— Да, всё в порядке, вот и бульон на замену Софи, осталось только отнести!
— Как замечательно! Отнеси тогда, а потом заскочи ко мне, я сделаю тебе бодрящего кофе по моему рецепту, — кондитер, как всегда был мил и приветлив.
— Я тогда пойду, — улыбнувшись заметил я, Лучьянно больше не посмеет ничего сделать и его можно спокойно оставлять с жу.
— И мне принеси кофе на обратной дороге, — проорал мне Лучьянно вдогонку, а я отправился наверх. Вот только с каждым шагом моё прекрасное настроение ухудшалось. Ноги несли меня к душу и с каждым шагом становилось ясно, мне также придётся посмотреть в глаза Мицио. Вопрос о том, что я ему скажу и главное, как, всё ещё витал в воздухе.
Мими Вигано
Губы предательски дрожали, руки не слушались, а на глаза наворачивались слёзы и только ноги, с максимальной скоростью несли меня вперёд, наверх в мою комнату, где я, наконец, смогу дать волю своим чувствам.
— Ну как же ты так? — в голове ошарашенно и с тоской зудел прадед, а я даже не могла понять, что было бы лучше, если бы он молчал или же ругал меня так же, как Лучьянно. Я многозначительно шмыгнула носом и проглотила сопли в надежде на то, что непрошеная слеза передумает скатываться по щеке.
— Ведь всё было так хорошо! — продолжила воспитывать меня шляпа из кармана.
— Не надо, пожалуйста, только не сейчас, — прошептала срывающимся голосом, и прадед поспешил умолкнуть.
В одном мне только повезло, коридоры академии сейчас были пустыми, большинство уже крепко спало после трудного дня. Но сомнений у меня не было, Лучьянно выжмет из этой ситуации максимум и уже завтра утром вся академия будет знать о моём провале. Интересно, как быстро Томмасо от меня откажется?
От одной такой мысли ком в горле подпрыгнул, а по щекам полились уже настоящие ручьи слёз.
Впрочем, на моё счастье, дверь была уже за углом и я сорвалась с места, перейдя с быстрого шага на бег.
Дверь комнаты глухо закрылась за мной, а я душимая рыданиями тихо сползала по шероховатому, старому дереву.
— Ну полно тебе! Никто ведь не умер, по крайней мере, пока, — настороженно сообщил мне прадед, а я теперь конкретно разревелась. Я понятия не имела, что моё тело вообще способно издавать подобные звуки, словно я и не человек была вовсе, а раненная тюлениха и, наверное, в любой другой ситуации я бы очень удивилась, но сейчас мне явно было не до этого.
— Хватит реветь! — рявкнул прадед, но мой вой только нарастал, кажется, я даже начала тихонечко биться головой о дверь.
— Он меня выгонит, — заверила я с подвиваниями.
— Нет, давай мыслить логично! — потребовал прадед.
— Выы-гонит! — выла я, с каждой слезой уверенность в том, что всё это для меня кончится очень плохо, росла, превращаясь в нерушимую
— Да не выгонит, мог бы, ты бы уже топталась у ворот! Прекрати истерику!
Прадед рявкнул так, что я вздрогнула.
— Так, выключи слёзы и включи мозг! Томмасо обязательно надо закончить академию в этом году, и он точно не может позволить себе вылететь!
— Ууу, — неуверенно попыталась согласиться я.
— Если бы это было не так, то разве стала бы мудрейшая сеньора Софи тебя покрывать, узнав, что ты девушка, — в словах призрака был здравый смысл, но они не успокаивали мое отчаяние.
— Ну у, — только и могла проронить я.
— Кроме того, сама подумай, если он бы хотел тебя выгнать, то почему отправил спать? Ты, наверняка, понадобишься ему завтра!
— Когда его будет убивать ректор, он мной прикроется, — в дрожащем голосе была язвительность, но я признавала, что это было бы справедливо отдать меня на растерзание ректору.
— Ты не торопись, может, у него всё и получится!
— Что получится?
— Смотри, по времени он должен успеть сварить новый жу, проблема не в этом, — принялся объяснять мне мой наставник.
— А в чём?
— Ему нельзя засыпать, чтобы жу не подгорел, и даже если он это осилит, то завтра его ждёт свадьба, как он это выдержит, я честно не знаю.
