— Почему ты не можешь бросить все? Даже не бросить — это не надо. Просто чуть успокоиться. Меньше работать. Отпустить прошлое, в конце концов.
— Не знаю, — пролепетала Эмбер, как будто это она была нахальной девчонкой, которую спалили за прогулами. — Я так привыкла все эти годы…
— Твоя одержимость не дает тебе покоя. И, мама, почему ты решила, что виски пила я?
— А кто? — тут Эмбер взяла себя в руки и привычно возмутилась. Тут же прикусила язык — дочь шла на контакт. И надо же было ей ляпнуть.
Но Алекс, в отличии от реальности, не стала лезть в бутылку или сразу закрываться. Она только огорченно покачала головой. И ответила:
— Мама-мама. Не ты ли всегда утверждала, что надо рассматривать все факты до конца. Вообще-то в доме нас трое.
— Что?
Она смотрела на дочь, понимая, что именно сейчас ей откроется что-то важное, они договорят — и снова начнут общаться как раньше, стоит лишь ей не проснуться на противный звук будильника, который пищал все быстрее и быстрее. Да так, что ей стали мерещиться еще и встревоженные голоса.
— Пульс…
— Давление падает.
— Держим ее.
— Док, у вас?
— Растет…
Дочь исчезла, навалилась пустота. Какая-то противно-горячая, душная, давящая около сердца.
Писк стал затихать, уже не раздражая, но тревожа неправильностью.
— Алекс? — позвала она, он дочь не откликнулась.
Неужели их разговор ей только причудился? В любом случае, надо найти дочь и поговорить. Хорошо, если бы их заперли в подвале, и никто из них не мог сбежать, пока они не договорятся. В любом случае, надо будет задать вопросы госпоже Львофф. Неудобные вопросы.
На этом она и очнулась. Пустота отступила. Дышалось намного легче. Эмбер открыла глаза и вздрогнула. Безликий потолок, высокие бортики, за которыми не видно даже стен. Где это она?
— Избегайте резких движений, — раздался рядом излишне доброжелательный и спокойный голос. Таким разговаривали киборги в госпиталях, что ухаживали за больными.
— Где я? — прохрипела Эмбер, которая словно разучилась разговаривать.
— Королевский госпиталь, госпожа Дарра.
Голос звучал так же ровно. Она провела рукой по лбу, словно это могло помочь вспомнить.
— Как я сюда попала?
— Вам стало плохо, вы упали в обморок во время церемонии, лорд Фейрфакс вызвал медиков.
Имя показалось знакомым. Не то она слышала его, не то читала где-то… В любом случае, надо будет потом поблагодарить этого человека.
Тем более, что она в королевском госпитале … Следовательно, еще на Альвионе. Её не выслали, а значит, есть шанс все исправить.
— Алекс! — она дернулась, намереваясь вскочить и попытаться связаться с дочерью. Объяснить, попробовать убедить… Голова закружилась и она со стоном рухнула обратно.
— Не торопитесь, — ворчливо произнес робот. — Показатели все еще нестабильны. Тахикардия, повышенное давление.
— Моя дочь!
— Она в безопасности. О ней позаботятся.
— Мне нужен мой галафон, — она все-таки села, не взирая на недовольный писк приборов.
— Гаджеты выдаются только по разрешению лечащего врача.
— И где же он?
— Время обхода восемнадцать ноль-ноль.
Эмбер поняла, что спорить или угрожать бесполезно — искуственный интеллект вряд ли поведется. Скорее, в таких случаях программой заложено впрыснуть пациенту успокоительного.
— А который час? — решила уточнить она.
— Шестнадцать часов тридцать минут.
Эмбер кивнула и снова откинулась на подушки, обреченно рассматривая белый потолок палаты. В конце концов, полтора часа не так и много. К тому же она прекрасно знала, что прочитает в новостной ленте и сколькими сообщениями ее завалили. Друзья, коллеги, репортеры, Эш…
Эшли будет в ярости. Черт побери, да он уже был в ярости, когда звонил ей днем. До ее обморока.
Интересно, сделает ли он хоть что-то? И как именно он будет действовать? Как друг или как политик? Вряд ли ему удастся совместить.
— Что мне теперь делать? — прошептала Эмбер.
