Пока вся страна радостно праздновала великую победу на северной границе и предвкушала скорое возвращение Цзяннани, её главнокомандующий в компании старика ехал в расшатанной повозке и задавался вопросом, почему принял решение служить в армии. Он думал об этом сотни раз, но никак не мог понять. Вспоминая прожитые годы, он вдруг понял, что какие бы прекрасные возможности перед ним когда-то не открывались — карьерные вершины, роль бездельника-соблазнителя или легендарного героя верхом на коне с железными подковами, что взирает на мир свысока... Это давно осталось в прошлом.
Теперь вспоминались лишь моменты, когда ему хотелось сбросить с себя эту ношу.
Стоило ему погрузиться в свои мысли, как Чжан Фэнхань сообщил:
— Великий маршал, мы на месте.
Гу Юнь на время отвлекся от покрывшихся пылью воспоминаний и, желая порадовать старика, с любопытством спросил:
— Неужели вы до сих пор мне не поведали, что придумали в институте Линшу?
Закончив говорить, он неожиданно почувствовал странную дрожь под ногами. Как будто мимо пронеслось что-то тяжелое, а снаружи раздались громкие голоса.
Гу Юнь тотчас выскочил из повозки и поражённо замер.
Пред ним предстала огромная махина.
— Так это... паровая повозка? — изумился Гу Юнь.
Чертёж, который он холодной ночью разглядывал на почтовой станции, внезапно ожил. На повозках были нарисованы сотни скачущих лошадей. Грива лошади, украшавшей первый вагон повозки развевалась на ветру, отчего создавалось впечатление, что она встряхивает головой прежде, чем протяжно заржать. Позади располагались вместительные вагончики. Колеса у этой необычной повозки выглядели настолько затейливо, что глаза разбегались. Далёкий от механики человек вроде Гу Юня не мог точно сказать, какие детали тут действительно важны, а какие добавили для красоты.
— Железнодорожные пути пока строятся. Эта ветка короткая и служит исключительно для испытаний. — От волнения у Чжан Фэнханя вспотел нос. — Гэ Чэнь! Куда подевался Гэ Чэнь?
Из окна прямо за лошадиной мордой высунулось круглое личико:
— О, учитель! Аньдинхоу!
— Продемонстрируй великому маршалу, как движется наша паровая повозка! — распорядился Чжан Фэнхань.
Гэ Чэнь вытянул шею и прокричал:
— Слушаюсь!
После этого он сразу вернулся в кабину. Похожий на мартышку молодой инженер из Линшу махнул флажками прямо перед носом паровой повозки. Постепенно двигатель пришел в движение. Никто из присутствующих, кроме Гу Юня, не почувствовал запах сжигаемого цзылюцзиня. Раздался долгий гудок. Прицепленные сзади вагончики ничуть не мешали ходу паровой повозки. Он ехал крайне уверенно, разгоняясь всё быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, пока...
Пока окончательно не скрылся из вида.
Механики из института Линшу от радости кричали, как сумасшедшие. Чжан Фэнхань прикрикнул на них, пытаясь призвать к порядку:
— Соблюдайте дисциплину! Дисциплину! Неужели перед Аньдинхоу вы не можете вести себя прилично?!
Никто не стал его слушать.
В итоге Чжан Фэнхань повернулся к Гу Юню и смущённо произнес:
— Великий маршал, простите, мне так неловко. Они уже два дня подобным образом себя ведут. Как паровая повозка тронется, сразу начинают орать, как резаные. И плевать они хотели, кто приехал к нам с визитом... Ох... Вынужден признаться, что построить эту паровую повозку удалось только благодаря связям господина Ду. За немалые деньги он купил заграницей чертежи. Уж не знаю, те ли иноземцы напали тогда на нашу страну, но они такие ушлые, жадные и скрытные! Мало того, что земли вдоль Великого канала у нас отобрали, так ещё и я из-за неточностей в чертежах кучу железа перепортил, пока разобрался, что к чему. Если бы четвёртый принц втайне не содействовал проекту, боюсь наверху бы от него давно отказались... Моим мальчикам пришлось крайне непросто, прошу, не сердитесь на них.
Гу Юнь так и стоял, скрестив руки за спиной, и не сводил глаз с края рельс, где исчезла паровая повозка. Честно говоря, ему хотелось кричать от радости вместе с механиками из Линшу, но он опасался, что подобное проявление чувств переполошит их, приходилось стоять с каменным лицом. Однако длинная повозка на цзылюцзине украла и его сердце.