— А что же тогда делать? — растерянно поинтересовалась я.
— Тебе, идти спать!
— Но как же так! Я тогда должна пойти и помочь! — я нерешительно встала на ноги.
— Милая иди в постельку и постарайся встать человеком завтра! У твоего шефа есть магия и насколько я понимаю немало, ему будет проще, да и физическая форма у него ого-го! Не чета твоей! Лучше, если завтра на кухне будет один злой и уставший шеф, чем злой и уставший шеф и полуживой комми!
— Но я же…
— Марш спать!
Заснуть сразу мне не удалось, я долго ворочалась и не могла уснуть, мне было неимоверно стыдно за всё, что случилось, но больше всего меня мучил тот, факт, что Томмасо взял ответственность за мою ошибку на себя. Это было неправильно и то, что это всё равно произошло, буквально топил меня в чувстве вины и самобичевания.
Наверное, впервые с того момента, как в мою голову пришла светлая мысль о том чтобы пойти учится в академию, я начала спрашивать себя о том, чего мне это будет стоить на самом деле и готова ли я заплатить столь высокую цену.
Сегодняшний день был бесконечным, тяжёлым и изматывающим, готова ли я провести так три года из-зо дня в день?
А главное, что будет дальше?
Идея о том, чтобы поступить и окончить академию казалась мне настолько замечательной, если не сказать идеальной, что я совершенно не задумывалась, о том, что произойдёт, когда у меня всё это получится. Но сегодняшние события заставили меня задавать совершенно другие вопросы. Хорошо, допустим, мне, как и говорит прадед удастся выкрутиться, и не потому, что я хороша, а потому что Томмасо отчаянно нужно получить диплом и ни когда-нибудь в светлом будущем, а уже сейчас. На следующий год, я перестану быть комми и меня будет ждать работа шефом в меняющихся подразделениях кухни. Допустим, я смогу пережить и это, даже больше, допустим, я смогу получить диплом академии по поддельному имени, но что я буду делать после всего этого? До конца своих дней прикидываться мужчиной?
Я не хотела замуж и не представляла себя матерью семейства в традиционном понимании этого в империи, но и как я хочу жить, я тоже не знала.
Наверное, всё же мне надо было рисковать и пытаться сбежать во Франию, их академия кулинарии единственная, которая ещё больше известна, чем Шикли, кроме того, туда как раз принимала и женщин. Вот только прадед отговорил меня от этого, сказав, что я ни за что туда не доберусь живой. А я ему поверила.
Может, зря?
В сон я провалилась глубоко за полночь, для того чтобы проснуться с первыми лучами солнца, но совсем не потому, что выспалась. Как раз нет, всё тело ломило и болело так, что я чувствовала каждую мышцу, даже те о существовании которых я ранее даже не подозревала.
Я проснулась от звука бегущей воды. Приоткрыла один глаз и увидев, прямо перед собой кучку из грязной одежды, которую венчали вывернутые мужские трусы. Означать это могло только одно. Томмасо вернулся после бессонной ночи.
Что же мне сейчас делать?
Вопрос этот был отнюдь не прозаическим. Понятное дело, что я совершенно не собиралась вламываться в душ к голому мужчине, это попросту неприлично, но вот как мне вести себя, когда он выйдет? Стоит ли встать и одеться или же притворится спящей, а лучше и вовсе мёртвой?
Нет, так дело не пойдёт, что мой шеф подумает обо мне, когда увидит меня мирно дрыхнущей на кровати, когда он работал всю ночь.
Кстати, что там с этим жу? Надеюсь, у него всё получилось?
Хотя, наверное, если бы не получилось, то он бы уже из меня всю душу вытряс, разве не так? Впрочем, если быть совсем откровенной, то надо было признать, что Томмасо всегда очень хорошо ко мне относился, он не повышал голос и вёл себя предельно корректно. Это несколько сглаживало мой страх, но не настолько, чтобы сейчас вылезти из кровати.
Шум воды закончился, а дверь открылась гораздо быстрее, чем я успела прийти хоть к какому-то решению.
Сама не понимая, что делаю, я юркнула под одеяло и притворилась спящей. Постыдное поведение, знаю, но что делать, если мне страшно.