— Могу предложить для просмотра комедию… — искусственный интеллект истолковал ее вопрос по-своему.
Женщина усмехнулась и хотела было отказаться, но потом махнула рукой. Все равно, до прихода врача делать было абсолютно нечего.
Перед глазами развернулся вирт-экран. Замелькали кадры. Эмбер почти не всматривалась в них, слишком погруженная в свои мысли. Надо как-то связаться с Алекс, попытаться объясниться, уговорить, убедить, что она ее любит, что все, что Эмбер делала в жизни она делала ради дочери…
Приборы опять запищали.
— Усиление сердцебиения… — сразу же раздался механический голос.
Эмбер сделала глубокий вдох, пытаясь успокоится. Если она будет нервничать, ее оставят в госпитале, и что тогда будет с Алекс? Где вообще ее дочь сейчас?
— Показатели нестабильны…
— Да замолчи уже! И позови доктора!
Эмбер схватила подушку и в сердцах запустила в дверь. В эту же минуту панель отъехала в сторону, и высокий мужчина шагнул в палату.
Подушка ударила его по лицу. Он охнул и изумленно уставился на женщину.
— Что происходит?
— Ваше величество. Все в порядке? — охранники вбежали в комнату.
А Эмбер прикрыла глаза, понимая, что совершила покушение на императора Альвиона.
Судя по всему, эти же мысли пришли в голову и императору. Покосившись на подушку, он усмехнулся и приказал:
— Подождите за дверью.
— Так точно, — охранники вышли, панель стала на место. А император поднял подушку и подошел к кровати Эмбер.
— Кажется, это — ваше.
Она покачала головой:
— Все постельное белье является собственностью госпиталя. И… простите, я не ожидала, что сюда кто-то войдет. Тем более вы.
— Я так и понял, иначе вы использовали что-нибудь более тяжелое, — пошутил Эдвард, придвигая стул и присаживаясь у изголовья кровати.
Под пристальным взглядом голубых глаз, Эмбер вдруг вспомнила, что одета только в больничную ночную рубашку и невольно натянула на себя одеяло.
— Что вам нужно?
Он проигнорировал вопрос, старательно рассматривая молодую женщину, сидящую перед ним. Растрепанная, без макияжа, в одной ночной рубашке, она казалась абсолютно спокойной, если бы страх в изумрудно-зеленых глазах, и руки, судорожно сжимающие одеяло.
— Почему вы вышли замуж за барона Макленбургского? — внезапно для самого себя спросил Эдвард. Направляясь в палату, он не собирался задавать этот вопрос, но сейчас ему необходимо было прояснить все. Она недоуменно моргнула:
— Почему вы спрашиваете?
— Просто мне кажется, между вами нет ничего общего.
— К несчастью, есть: полтора года совместной жизни и… — она горько усмехнулась. — Алекс.
— Она действительно его дочь?
Он ждал, что женщина возмутится или оскорбиться, но она только пожала плечами:
— Вы же видели документы.
— Да. Просто странно, что об этом никто не знал…
— Мы развелись почти сразу после рождения дочери, Чарльз вернулся в Альвион… Тогда никого не интересовала моя жизнь.
Она хотела добавить, что и никого не волновало, как она будет выживать под гнетом долгов и судебных дел, которые оставил ей бывший муж. Невысказанные слова придали сил, Эмбер тряхнула головой:
— Это все, что вы хотели знать, ваше величество?
— Нет, — императора совершенно не смутил тон ее тон. — Еще я хотел поинтересоваться, что вы теперь будете делать?
— А вы как думаете? — Эмбер с вызовом посмотрела на него. — Вряд ли я оставлю дочь одну.
— Ваша дипломатическая виза истекает через два дня, — Эдвард замолчал, давая ей осмыслить его фразу. Эмбер усмехнулась:
— Каковы условия продления?
— Простите?
— Вы же пришли ко мне именно за этим? Что я должна сделать, чтобы вернуть дочь?
Она выпрямилась и стала похожа на саму себя. Не растерянную женщину, у которой украли ребенка, а “Госпожу “Нет” — самого известного и высокооплачиваемого адвоката Межгалактического Альянса. Эдвард усмехнулся.
— Ваша реакция поражает.
