Еще издали, расслышала гневное восклицание лорда Витори:
— Сделайте хоть что-нибудь!
Затем какое-то невнятное бормотание, и вновь рык:
— Вы же магистр!
Так как я подошла же ближе, ответ мага расслышала:
— Это не болезнь, лорд Витори, мы имеем дело с проклятием группы «Оборванные корни», я ничего не могу сделать в данной ситуации.
Группа Родовых проклятий приводящая к бесплодию… Вот, Бездна!
Я подошла к распахнутым дверям, и почти сразу увидела бледного, осунувшегося лорда Витори, и стоящих ко мне спиной двух магов-целителей, зеленые мантии тому подтверждение. Вампир поднял на меня потухший взгляд почти мертвых глаз, и почти простонал:
— Слишком поздно, господа Риате.
Я остановилась в дверном проеме, и порадовалась тому, что нахожусь под откатом — иначе заплакала бы. А так:
— Где леди Витори? — решительно спросила я.
Вампир молча указал на дверь, ведущую, видимо, в спальню.
Я так же молча отправилась в указанном направлении, вошла, на мгновение замерла на пороге. Леди Витори, молодая человеческая женщина, плакала лежа на боку, обнимая живот и поджав ноги. Плакала молча, видимо делая все, чтобы ее рыданий не услышал супруг. И едва я вошла, Марита попыталась вытереть слезы, пока не поняла, что это я, а не ее любимый вампир.
Скрипнула дверь — лорд Витори видимо уже и мне не доверял, раз не рискнул оставить наедине с любимой.
— Что? — она осторожно приподнялась. — Что они сказали?
Лица лорда Витори я не видела, но отчетливо поняла, что он супруге хороших новостей не принес. Мой разум, четко работающий в состоянии отката, проанализировал ситуацию — вообще Родовые проклятия всегда отсроченного действия, так что малыш еще должен быть жив, с другой стороны — у них есть формула катализатора, он же закрепитель и…
— Какой уровень у проклятия? — не оборачиваясь, спросила я.
— Магистр Уинер назвал девятый, — глухо ответил вампир.
— Девятый, — эхом повторила я, — такой уровень выполняется с вплетением магии и привязкой к ауре главы рода.
— Что? — переспросил лорд Витори.
— Не сейчас, — не пожелала уходить от темы я. — Девятый уровень… вступает в действие через трое суток, но если учесть действие катализатора и наложение проклятие на вас, как на главу рода… — обернувшись к вампиру я мрачно скомандовала: — Вон.
— Что? — повторно переспросил лорд Витори.
— Вон отсюда, — повторила я. — Ступайте на улицу, со свекромонстром пообщайтесь, например. — Сама не знаю зачем это сказала.
— Госпожа Риате! — возмутился он.
— Лорд Витори, я вам дважды повторила, что в вашем присутствии проклятие усиливается! Так что вон отсюда и немедленно!
И он подчинился. Не знаю почему, но подчинился без слов, просто молча развернулся и вышел, чтобы услышать надрывное:
— Гирон!
Он замер, чтобы тихо ответить:
— Мне с самого начала следовало держаться от тебя подальше, Марита… С самого начала, а я просто испортил твою жизнь… — океан боли в каждом произнесенном слове.
Боли и раскаяния. Даже мне неуютно стало, но это не помешало сказать:
— Не ожидала от вас такой глупости.
Сказано было искренне, после чего я просто захлопнула дверь перед носом мгновенно развернувшегося вампира, и приказала его рыдающей, теперь уже открыто, возлюбленной:
— Раздевайтесь.
— Что? — у них с супругом потрясающее единодушие.
— Раздевайтесь, пожалуйста, — повторила я, разворачивая сверток. — Я попытаюсь снять проклятие, но чтобы не терять время мы используем более надежный способ — обережную вышивку.
Марита, которая продолжала сидеть, простонала и тихо призналась:
— Стоять больно. Живот тянет… и я…я…
— Давайте переодеваться сидя, — предложила, подходя к женщине.
— Должно подействовать сразу, это очень древняя магия.
Я осторожно стянула с нее ночнушку, затем помогла натянуть рубашку волховиц, после чего помогла и лечь, потому что леди с трудом двигалась, и постоянно вздрагивала от боли.
А потом случилось чудо!
Я никогда ничего подобного не видела — но стоило расправить подол рубашки и по вышивке, по вязи древних узоров побежали искорки… Они мчались по строчке, вспыхивая в местах соединения рисунка, заставляя светиться ткань, освещая всю леди Витори. И эти искорки поднялись вверх по подолу, до самого живота, и уже там заиграли всеми красками радуги, сверкая и переливаясь, чтобы остаться там едва заметным символом.
Который я уже знала, видела в книге с древними рунами — Жизнь.
— Воли нет, — прошептала Марита, — и не тянет совсем, и… все хорошо будет, да?
Ответила не сразу, еще некоторое время, глядя на рисунок, а затем решила все же проверить.
— Мне ваша кровь понадобится, — я отошла к столику, взяла белое блюдечко и вернулась. — Вы не против?
— Зачем? — выдохнула леди Витори.
— Проверить, — не стала скрывать я. — Обережная вышивка защитит вас в любом случае, но мне важно знать, что за проклятие.
Леди молча протянула мне руку.
Используя острую грань кристалла, резанула тонкий пальчик, выдавила несколько капель крови на поверхность…
Почти в то же время распахнулась дверь, являя оскаленного вампира — к запаху крови истинные очень чувствительны.
— Все-таки не подходите, — возвращаясь к взятой крови, предупредила я, — до сих пор проклятия, подброшенные этой темной личностью, отличались особыми свойствами, я пока не знаю, с чем мы столкнулись сейчас. Заверить могу лишь в одном — с леди Витори все будет хорошо, и с вашим ребенком тоже.
С блюдечком я подошла к столику, поднесла ближе к неровно горящей свече — это не вода, свет нужен яркий, и начала рассматривать. Родовые проклятия всегда оставляют след в крови, потому как по крови и передаются. Но то, что увидела я… действительно оказалось странным. «Гнилой корень» — очень мощное проклятие на гибель всего рода, и бесплодие здесь лишь первая ступень. Вторая в таком проклятии — смерть главы рода от собственной руки.
— Лорд Витори! — срывая голос, крикнула я.
Вампир снова появился в дверях.
— Идите сюда и сядьте вот здесь, возле супруги, — потребовала я.
— Что? — переспросил глава первого дома.
К сожалению я не видела смысла сообщать, что стремление покончить с собой, которое уже ощущалось в нем, достаточно вспомнить «Мне с самого начала следовало держаться от тебя подальше, Марита… С самого начала, а я просто испортил твою жизнь», к рассвету станет непреодолимым. Как не собиралась я говорить и о том, что снять такое будет очень сложно и мне время понадобится, а потому просто солгала:
