Бессонница привела меня ранним утром в библиотеку. Мне кажется, я когда-то видел тут мельком труд об аурах, кажется, в разделе учебной литературы для вампирят старше пятидесяти. В библиотеку вело несколько путей, я выбрал самый длинный.
Мои девочки, кажется, заподозрили, что я собираюсь от них избавиться, и начали хулиганить. Дурочка Бараддира шепнула о том, что якобы видела Диану в компании засранца Иванеску. Причем шепнула ровно в тот момент, когда я, разозленный вынужденной задержкой, искал ее, чтобы пригласить на танец. Дядя, чтоб лысый Куон его побрал с концами, решил, что последние минуты перед балом — лучшее время, дабы обсудить состав прибывающей эльфийской делегации. Так что я отдал распоряжение начинать бал без меня, а сам подготовил одной маленькой миледи, несомненно, приятный сюрприз.
Но необходимой мне девушки в традиционном красном платье в зале не было. Красное надели все незамужние и теоретически невинные девицы, даже мои змейки, хотя невинностью тут не пахло уже лет семьдесят. Вот тогда-то ослепительно улыбающаяся Дира и «помогла» мне найти невесту. Даже сомнений не возникло, куда этот олень безрогий потащил мое сокровище. Он всегда хотел то, что было у меня. Начиная с игрушечного единорога, которого спер в детстве, заканчивая любовницами. Сестричек де Брие он у меня клянчил уже лет двадцать, любую из них или обеих сразу, на что я со смехом отвечал, что не против, если какая-нибудь из них его выберет сама. И обе продолжали оставаться со мной. А Диана… Я ему оторву все, чем он осмелится ее коснуться!
Однако, в кабинете отдыха, оборудованном специально для особых развлечений, если вы понимаете, о чем я, обнаружилась только распаленная до крайности, хотя и весьма привлекательная эльфийка. Она прижималась внушительным бюстом к туалетной двери и что-то жарко нашептывала. Кажется, Иванеску нарвался на темперамент столь же безудержный, как его собственный. Он мне всегда жаловался, что женщины безынициативны, предпочитают подчиняться, а это скучно. Зато сейчас, должно быть, ему было весело. Кажется, он даже пел в туалетной комнате.
Я не стал мешать, тем более, эльфийка уставилась на меня с явным намерением подарить и мне свое внимание, но такие высокие плечистые дамы не в моем вкусе. Предпочитаю миниатюрных. Ну или чтобы при разговоре наши глаза находились на одном уровне. К слову, лицо эльфийки хоть и было полуприкрыто распущенными волосами, показалось смутно знакомым. Эти глаза я точно где-то раньше видел…
Дальше начался настоящий праздник, потому что я нашел свою пропажу, у которой явно были какие-то трудности с платьем. Впрочем, это совершенно не мешало ей веселиться, а к концу вечера платье и вовсе превратилось в тряпку. Заснувшую на ходу мою прелесть я собственноручно отнес в покои, рыча на каждого, кто осмеливался предложить помощь. И все еще ощущал фантомное тепло ее тела на своих ладонях, даже сейчас. Как эта маленькая свободолюбивая девочка успела так глубоко влезть под кожу? Ведь она только и делает, что прячется и ругается? И вино действует на нее оч-чень интересно, это опасное и крайне полезное знание, пользоваться которым должен я один.
Ну и стоило ли удивляться тому, что возле того стеллажа, к которому я шел, уже был посетитель? Миленький такой, в теплом халатике и очаровательных штанишках, тапочках, и все это было такое уютное, мягкое, что его хотелось посадить на свои колени и кормить с рук шоколадом. А потом постепенно… так, остынь, Говард. Диану надо приручать. А мы откровенно мало общаемся. Разговор на прогулке не в счет, потому что я, как малолетний идиот, только и делал, что обижался и пребывал в шоке от того, что кто-то, кроме родителей, заговорил со мной честно.
Может, ужин? Такой, специфический, при свечах, с фруктами и вином, когда двое взрослых вампиров разговаривают, а потом продолжают общение практически молча… Ну, как молча. Разговаривать можно, но не особо содержательным получается диалог, если честно. Как хорошо бы выглядела смуглая кожа моей гостьи на белоснежном белье… если она вообще сможет ко мне прийти, потому что куда она полезла вообще?! Она же ни разу не гимнастка, хотя растяжка у нее недурная.
Вот коряга с ТОЙ стороны! Кто ж так держится? Ну кто так делает, она что, впервые на стремянке книгу достает? Это же… Куон вас раздери… ОП!
Поймал!
Диана
Я зажмурилась, потому что не хотела видеть, как мое тело, пусть не особенно шикарное, но привычное и удобное, расквашивается в кашу на каменном полу. Но удара не произошло. И даже того, что было с Джи в катакомбах, не повторилось. Я будто оказалась в любовном романе, том самом, где дерзкая слабоумная героиня лезет везде, где опасно, и сыплется отовсюду прямо в руки главного героя-любовника со всей возможной регулярностью. Чтобы через мгновение гордо и непримиримо сверкать прекрасными очами, но потом все-таки сдаться на милость победителя никак не позже главы эдак двадцать пятой. На «гордо и непримиримо» меня не хватило. Смогла только вытаращиться на своего спасителя, как баран на новые ворота. Откуда? Он же обещал не следить за мной? Или это случайность? И как он сумел меня поймать так, чтобы я не развалилась на части, удавишись о его руки? И как эти самые руки не отпали, поймав такой увесистый груз? Джи напоминал шкаф с антресолями, и его физическая сила воспринималась, как нечто само собой разумеющееся. А вот возможности стройных и даже изящных вампиров ставили меня в тупик.
Как я теперь понимала Мину Харкер, что не могла отвести глаз от постепенно порабощающего ее опасного Дракулы. Фамильный аквамарин де Глоттарини мерцал в утреннем сумраке, гипнотизируя и заставляя дрожать в ожидании… чего? Большой и чистой любви? Трижды ха. Ее тут нет и быть не может, если сложить все, что я успела узнать о местной модификации вампирьей расы. Есть желание, страсть, интерес, быть может, дружба. Своеобразная такая. Даже привязанность между детьми и родителями. Но не лебединая любовь с верностью до гроба. А я на меньшее уже не согласна.
И вот лежу я такая в императорских объятьях, смотрю в его невозможно хитрые глаза.
— Попалась, — пророкотал так, что у меня пальчики на ногах поджались в предвкушении.
— Попалась, — согласилась, потому что ну а зачем очевидное отрицать? — И что мы теперь будем делать?
Вампир сделал вид, что задумался. Я не удержалась и провела рукой по его волосам. Давно хотела пощупать. Мужчина замер, как кролик. Ой, да ла-адно! Что, великий доминант никогда не получал элементарной человечьей нежности?
— Приходите на ужин со мной! — выпалил, похоже, не совсем то, что собирался сказать. Наверное, он по своей вампирьей привычке хотел поиграть словами и намеками, а тут сбился с мысли и вывалил все напрямик. Как по мне, так даже лучше, насчет намеков я невеликий специалист, как до жирафы доходит. А про остроумный ответ я и вовсе молчу. Могу только обхамить, если Валера вмешается.
— А чего ж не прийти — приду! Только уж и вы приходите, а то вон сударь тоже позвал, а опосля испугался! — лучше бы я немой родилась! Валера, легок на помине, еще один любитель советского кино. И ведь ни словом, паршивец, не соврал! Правда, звал, правда, испугался! Только стоило ли сообщать это императору, который вчера примчался, подгоняемый огнем не то ревности, не то собственнического инстинкта, испуская клубы дыма подгорающим пуканом?
А почему бы и нет? Вот что он может мне сделать? Развестись? Так мы и не женаты. Выкинуть на улицу? Я же этого и добиваюсь! Так что все в шоколаде. Почему тогда так некомфортно, будто я в чем-то перед ним виновата?
Вопреки моим сомнениям, вампир расхохотался, да так, что романтический момент был разрушен вдребезги, а я бережно опущена на землю. При этом я помнила, что в руках у меня книга, а вампиру совершенно точно не стоит знать, какой областью магии я интересуюсь. Так что последняя быстро оказалась у меня за пазухой, благо толстый халат позволял спрятать там хоть даже взрослого енота, не то, что какой-то стандартных размеров учебник.
