А Филипп продолжил говорить за Глеба.
— Потому что люди и природа несовместимы, — его голос звучал жестко и категорично, не допуская даже возможности подумать иначе. — Людям свойственны алчность и коварство. Они эгоистичны и думают только о собственной выгоде. Прости, Инна, но это правда. По крайней мере, касающаяся большинства.
— Я и не спорю, — с грустью ответила девушка.
Должно быть, она сейчас вспомнила свое прошлое — до встречи с Дарой на улице Эльтереса, когда вынуждена была выживать за счет своего творчества и терпеть нападки грубых и бесчестных клиентов, ни во что не ставящих чужой труд.
— Во всей сложившейся ситуации мы виноваты не меньше людей, — чуть смягчившись, добавил Филипп. — Глеб прав, это была наша роковая ошибка — дать людям власть над природой и сезонной магией, позволить им свергнуть нас. Мы изменились ради них, хотели угодить, доверились им, а получили нож в спину…
Я покачала головой, не соглашаясь с его словами.
— Но это вовсе не значит, что о прошлом нужно жалеть! — воскликнула с жаром и повернулась к Инне и Глебу. — Ведь вы были счастливы, вас свела судьба — сила, над которой даже мы, месяцы, не властны. Уже лишь за это следует быть благодарными ей! А не жалеть о том, что что-то пошло не так!
— Ты не понимаешь, — возразил вдруг Филипп. — Не помнишь…
— Не понимаю? — я резко расцепила руки, разрывая поток силы, идущий от нас, и вновь окрашивая лес в унылую серость. — Еще скажи, что тоже жалеешь! Ведь у нас с тобой даже выбора никогда не было, в отличие от них! — указала на Инну и Глеба, с недоумением наблюдающих за моей неожиданной вспышкой. — Мы с тобой даже существовать раздельно друг от друга не можем! Всегда вместе, следуем друг за другом по пятам, как привязанные, обречены вечно любить друг друга, несмотря ни на что!.. Разве у тебя хоть раз не возникало желания разорвать этот порочный круг? Изменить что-то в этой ситуации?
Филипп переменился в лице. От него вдруг повеяло опасностью, а за его спиной, слетая с деревьев, стали закручиваться в буйный вихрь мелкие листочки. Откуда-то я знала, что они способны причинить страшную боль, нанося противнику тысячу порезов за раз…
— А у тебя, значит, возникало, — вкрадчиво произнес он, угрожающе наступая на меня. И что-то мне подсказывало, что ответь я сейчас утвердительно, кое-кому сильно не поздоровится.
Невольно сделала шаг назад, призывая на помощь свою магию. Холодный ветер подул с новой силой, теперь концентрируясь вокруг меня, обещая защитить от любой беды. Мне казалось, я слышала его утешающий шепот. Это вселило в меня уверенность в себе, и я продолжила стоять на своем:
— Представь себе, мне совсем не нравится, что в этой ситуации, как и во всей своей жизни я ничего не решаю сама! Я будто лист, гонимый ветром! Меня носит с места на место, а я только и делаю, что пытаюсь приспособиться, выжить. Дворец Леонарда, дом Глеба, особняк Ясеня… Где мое место? Теперь я, кажется, нашла его, но тут выясняется, что и об этом должна жалеть, потому что когда-то давно в прошлой жизни это привело к плохим последствиям.
Филипп сделал еще один шаг вперед. Я напряглась, не зная, чего от него ожидать. Понимала, что мне он не навредит, но его недовольство моими словами ощущалось так сильно, и мне самой было от этого неприятно. Никогда бы не подумала, что чье-то мнение будет значить для меня так много. Часть меня уже готова была взять свои слова назад, лишь бы между нами снова был мир и покой.
Но тут незаметно он проник сквозь мой заслон из ветра, — видимо, мои сомнения его ослабили, — и я почувствовала на себе крепкие руки, прижимающие меня к широкой груди. Вокруг нас кружились листья, и мой ветер пел с ними в унисон, а мы стояли в обнимку, и мне было так тепло и уютно…
— Глупенькая, я никогда не жалел о нас, — услышала его шепот, пощекотавший мое ухо. — И тебе не советую. Судьба, не судьба. Какая разница? Мы вместе навеки, нравится тебе это или нет!..
— Нравится, — с улыбкой вставила я. — Прости, я просто…
— Понимаю, — усмехнулся Филипп и чуть отстранился, позволяя взглянуть вокруг.
