— А ты убери руку с задницы моей женщины, — рявкнул Дима.
Вот когда б меня, Инессу Николаевну Журавлеву, так откровенно делили мужики? Шикарные мужики, между прочим. Нет, я точно помру и не успею выйти замуж, досадно-то ка-ак. Чуть не прослезилась.
— Зачем мне что-то корректировать, когда вот оно, все уже есть? — вопросил Рома, и я чуть не поперхнулась от возмущения.
— Но гены можно скорректировать, а восприятие легара, нет, — не сдавался Дима.
— Ты не чистый легариец, в тебе еще и аттарийская кровь. Насколько знаю, Хельгар уже вхожа в твою спальню, поработай над ней, будет тебе счастье, а к Инессе не смей приближаться.
— Да на хрена мне Хельгар сдалась? — возмутился Ардэн, и мне вот тоже стало интересно, какого, простите, лешего эта стерлядь шляется по чужим мужским спальням, а?
Однако кое-что мне совсем не льстило. Например, подход к нашему величеству не с позиции чувств. Я им набор «Юного генетика» что ли? Что это за практический подход? Ни одна же сволочь не сказала, как я им нравлюсь! На этом мое терпение закончилось.
— Да идите вы, — обиженно произнесла я, и мальчики осеклись. — Хоть бы кто сказал, что глаза у меня красивые, что вы все гены обсуждаете? — Я села и нацелила палец на Диму. — Тебе не светит. — Роман засиял, как новогодняя елка, и указующий перст сместился на него. — А ты у меня в опале.
Оба почесали репы, осмысливая мои слова, а я устало махнула рукой.
— Уйду я от вас.
— Куда? — насмешливо поинтересовался Ардэн.
— Да хоть, э-э, к зеленому, как его, тайлару Гире, — козырнула я отличной памятью на имена и фамилии.
— Гирресу? — обломал меня Рома. — Почему он?
— Вот именно, а почему, собственно, он? На корабле толпа красивых мужиков, выбирай любого, — я угрожающе потрясла Васей. Вася округлил глаза и часто заикал, впечатлился, наверное. Да хрен с ним с Васей, я продолжала горячиться. — Завтра же выйду на охоту! Я для ваших экзотика, так что найду, кто мне постель согреет…
— Сидишь в каюте безвылазно! — удивительно слаженно заревели аттарийские самцы.
— Носа не высунешь, — рыкнул Рома.
— Месяц! — добавил Ардэн, и эта сладкая парочка обменялась понимающими мрачными взглядами, в которых застыла явная угроза экстренной кастрации любой особи мужского пола, на которую упадет мой заинтересованный взгляд.
Я закатила глаза и отвернулась от них. Тоже мне, отеллы недоделанные. Это мы еще посмотрим, как я сидеть в каюте буду. У меня есть Сима и алкогольные таблетки для храбрости. Да я при наличии этих двух факторов таких дел могу наворотить, «Гордость» вздрогнет!
На корабль мы поднимались все серьезные до зубовного скрежета. Дима, бросив на меня короткий хмурый взгляд, удалился к себе. Мы с Ромой отправились дальше. По дороге нам попалась та самая стерлядь, смерившая меня презрительным взглядом, но отвернулась, как только Грейн положил мне на плечо руку. Хельгар задрала нос и прошла дальше, вскоре послышался ее голос:
— Тайлар командир Ардэн, вы на месте?
— Тайлар командир отбыл в технический отсек, — ответил приятный голос Симы.
Роман подленько ухмыльнулся и крикнул:
— Он у себя, Хельгар.
И стерлядь начала ломиться в командирские апартаменты. Я хотела съязвить, но кайфаломщик Рома уже тащил меня дальше, не дав насладиться фиаско тощей красотки. Однако через некоторое время за спиной послышалось ее счастливое:
— Дмирт, наконец-то…
Ответ Ардэна я не расслышала, а вот шипение двери и воцарившуюся тишину, да. Вот оно, значит, как. Руки с Инниной задницы убери, Рома, а я тощий зад стерляди мять буду. Шиш ему с маслом, а не поцелуи. Кому должна, всем прощаю. Задрав нос, я прошествовала в нашу с Ромой каюту, скинула одежду и сразу отправилась в душ, игнорируя подкат синеглазого. Я сказала, что в опале, значит, в опале. Так-то!
— Сим, теплой водичке мне, — попросила я.
— Так, чтобы поменьше или побольше? — уточнила умная техника.
— Так, чтоб вся, — усмехнулась я, и мне выдали, я даже нижнее белье снять не успела. — Сим, ты специально, да? — зафыркала я.
— Хи-хи, — гаденько похихикали из ниоткуда. — Ты такая смешная.
— Угу, приходи, обхохочешься, — проворчала я и окончательно разоблачилась, готовясь смыть с себя пыль дорог и приключений.
Неожиданно на плечи легли широкие и до боли знакомые мужские ладони.
— Я помогу, — сказал мне на ушко Рома, и дыхание замерло где-то в груди.
Моя фантазия наоборот решила обрести реальность. Я повернула голову и посмотрела на зеркальную стену, уже подернувшуюся туманом. Безумно красивый обнаженный мужчина все еще обнимал за плечи хрупкую девушку, достававшую ему едва до плеча. Его мускулистые руки скользнули девушке на талию, и ее развернули…
Мой взгляд уперся в широкую грудь Ромы. Я сглотнула и подняла голову, встретившись с лучистым взглядом синих глаз.
— Рома, — немного хрипло произнесла я, глядя на его губы, — я же сказала…
Договорить он не дал, заткнув мне рот самым тривиальным образом, поцелуем. И мир вдруг куда-то поплыл, растворился в парах горячей воды, оставив лишь сладкую дрожь предвкушения. Мои ладони заскользили по мощным плечами, легли на грудь, и я тихо застонала, наслаждаясь упругостью его тела. Мужчина прерывисто вздохнул, впитывая в себя мой стон. Душу заполнила щемящая нежность. Я заглянула ему в глаза и прошептала:
— Мой милый… Ромка…
— Я не потеряю тебя, — ответил он тихо, и смял мои губы в пьянящем поцелуе.
Мужские руки легли на мои ягодицы, сжали, и я взлетела вверх по влажному смуглому телу, обвила ногами его бедра и отдалась во власть губ моего синеглазого мужчины. Когда обнаженная спина коснулась прохладной стены, я вздрогнула и распахнула глаза, сразу встретившись со взглядом Ромы. Его глаза потемнели от страсти, меня затягивало в их таинственную глубину, обволакивая волной еще невысказанного обжигающего чувства, от которого кружилась голова.
Мгновение, и я почувствовала, как возбужденная мужская плоть проникает в меня, наполняет ликованием и наслаждением, от которого сладкой судорогой свело внизу живота. Мой стон вновь утонул в тягучем, как мед, поцелуе, от которого мурашки бежали по коже даже под струями теплой воды.
Дыхание вдруг стало рваным. Я задыхалась от страсти, которую дарил мне мой мужчина.
— Рома, — задыхаясь вскрикивала, — Ромочка…
Казалось, его имя намертво приклеилось к моим губам, я жила им, дышала, именно в этот момент единения. И он дышал со мной в унисон, наполненный нашим желанием, казалось, заполнившим каждую пору, каждую клетку наш сплетенных тел. Восторг обладания, страсть, нежность — все это смешалось в невероятный коктейль и сорвалось с губ протяжным громким стоном.