Железная дорога подобно кровеносной артерии проходила вдоль Великого канала. Теперь Лянцзян больше не будет считаться отдаленной провинцией, куда не дотягиваются руки Императора.
Невольно Гу Юнь вспомнил об старом обещании Чан Гэна: «Военная техника будет помогать обрабатывать поля, а сев на длинного змея, обычные путешественники смогут собраться за столом на судне со всеми домочадцами, чтобы вернуться в родные края и навестить родственников...» [3]
Гу Юнь повернулся к Чжан Фэнханю и искренне улыбнулся:
— Мне повезло, что после стольких лет службы я до сих пор не оставил свой пост. Иначе разве довелось бы мне одним из первых увидеть подобную диковинку?
Господин Фэнхань совершенно не понял, о чем речь:
— Ха-ха-ха, ну великий маршал и шутник.
Гу Юнь не представлял, как его поступки сотни лет спустя оценят потомки в исторических хрониках. Так или иначе, ему дважды приходилось подавлять восстание государств Западного края, а также сражаться за столицу, когда они чуть её не потеряли. Присутствовал он и на северной границе, когда варвары признали поражение. И видел своими глазами, как тронулась первая паровая повозка... Это открытие помогло прогнать мрачные мысли. Гу Юнь повеселел и подумал: «А я везде поспел».
В начале пятого месяца Гу Юнь отправился на юг и выяснил, что Янь-ван возвращается в столицу казённым трактом. Тогда он отказался от брони Орла и поехал по той же дороге с отрядом лёгкой кавалерии. Неподалеку от столицы, в Чжили, его коварный план «совершенно случайно наткнуться на Чан Гэна» сбылся.
Задержка со стороны Чан Гэна была не намеренной. Но как говорится, заточка лезвия не задержит рубку [4]. По дороге ему удалось встретиться с самыми разными нужными людьми, чтобы по возвращению в столицу самому поднять бурю, не позволив врагам напасть первыми.
Всю дорогу Чан Гэн обдумывал свои планы, но не ожидал встретить по пути неуловимого Гу Юня. Когда ему об этом доложили, он чуть не выпрыгнул из повозки.
На людях обычно Чан Гэн и Гу Юнь соблюдали правила приличия. Когда они вместе прибыли на постоялый двор при почтовой станции, где планировали ненадолго передохнуть, Чан Гэн закрыл дверь и выставил всех вон. Он сразу же жадно прилип к Гу Юню и не мог разжать объятий.
— Почему же ты воспользовался казённым трактом? Не устал по нему ехать? Или тебя ранили на севере? Дай мне запястье... Чем ты питаешься? Что говорит Чэнь Цинсюй?
Гу Юнь наклонил голову на бок, слушая, как Чан Гэн вживую повторяет вопросы из своих занудных писем. Он громко засмеялся и уточнил:
— О чём мне доложить в первую очередь?
Чан Гэн рассмеялся, но кое-что ему прямо не терпелось узнать:
— Путь неблизкий. Почему ты не воспользовался бронёй Орла?
— Я переоделся на почтовой станции, — признался Гу Юнь.
Чан Гэн опешил. Внезапно до него дошло, на что намекал Гу Юнь, и он радостно вскинул голову:
— Так ты... ради того, чтобы...
— Что такое? Я давно мечтаю ограбить Его Высочество Янь-вана. — Гу Юнь обхватил лицо Чан Гэна руками, подбородком уткнулся ему в плечо и лениво протянул: — Если хочешь уйти целым и невредимым, гони деньги.
У Чан Гэн дёрнулся кадык, когда он вспомнил строчку про ладонь из отправленного за тысячу ли письма.
— Господина разбойника интересуют мои богатства или мое тело? Я владею личной резиденцией, небольшим садиком, лавкой, торгующей разными диковинками и...
— Ты настолько богат? — деланно удивился Гу Юнь. — Это мое первое ограбление, но судьба послала столь жирную добычу. Вот свезло-то... Раздевайся!
Чан Гэн рассмеялся и, застигнув Гу Юня врасплох, схватил его и подмял под себя. После чего склонился и прошептал на ухо:
— Ифу, ты явно успел увидеть паровую повозку. Где обещанная награда?
