Я не стану просить её руки, потому что знаю заранее: откажет. Я просто надену ей это кольцо после того, как всё случится. Брачная церемония будет простой формальностью. У Аурэлии не будет выбора.
Да, неправильно. Криво. Наоборот. Но лучше так, чем навсегда её потерять.
Прячу кольцо, разминаю шею, разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лестнице вниз.
Ужинаю снова один, быстро и не чувствуя вкуса еды. Отбрасываю салфетку и встаю из-за стола. Быстрым шагом, перепрыгивая через две ступени, поднимаюсь наверх, в свою комнату.
Тёплая ванна после долгого полёта — то, что целитель прописал. Расслабляет и помогает поймать нужный настрой.
Малейшие сомнения в правильности задуманного исчезают, стоит закрыть глаза и представить Аурэлию. Яркие образы встают перед глазами, словно наяву. Сочные ягодные губы, манящие и мягкие. Нежная кожа бедра, аккуратная грудь, которую видел лишь мельком, когда лечил её спину. И та картинка с тех пор не даёт покоя.
Хочется ощутить её в своей ладони. Заранее уверен — ляжет в неё идеально, потому что для неё и создана.
Одуряющий цветочный аромат, мягкое мерцание плеч, шёлковые волосы.
Сжимаю руку в кулак, борясь с желанием немедленно пропустить их сквозь пальцы.
Разве есть другой путь для меня и для неё? Нет. А значит, всё правильно.
После ванны натягиваю чёрные брюки, белую рубашку оставляю расстёгнутой на груди.
Опускаюсь в кресло, ещё раз щёлкаю крышкой с фамильным кольцом, передающимся женщинам рода Роквуд. Прячу его в карман брюк. Жду.
В четверть десятого отталкиваюсь ладонями от подлокотников кресла и иду к выходу.
Даже в таком простом приказе Аурэлии надо меня разозлить. Хотя, казалось бы, что сложного? Прийти ровно в девять.
Ну, что ж. Если человечка не идёт к дракону, значит, дракон пойдёт к человечке. Главное — не злиться, хотя бы сегодня. Особенно сегодня. Вот только девчонка в этом не помогает.
В коридорах замка пустынно и тихо. Даже удивительно, куда все запропастились. Ни горничных, ни вездесущего Жакара.
Останавливаюсь перед знакомой дверью. Никогда так не волновался, даже перед самым важным боем.
Проклятье, хватит уже. Сколько можно!
Надавливаю на дверную ручку и распахиваю дверь. Застываю на пороге, готовый ко всему.
Но не к тому, что вижу.
Внутри полумрак.
Аурэлия в розовом лёгком платье из тонкой ткани и накидке. Скорее раздета, чем одета, потому что её наряд больше показывает, чем скрывает. По крайней мере, я вижу абсолютно всё.
Приближаюсь и останавливаюсь. Нас разделяет низкий чайный стол. Убираю руки в карманы брюк. Смотрю в сторону и цежу сквозь зубы:
— Надеюсь, при дворецком ты не ходишь в подобном виде?
Потому что я готов выколоть глаза любому, кто увидит то, что вижу сейчас сам.
— Разумеется, нет, Райгон, — тихим смущённым голосом. — Только перед тобой одним.
Хмурюсь ещё больше, когда замечаю дальнюю часть комнаты. Всего парочка крохотных круглых светильников на прикроватной тумбочке дают разглядеть расправленную постель, усыпанную красными лепестками драконфлоса. Втягиваю носом их сладковато-шипровый аромат.
Всю злость как рукой снимает: она не думала сопротивляться. Она просто хотела, чтобы всё случилось на её ммм… территории. И даже, выходит, готовилась?
Где-то в груди чувствительно жмёт, потому что я не знаю, как вести себя с этой новой Аурэлией — покорной и тихой. Я растерян.
На чайном столике внизу блюдо с разделанным пьёрпулом, чьи светло-жёлтые зернистые дольки с чёрными крапинками покоятся на чешуйчатой фиолетовой кожуре и полная миска красных ягод ульдеи — нашей с ней ульдеи.
Смотрю на Аурэлию хмуро и исподлобья, ищу подвох. И… не нахожу.
Быстрый взмах ресниц, она наклоняется вниз, чтобы взять два полных бокала.
Жадно слежу за полоской ткани у неё на груди, которая отгибается, открывая взгляду больше, чем нужно. Нервно сглатываю, и резко поднимаю голову, чтобы тут же встретиться с её голубыми глазами.
