выбора никто не ожидал от эгранской принцессы.
– Я хочу, чтобы ты ушла, – процедила сквозь зубы Сабмила, рывком сдёргивая с себя жемчужное ожерелье; перламутровые бусинки разлетелись по полу в разные стороны.
– Ну вот, взяла и испортила такое красивое украшение, – с сочувствием в голосе проговорила Чанлиф, наблюдая, как служанки бросились подбирать драгоценный жемчуг. – И да, ты права, пожалуй, мне уже пора.
Чанлиф вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и вздрогнула, когда за её спиной послышался звон разбитой вазы; сжала дрожащие руки в кулаки и какое-то время просто прислушивалась к звукам из комнаты. Она очень хорошо знала свою сестру. Всю жизнь её родители только и делали, что потакали своему любимому чаду во всём, в результате она села им на шею и свесила ножки.
Чанлиф спряталась в нишу и задёрнула плотную штору, и как раз вовремя: дверь в покоях распахнулась, оттуда выбежала вся в слезах принцесса.
– Ни за что! Никогда! – заламывая руки, в отчаянии причитала Сабмила. – Не бывать этому!
– Эх, Мидин, как представлю, что мою кровиночку увезут в какую-то там Завлудь, у меня сердце кровью обливается, – с грустью в голосе проговорил Гаруф, продевая руки в рукава парадного халата и терпеливо ожидая, пока слуги наденут на него традиционные украшения, положенные для торжества. – Тебе хорошо, твоим соплюшкам ещё и четырнадцати нет, и тебе пока неведомы такие тревоги.
Мидин сочувственно покачал головой, поднёс к губам бокал с молодым вином и отпил немного.
– Ну почему именно он? – со злостью рявкнул правитель, заставляя слуг шарахнуться от него в разные стороны. – Жена вчера весь вечер проплакала, а сегодня лекари с ног сбились, чтобы хоть как-то скрыть следы материнского горя с её лица.
– Может, не стоило его сразу допускать до этого турнира? – тихо предположил Мидин, пригубливая вино и наблюдая за правителем; все знали, насколько капризна и избалована принцесса Эграна, но сердце отцовское – оно такое, будет всегда болеть за родное дитя.
– Кто же знал, что этот дикарь окажется таким ловким. – Гаруф проверил, как выходит из ножен клинок, удовлетворённо кивнул. – Он же как снег на голову свалился и сразу с порога потребовал дань за двенадцать лет да дочь мою в жёны в придачу. Что мне ещё оставалось делать?
– Отдать дань и отправить восвояси, – повторил Мидин то же, что говорил накануне. – Схитрить или что-нибудь придумать, к примеру, что количество участников в турнире было заранее оговорено.
– Знал бы, где упасть, ковров бы подостлал да подушек подложил для удобства, – философски выдал правитель Эграна и, заметив бокал в руке друга, потребовал: – Налей-ка мне тоже вина, это сейчас очень кстати будет.
Мидин только успел протянуть руку к кувшину, как дверь с шумом распахнулась и в покои правителя ворвалась заплаканная принцесса.
– Папенька любимый, – голосила Сабмила, заливаясь слезами. – Миленький. Родненький. Смилуйся! Не губи меня!
И тут произошло совсем невероятное: Сабмила, гордая принцесса, красавица Тарканата, самая завидная невеста Эграна, упала на колени перед своим отцом и протянула руки в молитвенном жесте, воздев заплаканные очи, полные неприкрытого горя, к небу.
– Стража! Ко мне! – заорал Гаруф, перепугавшись не на шутку. Чтобы его дочь, да за несколько часов до самого важного события в своей жизни настолько забылась, чтобы лить, как какая-то простолюдинка, слёзы и ползать на коленях?! Такого никогда прежде не бывало! – Кто тебя обидел? – Рывком поднял принцессу с колен. – Назови его имя! Я лично расправлюсь с этой собакой.
– Отец, умоляю, не отдавай меня степняку, – шептала Сабмила, и было столько боли в её тихом отчаянии, в дрожащем голосе, распахнутых немигающих глазах. – Я не хочу за него замуж! Я не могу уехать из родных мест, войти в его гарем и тем самым оборвать навсегда свои корни. Лучше смерть, чем никогда не видеться с вами.
– Что-о-о, – протянул Гаруф, решив, что ослышался: его дочь всегда была неразумна и недальновидна в своих поступках и требованиях, но то, о чём она сейчас говорила, вовсе походило на бред.
– Я не выйду за степняка, – закричала Сабмила, думая, что отец не расслышал с первого раза, о чём она говорила. – Я не поеду в Серебряную Завлудь. Я наложу на себя руки.
– Дочь моя, мы не можем не выполнить своего обещания, – ошеломлённо проговорил Гаруф. – Слово правителя Эграна нерушимо! Ты назвала степняка своим избранником. Назвала при всех! Мы теперь просто обязаны выполнить свои обязательства перед пранадармцем!
– Хорошо, отец! – Сабмила покорно опустила голову, не выдержав осуждающего взгляда отца. – Я исполню твою волю, – тихо проговорила она. – Прошу только об одном: обними меня в последний раз и поцелуй. И помни, что бы со мной ни случилось, никогда не вини себя в этом.
Гаруф притянул к себе дочь и какое-то время стоял с закрытыми глазами, ласково гладя своё взбалмошное дитя по спине, а в его голове крутились мысли одна страшнее другой.
– Мидин, – позвал он друга.
– Да, Ваше Величество.
– У нас получится собрать дань за двенадцать лет в течение часа?
– Получится, – уверенно произнёс Мидин. – Но думаю, посол теперь навряд ли согласится просто забрать дань и отправиться на родину. Он же сражался на турнире за руку вашей дочери и чуть не погиб из-за этого, его спасло лишь чудо, точнее, ваша племянница, – решил напомнить он о печальном происшествии. – Кстати, лекари передали, что Чанлиф идёт на поправку. Вы не зря платите своим целителям.
– Это очень хорошая новость, – задумчиво проговорил Гаруф, не замечая, как его дочь презрительно поджала нижнюю губу при упоминании сестры. – Мидин, собери дани больше, чем за двенадцать лет, и прикажи подготовить десять красивых дев из самых лучших семей Тарканата, – приказал Гаруф, заботливо стирая шёлковым платком слёзы с лица принцессы. – Дочь моя, я обещаю, что попробую договориться со степняком, но, если он будет настаивать на своём решении взять тебя в жёны, нам придётся выполнить обещание.
– Спасибо, отец, – поблагодарила Сабмила.
– Пока благодарить не за что. – Гаруф решительно зашагал к выходу из покоев. – Стража, за мной!
Милада-степняк уже минут десять стояла перед зеркалом и никак не решалась отправиться на встречу со своей будущей женой. Горько усмехнулась.
“Докатилась. Дожила. Через несколько минут я стану мужем самой капризной принцессы Эграна. Что же я буду делать с ней, если нас и правда соединят сейчас узами брака? Боги! И чего я добилась?”
– Ваше Высочество, – тихо позвал Сван. – Нам уже пора! Если мы опоздаем, они могут расценить это как личное оскорбление. –
