одной. Мне ей не объяснить свою грусть.
— У меня всегда голова болит, когда дождь идет, — соврала, промакивая влажные складочки в уголках глаз. — Все хорошо. Правда. Спасибо за ужин.
Она аккуратно опустилась на край кровати и положила руку мне на колено. Погладила легонько и мило улыбнулась.
— Ты боишься чудовища Темного леса? — вдруг спросила и я едва успела скрыть свою реакцию, отвернувшись к окну. Знала бы она, чем совсем недавно я занималась с тем самым чудовищем, не стала бы задавать глупых вопросов. — Его убьют, вот увидишь. Пойдем с тобой к реке и повеселимся от души.
— Конечно, — натянула я улыбку и отпила вина из стакана. Посмотрела на красную жидкость, вздохнула и махнула разом до дна, скривившись от кислоты напитка. — Будет чудно.
— Я хочу улизнуть из таверны и посмотреть, как отряд заходит в лес. Ты со мной?
— Да, — я немного оживилась. Хорошая мысль. Всяко лучше, чем сидеть в комнатушке и плакать.
— Вот и чудно. Уверена, инквизиция всех нас спасет от скверны. А я, может, замуж скоро выйду, — она мечтательно откусила кусочек лепешки и принялась жевать, а я отложила еду на поднос. Еда в горло не лезла.
— Это за кого же из братьев, если не секрет? — игриво подмигнула, вспомнив молодых псов.
— А кто первый предложит, за того и пойду, — рассмеялась Палетта, а я вместе с ней.
— Тебе-то самой кто больше нравится? — включилась в девичий разговор, который, как оказалось, отвлекал немного от жутких мыслей.
— Ингард красивее и старше. У них отец при смерти. Старшему наследство достанется. Так что… — развела она руками, а я задумалась. В то время, когда я жила в поместье, в голову даже мысль не залетала о том, какого из братьев Ретбоун выбрать. Дружила с обоими, а влюбилась в одного. Уж точно не из расчета. Я просто искренне обожала Люция, хотя замечала, что покойный ныне Лекс смотрел на меня порой далеко не по-дружески. Чего греха таить, я тоже заглядывалась на старшенького. Но он всегда казался мне чем-то недостижимым. Все равно, что карабкаться на самую высокую скалу и знать, что на предельной высоте точно сорвешься вниз. И будет смертельно больно. Он сам не проявил ко мне достаточного внимания. Быстро вырос, быстро на фронт ушел и все. Остались лишь воспоминания. Мой большой и грозный Сай очень на него похож. Из чего я поняла, что изначально выбрала не того. А Палетта молодец. Эта девушка точно знает, чего хочет и идет к цели напролом. Похвально. Надеюсь, ее любовь не окажется такой ядовитой, как моя.
— Вот его и выбирай, — осмелилась дать пустой совет и отпила вино прямо из бутылки.
Терпкая влага смазала горло и немного затуманила разум. Мне пошло это на пользу. В таком состоянии легче смотреть в окно и наблюдать за тем, как полная луна вступает в законные права.
— Дождик стих, — смущенно перевела она тему разговора. — Собирайся, встретимся у служебного выхода. На площадь пойдем и проводим наших героев, — встала она с кровати и подошла к двери. Развернулась и подмигнула: — и винишко прихвати, — указала на бутылку в моих руках.
Я рассмеялась и кивнула.
Оставшись в одиночестве, засуетилась. Пока собиралась, трясясь всем телом от волнения, от вина ничего не осталось. Натянув на лицо черную маску, надвинула капюшон на глаза и вышла в коридор. Добралась до служебного помещения и встретилась у двери с Палеттой. Несмотря на скверную погоду, девушка вырядилась, как на смотрины. Ярко-желтое платье в пол, а сверху белое манто. На голове милая шляпка с перьями, а в руках сумочка.
— Извини, винишко кончилось, — виновато пожала я плечами и истерично хохотнула.
— Ну и черт с ним! — махнула она рукой. — Идем, — подхватила меня под локоть, как только мы оказались на улице.
С темного неба срывалась противная морось, и ноги быстро промокли, хотя мы старались перепрыгивать лужи. Но это меньшее из зол, что уготовила для меня эта страшная ночь. На площади было шумно. Люди толпились, окружая отряд инквизиторов и добровольцев с вилами и факелами. Главного зачинщика этого мероприятия я узнала сразу. Красивый, словно истинное божество, сошедшее с небес, Люций Ретбоун стоял в центре безумия и вещал о том, как важно уничтожить зло. Он обещал кровожадному народу, что вернется с отрубленной головой чудовища, а у меня все внутри сжималось. Хотелось в несколько больших шагов подскочить к инквизитору и вонзить в его темное сердце кинжал. Но я обещала Саю ничего не делать. Потому молчаливым взглядом проводила отряд в Темный лес, пока Палетта бесновалась и выкрикивала слова поддержки. Так провожающие и остались на площади дожидаться своих «героев» с трофеем. Сбились в кучку, организовали маленький пир, а мы сходу к ним присоединились. Кто-то всучил мне в руку деревянную рюмашку с чем-то коричневым и вонючим. Но было все равно, что пить, лишь бы помогло, спасло от дрожи.
Время шло, дождь усиливался, а я совсем потерялась в пространстве. Стояла под каким-то навесом рядом со зданием в кучке опьяненного алкоголем и жаждой расправы народа. Палетта здесь была как рыба в воде. Она смеялась, пританцовывала под веселые песенки мужика, играющего на флейте. А я постоянно что-то пила в попытке заглушить боль и влиться в этот безумный шабаш.
Не получалось! Мялась на холодных промокших ногах в сторонке и смотрела в темноту. Где-то там, под пологом этой безумной ночи прячется лес. Душой я была рядом со своим чудовищем и молила судьбу о том, чтобы Люций не вернулся с похода живым.
— Шерлиз, — окликнула Палетта, а я не сразу сообразила, что она ко мне обратилась.
Я слишком резко повернулась в сторону девушки, и мир поплыл перед глазами. Чудом устояла. В голове шумел дождь вперемешку с дурацкими песенками.
— Держи, — вручила она мне новую порцию чего-то крепкого. — За успех инквизиции! Да прибудет с ними сила! — выдвинула она тост, и меня оглушило криками поддержки. Но я выпила коричневую дрянь совсем с другим посылом.
Губы онемели, горло продрало ядреной жидкостью. Я вздрогнула и поежилась, глянула на уличный фонарь и сощурилась. Похоже, зря я продолжала пить. Боль не заглушало, а разум притупляло. Потому я не сразу поняла, что отряд вдруг вернулся из Темного леса.
Началась какая-то вакханалия! Все люди засуетились, забурлили кипятком в кастрюле, а я прижалась к стеночке спиной, стараясь сфокусировать взгляд на центре площади. Там собирался