Непривычно мягкими и добрыми. Ни следа былой ярости, злости и летящих в меня проклятий.
Улыбается смущённо и нежно, медленно и неторопливо обходит столик, удерживая в руках два бокала, наполненных до краёв бордовой жидкостью.
Приближается ко мне вплотную, почти касаясь проступающей под тонкой тканью платья грудью ткани моей рубашки.
Наклоняет голову набок и протягивает мне один из бокалов:
— Выпьем за нас.
Не сводя с неё пристального взгляда, принимаю бокал. Аурэлия улыбается уголками губ. Сколько раз мечтал я видеть эту её улыбку: мягкую, нежную, обещающую.
Не разрывая зрительный контакт, делаю несколько больших глотков в безнадёжной попытке прогнать во рту сухость волнения. Замечаю, как при этом нервно дёргается уголок рта Аурэлии. Списываю это на её волнение перед близостью.
Она прячет улыбку в бокале, чуть отпивает и снова поднимает глаза. Делает жест рукой в сторону диванчика:
— Присядем? Я бы хотела, — облизывает губы, и снова эта нервная улыбка. — Немного поговорить, настроиться, перед тем, как… в общем, ты понял.
— Можно, — киваю в ответ и первым иду к дивану.
Когда она покорна и ласкова, и мнётся в руках, будто послушный воск, совсем не хочется быть с ней грубым. Хочется дать ей всё, что попросит, и даже больше.
Возвращаю бокал на столик и опускаюсь на мягкий диван. Мигом вязну в пухлых подушках. Раскидываю руки в обе стороны поверх спинки, занимая собой большую часть дивана.
Аурэлия с тихим стуком ставит бокал на столик и садится на самый краешек дивана. Её спина выпрямлена и напряжена, ладони сложены на колени. Она вся словно натянутая струна арфы.
Хочется немедленно коснуться её. Нежно провести ладонью по позвонкам. Борюсь с этим желанием и побеждаю. Сижу неподвижно и просто внимательно за ней наблюдаю.
Аурэлия, будто решившись на что-то, поворачивает голову. Снова эта непривычная дёрганная улыбка, так ей несвойственная. Подозрительно прищуриваюсь, но развить мысль не успеваю.
— Почему ты хочешь этого? — её вопрос повисает в воздухе.
Не спешу отвечать. Поднимаю и опускаю подбородок, обдумывая, как следует, что лучше сказать. Уж точно не правду, чтобы не подняла на смех и всё не испортила. Лучше придерживаться проверенной тактики. Заодно и прощупать всю глубину её смирения, проверить его на прочность, убедиться, что весь этот спектакль — подлинный, а не какая-то её хитровыдуманная игра.
— Почему бы и нет? — небрежно пожимаю плечами. — Я мужчина, ты женщина. Хочу тебя.
— И это всё? — шепчет недоверчиво.
— Да, — отвечаю не задумываясь.
Кивает и выдыхает, будто с облегчением. Тянется к своему бокалу. Глядя на меня, делает глоток. Провожаю взглядом её тоненькую ручку, возвращающую бокал на место.
— Какой-то скучный у нас разговор, не находишь? — усмехаюсь и вытягиваю шею, рассматривая кровать.
Аурэлия вмиг оказывается рядом. Подаётся вперёд, прижимаясь, кладёт прохладные ладони мне на грудь и заглядывает в глаза:
— А что дальше, Райгон?
— В каком смысле?
Хмурюсь в ответ. Её близость, запах её кожи и дыхания, напрочь сносят крышу. С трудом слежу за нитью разговора. Держу себя в руках, чтобы не наброситься на неё прямо сейчас, не подмять её под себя прямо тут, на диване…
— Ты меня отпустишь? Пусть не сразу, а позже, когда надоем? Ведь да?
Опять она за своё! Опять эти её глупые вопросы! Как же бесит! Как до сих пор не поняла?!
— Нет! — рявкаю ей прямо в губы, останавливаясь в сантиметре от них. — Я не отпущу тебя никогда, Аурэлия. Чем раньше ты с этим смиришься, тем лучше.
Она напрягается, замирает. Чувствую, как стучит её маленькое сердечко. Чувствую, как меняется её запах, когда её тело бросает в жар. В воздухе пахнет испугом, безнадёжностью и... злостью? Неужели?
Внимательно за ней наблюдаю, готовый уловить малейшие изменения на её лице. Крупицы эмоций, которые подскажут, что у неё на душе на самом деле. Но огонь, на мгновение вспыхнувший в голубых глазах, мигом потушен.
