И я решилась.
— Варя!
С осуждением и мольбой Айнан следил за тем, как я выпрастываю его истекающий член из брюк. На свободе его мужская плоть еще больше набухла и окрепла. В центре широкой округлой головки блестела капелька влаги.
Бедняга принц. Судя по его беспомощному взгляду, он понял, что я собираюсь сделать, но не нашел в себе сил мне помешать. Тело, жаждущее удовольствий, предало своего хозяина. В моих руках Айнан стал покорным и податливым, как воск.
Я задрала юбку и оседлала его бедра.
— Варя, — он кусал губы.
Привстав, я направила в себя его член.
Ох, черт!
Айнан закричал, сжав в ладонях горсти песка. У меня под закрытыми веками вспыхнули радужные искры. Хорошо было до безумия. Заполненная до предела, до сладкой тянущей боли, я чувствовала, как пульсирую вокруг Айнана, как плотно обхватываю его по всей длине.
Я приподнялась и снова села на бедра любовника, прижавшись раскрытыми складками к его промежности. Айнан взвыл. Его широкие ладони опустились на мою талию, и мы задвигались навстречу друг другу.
Безумие!
Мы точно спятили.
Заниматься любовью на берегу океана, на диком пляже, где каждый мог нас увидеть. Я все-таки дожала Айнана. Свой первый опыт он получил до свадьбы, на мокром песке, под звездами. Мы даже не разделись.
А ведь он не хотел. Просил меня остановиться.
Теперь же умолял не останавливаться.
Снова и снова он вскидывал бедра и одновременно насаживал меня на себя, крепко держа за талию. Судорога наслаждения пробежала по его лицу, и, сама на пике, я почувствовала, как в меня толчками выплескивается горячее семя.
* * *
Все закончилось. В шоке от своего безрассудного порыва, я стояла спиной к океану и оправляла на себе юбку. По бедрам текло. С ужасом я думала о том, что забыла про защиту. Привыкла к мысли, что беременность мне, дефективной, не грозит и вот… Бутылочка с зельем дожидалась меня на журнальном столике в гостиной, не откупоренная. Вернусь домой — сразу выпью всю. Надеюсь, еще не поздно.
С легким чувством вины я взглянула на Айнана. Ошеломленный, он лежал на песке в расстегнутой рубашке и приспущенных штанах. Даже член не спрятал. Его мужская гордость обмякала на бедре в лужице семени. Блестящими глазами Айнан смотрел в небо. Растрепанный, расхристанный, забывший о риске быть пойманным на горячем.
— Ты бы оделся.
Айнан сглотнул и лениво пошевелился, натягивая штаны. Его движения были заторможенными, неловкими. Он выглядел растерянным, словно получил по голове пыльным мешком.
Дорожка остывшего семени все ниже текла по внутренней стороне моего бедра.
Домой. Скорее домой. За зельем.
— Я женюсь на тебе, — хрипло пообещал Айнан, с трудом поднявшись на ноги. Его пошатывало, как пьяного.
Страсти-мордасти, еще один женишок на мою голову!
— Это необязательно.
— Обязательно! Я лишил тебя невинности, — язык Айнана заплетался. — На пляже. Рих! Мы сделали это на пляже.
Он тряхнул головой, изумленный нашей беспечностью.
Кстати, насчет невинности.
Что-то во время близости девственное тело эльфийки Варны подозрительно легко приняло член. Не было даже намека на боль, которая бывает, когда впервые делишь постель с мужчиной.
Настороженная, я бесцеремонно залезла рукой под юбку, собрала влагу между ног и при свете луны посмотрела на свои пальцы. Вязкая белесая слизь. Ни капли крови.
Черт, а ты, оказывается, шалунья, Варна Лиадони из Йерна, настоящая владелица этого тела. Похоже, там, на материке, в этой своей академии благородных девиц, у тебя была веселая, привольная жизнь.
С пляжа я ушла первой. Айнан остался сидеть на берегу, глубоко погруженный в свои мысли. Неопытный, он даже не понял, что его любовница не была девственна. Наверняка же знал, что при первой близости у девушки идет кровь, но, ошеломленный случившимся, был весь в себе и ничего вокруг не замечал.
Может, потом и заподозрит неладное. А может, и нет.
