Сквозь размытое зрение я различала лишь землю и ноги Айсдры, но я чувствовала, что Кир там, ожидает за воротами. Я заморгала сквозь пот, когда он снял меня с плеча Айсдры и заключил в свои объятия. На счастливый момент я порадовалась теплу его тела и силе его рук. Радость наполнила меня при виде его лица, но лишь на короткое мгновение. А затем грянул ужас.
— Что ты делаешь? — прошептала я.
Кир ничего не ответил, просто посмотрел на меня. Странный свет мерцал на его каменном лице.
— О, нет, нет, Кир, любимый, зачем?
Боль в моём сердце не имела никакого отношения к тому жару, что терзал мою плоть.
Свет шёл от факелов, которые держал Маркус, по одному в каждой руке. Айсдра поставила корзину на землю и бросила сухую траву к воротам. Кир отошёл на несколько шагов, а Маркус начал поджигать трут.
Малышка забеспокоилась, и Айсдра посмотрела на неё прежде, чем взяла второй факел у Маркуса и подожгла ещё больше травы, которую побросали по бокам от ворот. Даже в воспалённом состоянии я смогла различить, что трут был разложен вдоль всех стен.
Я отчаянно сопротивлялась в объятиях Кира, но он лишь крепче меня сжал. Его сильные руки не сдвинулись. Мне просто не хватало сил его побороть.
— Нет, Кир, не делай этого. — Я попытался оттолкнуть его. — Я хотела, чтобы вы были в безопасности, пожалуйста, пожалуйста…
— Ш-ш-ш. — Его голос был нежным, но твёрдым.
Он положил мою голову под свой подбородок. Я рухнула на его грудь, мгновение радуясь уюту. Но чувство вины и злость заставили меня возобновить борьбу. Он не понимал опасности, не знал, что делает.
— Ш-ш-ш, — тепло и твёрдо прошептал он мне на ухо. Его объятие не давало мне шевельнуться. — Береги силы, Лара. Сражайся с врагом, а не со мной.
Я обругала его, используя каждую фразу и слово, которое смогла только придумать.
— Что она говорит? — Вопрос Маркуса заставил меня осознать, что я кричала на ксианском. Я обвисла, все силы ушли просто на попытку дышать. Жар костра, Кира, нет, моего собственного тела стал сильнее. Я горела. Я положила голову обратно на грудь Кира, обессилив даже для слёз.
— Она злится, — сухо ответил Кир. — Айсдра, отчитайся.
Они продолжили говорить всю обратную дорогу. У меня не было сил вслушиваться. Все в деревне умерли, и теперь Кир приговорил к погибели себя и Маркуса.
Голос Айсдры раздавался то громче, то тише. Я чувствовала, как напряжены мышцы Кира, пока он сжимал меня в своих объятиях, преодолевая расстояние длинным шагом. Запах его кожи успокоил головную боль. Его голос отдался в ушах, когда он задал Айсдре вопрос, но я не смогла достаточно сосредоточиться, чтобы понять, о чём они говорят. Просто не хотела слышать пересказ событий и смертей. Я держала глаза закрытыми, чтобы не видеть лицо Кира, когда он узнал о моём провале.
А затем мы оказались в палатке, и меня опустили на кровать, и ощупали тёплые руки. Я открыла глаза и увидела Кира подле себя. Айсдра всё ещё говорила, повторяя часть о том, какие именно действия я предприняла, чтобы попытаться вылечить пациентов.
— Лотос? Ты уверена, что это был лотос?
Я дёрнулась на голос Гила. Этого не могло быть, и всё же когда я медленно повернула голову, рыжеволосый Гил с нескладными руками никуда не исчез. С решительным видом на веснушчатом лице он расставлял лекарства.
— Нет... — прошептала я и повернулась к Киру, который снимал сапоги. — Ох, Кир, почему ты это сделал? Почему?
Кир поднял взгляд, его глаза блестели.
— Я не потеряю тебя, Лара, — уверенно произнёс он.
— Борись, Лара. Борись ради меня. Ради нас, — добавила Айсдра, и я разделила её горе. Такие же слова она говорила Эпору всего несколько часов назад. Её глаза заволокло слезами и потом.
— Айсдра, почему? Почему ты это сделала?
— Мой военачальник приказал, и я повиновалась.
Я страдальчески уронила больную голову на грудь и зашлась плачем. Кир опустился на колени рядом со мной и разрезал путы на моих запястьях.
— Ох, Кир, ты должен был послушаться. Дурак.
Но Кир просто продолжил раздевать меня.
— Я слушал, Лара. Ифтен взял командование над армией, они примерно в миле отсюда. Мы останемся в стороне от них и будем ухаживать за тобой, пока ты достаточно не окрепнешь, чтобы продолжить путешествие на Равнины. Всё будет хорошо, огонь моего сердца.
— Выпейте.
Я взглянула в лицо Гила. Он стоял с чашей, стараясь выглядеть уверенным и сведущим. Именно тогда я почувствовала, что впервые стала пациенткой. Я облизала пересохшие губы, посмотрела на чашу, а затем снова на юное лицо.
— Лотос, — сказал он и бросил самый строгий взгляд. — Пейте.
Я подняла дрожащую руку, но Кир взял чашу, сел рядом со мной и заставил меня выпить. Меня не потребовалось долго упрашивать. Я была лишь рада дремоте, вызванной действием лотоса. Как только чаша опустела, Кир закончил раздевать меня и ровно уложил под грубое одеяло.
— Она потеет, Гил.
— Я позабочусь о ней, — ответил Гил не в силах скрыть дрожь в голосе. — Нам потребуется больше воды.
— Ручей совсем рядом. Мы с лёгкостью принесём ещё, — ответил Маркус, собрав несколько вёдер. Он помолчал и посмотрел на меня с беспокойством. — Если Потница так ужасна, как вы говорите, может быть, нам отстричь ей волосы. Иначе они быстро загрязняться и спутаются.
— Нет, — нежно ответил Кир, убирая волосы с моего лица. — В этом нет необходимости. Я заплету ей косу. Я не позволю их остричь.
Маркус фыркнул и вышел из палатки. Айсдра пошла за ним, но я на мгновение увидела её лицо, на котором читалось беспросветное горе. Гил был занят, готовя полотенца. Я уставилась на Кира, который ловко управлялся с моими волосами, обхватив мою голову рукой. Его пальцы нежно массировали скальп, ещё больше усмиряя боль. Или, быть может, это начал действовать лотос. Я будто немного парила, но не хотела говорить ему об этом. Печаль наполнила моё сердце, и из глаз хлынули слёзы. Я убила его, моего сильного красивого любовника, убила своей гордыней и высокомерием. Я потянулась вслепую и почувствовала его холодную ладонь. Сосредоточилась, изо всех сил попыталась сконцентрироваться.
Он опустил своё лицо ко мне.
— Лара?
— Это всё я виновата, — чётко прошептала я. — Мне так жаль, так жаль.
— Лара, — его голос был таким нежным и настойчивым, но лотос окончательно взял надо мной вверх.
"Папа? Папа!"
Так жарко, так темно. Где папа? Сад засох, солнце опалило мою кожу. Я бежала по тропе, пытаясь найти папу. Позади меня бежал Ксиманд, такой злой и сердитый. Он собирался убить меня. Он схватил меня, и я заплакала, стала вырываться. Папин голос прорезал пламя, но он говорил не со мной, не поддерживалменя. Что я такого натворила, что он рассердился на меня?
