– Ваше величество, – тихо и мягко произнес Виткевич, – эта женщина, безусловно, понесет наказание. Но в ее памяти скрыта важная информация. Вероятно, готовится покушение… более серьезное и организованное, чем это. Не случайная вспышка, а запланированная акция. И она может что-то об этом знать. Заговорщики использовали ее в своих целях. Эту информацию необходимо извлечь. Мы сейчас заберем ее в подвалы, в экранированные, защищенные камеры, где она не будет представлять опасности. А после того, как информация будет получена, вы сами все решите.
– Я уже все решил.
– Да, ваше величество, – Виткевич склонил голову. – Безусловно. Но информация важна. От этого может зависеть безопасность всей вашей семьи.
«Не дергайся, Эванс. Всем нужно остыть» – это он уже Люку.
Остыть, да. Унести ее отсюда. Выиграть время. И тогда…
Тогда, по крайней мере, будет какой-то шанс.
– Он прав, отец, – тихо говорит Штефан, делает шаг ближе. – Я говорил с Ковальчиком, и она действительно что-то знает. Не стоит торопиться.
Удивительно, но после случившегося, Штефан готов защищать Лиз. Или у него свои интересы?
Король долго хмуро смотрит на сына, потом на лежащую на столе Лиз. На Виткевича. На Люка… и тут легкая презрительная ухмылка мелькает. Он тоже понимает, что Люк готов был предпринять?
На нитошварского принца, наконец.
Принц смотрит на все это с интересом.
– Хорошо, – кивает король.
ГЛАВА 21. Королевские подвалы
– Ты можешь идти, если обещаешь вести себя прилично, – сказал Люку Ковальчик.
Впрочем, по его ухмылке, было понятно, что в такой исход полковник не верит. Не уйдет и не будет.
Люк покачал головой.
– Тогда сделаем так, – сказал Ковальчик, доставая наручники. – Возьми там еще табуретку, сядь у спинки кровати, вон, в ногах. Давай.
– Что вы собираетесь делать?
– Тебя пристегнуть, – фыркнул Ковальчик.
– С ней, – напряженно буркнул Люк. – С ней что делать собираетесь?
– Его величество хочет получить информацию как можно скорее. Хоть что-то значимое. Я пока посторожу здесь, а Виткевич попытается восстановиться хоть немного. Эта ваша работа с мозгами – отнимает много сил. Но Мезарос ему всяких своих восстановительных снадобий подкинет.
– А если быстро ничего ценного узнать не выйдет?
Люк табуретку все же принес, но садиться пока не стал. Дергаться особо смысла нет, но если есть возможность потянуться время – может, лучше и потянуть.
– Сядь, – велел Ковальчик.
Люк сел.
Стихийная магия в подвалах глушится почти полностью, так что дергаться у Люка шансов не будет. Их и сейчас нет – куда ему деваться. Как боевой маг – он вообще ничего не стоит здесь. И либо он уходит, либо остается вот так.
Ментальная остается, она действует иначе. Но с кем он будет в ментальной магии тягаться? С Виткевичем? Виткевич его в бараний рог скрутит и глазом не моргнет. И будет Люк сидеть, пускать слюни и улыбаться. На Ковальчике тоже такие щиты стоят, по долгу службы, что не сунуться.
Наручники так, чтобы меньше под руку лез.
Ладно, Люк сел, вытянул перед собой руки. Ковальчик застегнул браслет наручников сначала на одном запястье, потом перекинул цепочку через спинку кровати и застегнул на втором.
– Думаете, я драться полезу? – спросил Люк хмуро.
– Все может быть, – пожал плечами полковник. – Виткевич велел присматривать за тобой, сказал, что психическое состояние сейчас нестабильное, можешь выкинуть любую дурь. Как по мне, так любую дурь ты может выкинуть очень стабильно, так что сейчас тем более стоит подстраховаться.
– Что будет с ней?
– Ты о каких-то новых методах хочешь узнать? – поинтересовался Ковальчик с сарказмом. – Зачем спрашиваешь? Не лез бы вообще в это, Эванс. Свое дело сделал, и хватит. А дальше не твоя забота.
– Она не виновата, – сказал Люк, чуть дернув наручники… так, для проверки. – Ее использовали. Это вообще не ее желание и не ее воспоминания были.
Ковальчик хмыкнул.