Засохшее семя стянуло кожу бедер. Между ног было по-прежнему неприятно влажно. Подобрав юбки, я спешила в замок. Каблучки туфель гулко стучали по мощеной дорожке, ведущей сквозь заросли.
Мост, крепостная стена, ворота, темный, погруженный в сонное царство двор, лестница на второй этаж. Зелье! Распахнув дверь в свои покои, я тут же подбежала к журнальному столику и схватила с него вожделенную бутылочку. Леда Кши говорила, что принимать средство от беременности надо до близости, но на всякий случай можно было попробовать выпить его и после.
Стеклянное горлышко флакона у губ. Жадный глоток. Вкус тухлого яйца на языке.
Стоило вернуть бутылку на стол, как в животе заурчало. Желудок свело болезненным спазмом, я даже согнулась пополам.
Ох, черт!
Так и должно быть? Я переборщила с дозировкой? Или…
Мысль утонула в новом приступе боли. Вверх по горлу стремительно поднималась едкая желчь. Зажав рот ладонью, я пулей рванула в туалет, благо этот средневековый замок был с удобствами.
Полночи меня полоскало не по-детски. Несколько часов я не могла отойти от каменного трона, потом ходила по гостиной с тазом в руках, проклиная на чем свет стоит одну ушастую стерву.
Все вспоминались ее слова: «Для замужних и гулящих девиц снадобья у меня разные».
Хорошее зелье, ничего не скажешь. Главное, действенное. И теперь понятно, почему принимать его надо до близости, а не после. Нет секса — нет беременности. У-у, мерзавка серая! Смеешься там, небось, в своей избушке на курьих ножках?
К утру мне полегчало. Таз на всякий случай стоял на полу у кровати, а я лежала поверх одеял и тихо постанывала от слабости. В моей голове навязчивой каруселью крутились три тревожные мысли.
Первая — я могла залететь.
Вторая — Варна Лиадони не девственница, и это очень странно, учитывая пуританские нравы ее родины.
И третья — может ли Галя перенести в другой мир что-то материальное, а не только душу?
Не умерла ли я, упав с лестницы? Что, если мне некуда возвращаться?
Ох, это уже не три мысли. Вопросы нарастали снежным комом. Их становилось все больше и больше.
Доказательства!
Точно, мне нужны ответы и доказательства.
Во второй половине дня я наконец смогла отодрать свое измученное тело от постели и привести себя в порядок. Из зеркала на меня смотрела бледная особа с запавшими глазами панды.
Н-да, соблазнительницы из меня сегодня не выйдет, поэтому просто пойду и устрою Гале допрос с пристрастием.
Коварный Мандарин обнаружился в своем кабинете.
Уверенной походкой я подлетела к его столу, уперла руки в темную лакированную столешницу и с угрожающим видом обвинила:
— Ты убил Варну Лиадони ударом по голове, а до этого надругался над телом бедняжки.
Галя, который в этот момент имел неосторожность хлебнуть из кружки чаю, закашлялся и выплеснул все, что успел отпить, себе на грудь.
— Что? — вытаращил он глаза.
— Ты ее убил, а перед смертью изнасиловал, — я внимательно следила за его реакцией.
Побагровевший колдун открывал и закрывал рот, от возмущения, видимо, потеряв дар речи.
— Ты с ума сошла?! — наконец взревел он, вскочив с кресла.
— Варна не девственница.
— И ты решила, будто я… — Ноздри Гали раздулись, на лице заходили желваки.
Время от времени я использовала такой прием, чтобы вывести подозреваемого на чистую воду. Первые секунды были самыми важными. Занервничал — виновен. Но Галя не нервничал — он негодовал, причем, искренне и бурно.
— Что бы я… женщину… силой? Да ты в своем уме?
— Не просто женщину, а свою племянницу.
— Двоюродную племянницу. И нет, я ничего дурного с ней не делал.
— Хочешь сказать, что Варна, эльфийка из Йерна, вела разгульный образ жизни?
Пыхтя, как паровоз, Галя полез в ящик стола и швырнул мне в лицо какие-то бумажки.
— Читай, рих тебя побрал. И никогда не смей обвинять меня в таком. Это просто-напросто оскорбительно. Ладно убийство, но… Фу. Мерзость.