Лес преобразился! На этот раз окончательно. Теперь все стало именно таким, каким я помнила — ярким, красивым, необычайно живописным. Здесь пахло магией, дышать стало легче. Все было таким чудесным, что хотелось вобрать в себя эту красоту. И я вбирала каким-то образом, чувствуя, как вернувшаяся к жизни природа делится своими силами в знак благодарности. Я чувствовала себя бодрее, чем после пробуждения, и могущественнее, чем когда бы то ни было.
— Мы восстановили источник, — сказал Филипп. — Твоя магия, правда, слегка вышла из-под контроля, но это позволило завершить процесс.
— Разве только моя? — весело переспросила я и в шутку ущипнула его за живот. Во мне вдруг проснулась какая-то игривость, тело переполняла энергия, а на ум сразу же пришли сны, в которых мы, будучи еще духами, бегали по осеннему лесу, развлекались и наслаждались свободой.
Но сейчас было не до веселья, потому что помимо них вспомнилось и еще кое-что…
Однако прежде чем я успела что-то сказать, Инна решила выразить свое восхищение:
— Это было так красиво! Ваша магия сцепилась друг с другом в схватке, и в то же время это смотрелось так гармонично!.. Ветер и листья! Если честно, мне казалось, вы растворились в стихии, вас едва ли можно было разглядеть!..
— Уверен, любой случайный прохожий увидел бы в тот момент не нас, а просто ветер и листья, — улыбнулся Филипп.
— Я обязательно вас нарисую! — воскликнула девушка. — Такое необходимо запечатлеть! Поверьте, это будет лучшая работа на моей выставке! — она повернулась к мужу и потянула его за руку. — Пошли! Пора заняться делом… Ой, прости. Как твоя рука?
Глеб закатал рукав, на котором больше не было никаких ожогов, и мы дружно вздохнули с облегчением. Все получилось. И лес вернули, и друга спасли.
Осталось лишь еще одно.
— Скоро вернемся в дом все вместе, — сказала я. — Здесь все-таки пока негде жить. Нужно все восстанавливать, строить, переманивать народ из ближайших окрестностей сюда. А пока… Мы так и не прояснили кое-что.
— Что ты вспомнила? — спросил Филипп, снова став серьезным.
— Заговор, — ответила я. — На который мы не обращали внимания, наивно полагая, что нам никто и ничто не сможет навредить. Разве могли мы предвидеть, что погубить нас окажется так просто… Всего лишь одной спичкой…
Я сделала паузу, собираясь с мыслями. Остальные напряженно ждали.
— Все началось с момента, как Январь решил отойти от дел и оставить трон своим наследникам, — наконец произнесла я. — К власти пришли родители Леонарда, а затем и он сам.
— О чем конкретно ты говоришь? — спросила Инна.
— Я говорю о войне между временами года. И вижу, что сейчас она только начинает входить в апогей своего безумия. Зима ведет войну против Лета! С чего это вдруг? Где такое видано? Мы, месяцы, всегда жили сообща! Да, у нас бывали разногласия и конфликты. Это естественно для таких, как мы. Но никогда ни один из нас не пытался полностью уничтожить другого, взять под контроль или подавить его магию!
Филипп приобнял меня рукой в попытке успокоить.
— Об этом я и говорю, Софи. Когда худшие качества человека смешиваются с теми, что свойственны его магии, это нехорошо. Начинают страдать окружающие. Король захотел больше власти, а Летний Двор — его главная угроза, которая пока что мирится с его правлением, но в любой момент может взбунтоваться.
— Они единственные, кто может хоть что-то противопоставить Зимнему Королю, — осознала я. — Их сила противоположна и опасна для всех детей Зимы.
— Да. Думаю, Леонард посчитал, что лучше ударить их первым, пока те не успели нанести свой удар.
Глебу явно не понравились умозаключения Филиппа.
— Так, — поднял он руки, привлекая к себе внимание. — Я понимаю, что наше королевство на пороге гражданской войны. Но тебе не кажется, что причина может быть в другом? Что, если именно Летний Двор все устроил? Может, они уже взбунтовались? Это выглядит правдоподобнее, ведь король и так держит под контролем всю страну, все четыре Двора ему подчиняются. И разве не Летний Двор, как главный противник нашего короля, сорвал свадьбу Софи и Ясеня, которая сулила установление более тесного сотрудничества Зимнего и Весеннего Дворов?
