана, но и устроят международный скандал. Только-только с Нитошваром заключили мир, а тут…
Люка пропускали, только косились странно… Но это можно понять, он плюнул на всю маскировку, сейчас было не до нее. И все равно, его можно было узнать. Мастер Хорак… пусть помолодел и без ноги, но кто знает этих магов. Главное успеть, со всем остальным он будет потом разбираться.
Сейчас по лестнице и направо, тут недалеко совсем. Если, конечно, они там.
Что делать, если Люк ошибается, и Лиз отправилась куда-то еще, он пока не думал.
Скорее, цепляясь за перила одной рукой…
И тут, на лестнице, вдруг тряхнуло. Кажется, весь дворец дрогнул, зазвенели люстры, что-то посыпалось и загудело.
Вот же…
И сердце замерло, прислушиваясь. И от этого толчка дрогнули руки, ноги разом подогнулись. Люк выронил костыль, тот запрыгал вниз по лестнице.
Твою ж…
Спокойно. Вдох-выдох… Но дыхания отчаянно не хватало. Нужно было бежать, а бежать Люк никак не мог. Все возможные ужасы, что могли сейчас произойти – разом пронеслись перед глазами.
Он не успел.
Спина разом стала липкая от пота.
И как бежать дальше?
Спокойно… сейчас… Только сердце колотится где-то в горле, в висках оглушительно бухает кровь.
Руки трясутся.
Он сможет. Не будет возвращаться за костылем, иначе слишком много времени потеряет. На деревянной ноге бегать сложно, опора и равновесие… но отплясывать в кабаке он же смог, так и что добежать как-нибудь тоже сможет. Куда ему деваться. По лестнице – за перила держась, дальше… ну, как-нибудь тоже, по стеночке.
Но как не вовремя!
Скорее.
Не успел.
То, что произошло в обеденном зале Люк не сразу смог осознать.
Сам воздух еще вибрировал от напряжения.
Все на ногах, некоторые стулья перевернуты, со стола сметены все блюда и приборы.
На столе, отброшенная ударом, лежит Лиз. Не двигается, глаза закрыты. Штефан с ужасом смотрит на нее. Это он ее так?
– Она жива? – не самое разумное, но это главное, что сейчас Люка волнует.
И говорить это вслух – ошибка, конечно.
Потому что ярость полыхает у короля Ладислава на лице.
Они все здесь. Королевская семья, принц Нитошвара и нитошварский герцог, сопровождающий принца. Виткевич.
Что тут произошло?
На пальцах Виткевича еще полыхает остаточная магия. Он ударил. Возможно, принца прикрыл. Но и на руках Штефана тоже. Вокруг Агостино плещутся волны энергии, но она пассивна.
– Ты хоть понимаешь, что здесь произошло, Эванс? – в голосе короля ярость. – Эта дрянь пыталась убить моего сына!
Понимает. Значит, пыталась все же. На глазах у всех. Такого не забудут и не простят. Если б наедине, со Штефаном можно было бы как-то договориться и тихо замять, но тут не выйдет.
И Люк сейчас не о ней должен думать.
И все же, он, неуклюже ковыляя, подходит к столу, к Лиз. Дотрагивается, пытаясь понять. Она жива, дышит. Ее только оглушило. И хочется вздохнуть с облегчением, но никакого облегчения нет.
– Как вы вообще могли допустить такое? – говорит король.
Но это скорее не Люку, это Виткевичу. Из них двоих – он главный.
– Простите, ваше величество, – Виткевич выглядит совершенно спокойным, если б не разом побелевшие щеки. – Произошел срыв. Никто не мог предположить, что баронесса представляет опасность, она была совершенно стабильна.
– Как вышло, что ее никто не остановил по пути сюда? Никто не смотрел за ней?
– У баронессы очень сильные ментальные способности, которые были блокированы. Но блок сорвало. Мы не успели понять вовремя.
О причинах срыва блока при нитошварцах, конечно, никто говорить не будет, это не для посторонних.
Но Люк понимал одно, и внутри все холодело – сорвало блоки и теперь Лиз опасна. И этого не простят и так не оставят.
– Она опасна, – повторил его мысли король. – Убейте ее сейчас, пока она без сознания.
– Нет! – Люк дернулся, пытаясь закрыть Лиз собой. Но толку-то? Что он будет делать? Драться?
Сейчас здесь как минимум пять сильных магов, кроме него, и нитошварский герцог, который, скорее всего, тоже что-то умеет. А еще мастер Грабе, наверняка, уже где-то рядом, и он тоже будет подчиняться приказам короля. Даже против каждого из них в отдельности у Люка нет шансов, разве что с Хеленой он еще может справиться, и то, потому что опыта у нее совсем нет. Может быть, со Штефаном… Но драться с принцем – это как-то совсем безумно. Люка просто повесят… если, конечно, он до казни доживет. А то ведь король Ладислав просто возьмет и испепелит на месте.
Или сам испепелит Лиз, если его приказ не выполнят, он может.
Но если все эти маги только сунутся – Люк драться будет. Бессмысленно, но будет. Просто не сможет остаться в стороне. Никогда себе этого не простит.
Вот какое ему вообще дело до этой… баронессы? С чего бы вдруг? Кто она ему, чтобы так бессмысленно ломать свою жизнь?
Как глупо это все.
Виткевич бросил на него быстрый взгляд. Ведь наверняка все понял. От опытного менталиста не скроешь, тем более, что Люк и не пытался.