– Ну, допустим, то, что про брата раскопал, так это ты молодец. Но откуда знаешь, что не ее? Мы со Штефаном говорили, да. Он рассказал. И если Штефан убил ее отца, то это может быть и ее личное желание мести. Имеет она право на эту месть или не имеет – это дело десятое. Но сама ненависть, которая столько лет питала ее изнутри – вполне может быть личной, а не привнесенной. Что ты вообще о ней знаешь? О ней лично?
Ничего. И даже ее поступки могли быть лишь частью навязанной личности.
Ничего не знает.
Чем может помочь?
Попытаться раскрутить самостоятельно, пока ей не сожгли мозги, пока не решили силой пробить блоки, чтобы наверняка.
Спокойно…
– Я думаю, нам сейчас важно понять, кому все это может быть выгодно. Помнит Лиз что-то или нет, но ее воспоминаний в любом случае может быть недостаточно. И если мы говорим не о личной мести, а о покушении на королевскую семью, то кто может стоять за этим?
Ковальчик снова хмыкнул, окинул его взглядом с головы до ног.
– Ну и? Твои соображения, Эванс?
Люк изо всех сил постарался сесть ровнее, положил локоть на спинку кровати.
Хорошо. За соображения ему и платят, по большому счету. Маг-то из него весьма посредственный.
– Покушения на короля совершаются, как правило, с одной целью, – сказал Люк. – Сменить власть. Поэтому нужно искать того, кто может быть претендентом. Самый близкий – младший брат его величества – Тадеуш. Да, его никто никогда в таком бы не заподозрил. Я видел его высочество лишь однажды, но, думаю, могу сказать, что человек он тихий и не амбициозный. Живет в Арке у моря с женой и детьми, и этой жизнью доволен. Никогда не стремился к власти, к хоть каким-то политическим решениям. Его жена Мария Руткевич…
– Так-так… – Ковальчик, кажется, тоже уловил, потер руки. – Продолжай.
– Мария должна была стать королевой, женой его величества Ладислава. Но что-то пошло не так… боюсь, тут я достоверно сказать не могу, это было слишком давно. И его величество взял другую жену, дочь герцога Лювы. Я знаю, что Руткеч почти не появляется при дворе и отношения с королем у него сложные. Полагаю, не только брак сестры стал причиной, есть и другие поводы для разногласий, уж очень много времени прошло.
Ковальчик задумчиво потер подбородок.
– Есть, – сказал он. – Вот как раз лет пять назад, перед самой войной, сына Руткевича выставили из армии понизив в звании и лишив наград за пьяный дебош. Он пытался за сына вступиться, обращался к королю, король как-то нехорошо ему отказал. Подробностей я не знаю, но с тех пор отношения еще напряженнее. И были так себе, но после этого совсем напряженные стали.
– Пять лет назад…
– Вариант, конечно, неплохой, но сомнительный, – Ковальчик покачал головой. – Сам герцог ничего не получит, как ни крути. Конечно, если не останется ни Ладислава, ни Штефана, а лучше и сыновей Штефана тоже, то у брата Ладислава есть шанс стать королем. А у Марии – королевой. А тихий и не стремящийся к власти король, не желающий вникать в государственные дела… Тадеуш ведь никогда не вникал, и сейчас, в свои пятьдесят, не будет. Таким королем удобно управлять. Через жену – вполне можно. Но, ты же и сам понимаешь, Эванс, тут слишком много всяких «если». Никаких доказательств.
Люк кивнул.
– Елизавета встречалась с ним. С Руткевичем, – сказал он. – Я видел его в ее воспоминаниях. Мельком, но видел. Именно тогда и вспомнил о нем.
– Что ж, – согласился Ковальчик. – Это интересно. Скажу Виткевичу, на что стоит обратить внимание и за какие ниточки тянуть. Но если все действительно так, то время работает против нас. Если все так, и действительно зреет заговор, то заговорщики уже знают, что Елизавета у нас, и мы скоро информацию получим. Поэтому нам самим нужно узнать все как можно скорее. Я не могу представить королю догадки, основанные лишь на мельком увиденном герцоге. Мне нужно что-то более весомое. И сам понимаешь, мы должны получить эту информацию любой ценой. Так что не лезь, не вмешивайся, ты все равно ничего не сможешь сделать. С Виткевичем – точно ничего. Ты должен понимать это сразу. Если ему понадобится ломать силой, он будет ломать, невзирая на последствия для нее. Если ломать не выйдет и придется забить гвоздь, значит, будет гвоздь. Если ты влезешь, то просто огребешь тоже, но ничего не изменишь. Это бессмысленно. Сейчас есть вещи куда важнее.
