— Скажите мне честно, — она с мольбой поглядела на Герберта. Лицо его выглядело невозмутимым, но в черных глазах Эдиан разглядела что-то вроде сочувствия и сомнения. — Можно с этим хоть что-то сделать?! Ну хоть что-то?! Не может быть, чтобы это никак не лечилось! Я не верю! Должен быть способ!
Герберт цепко вгляделся в ее лицо и медленно, с расстановкой произнес:
— Повторяю, Эдиан, это не лечится. Нет у людей такого способа. Но ты сможешь вернуть свою мать, если захочешь и приложишь усилия.
— Как?! Как мне это сделать?! — она сама не заметила, что судорожно схватила ректора за руку. — Что я должна для этого сделать?! Говорите! Стать великим магом, так?! Научиться всему?! Ответьте, что нужно! Я все сделаю! Обещаю! Только скажите, как вернуть ее!
— В сущности — да. Ты должна перестать упираться и стать великой волшебницей. И помочь мне совершить то, что я собираюсь. Тогда появится способ вернуть твою мать — она снова станет человеком. И помочь еще многим и очень многим людям.
Его голос звучал спокойно, нейтрально, в нем не возникло победных ноток. Словно ничего особенного не происходило.
Но Эдиан все поняла.
Ректор победил. Нашел способ добиться своего. Она и так уже была готова учиться по-настоящему, а теперь и вовсе сделает все, что ему нужно. Потому что она готова на все, чтобы вернуть маму.
Нервная тряска отпустила ее. Тело собралось, как пружина. А в груди появился твердый, несгибаемый холод. «Холодная решимость», так об этом говорят.
— Что вы собираетесь сделать? — жестко спросила она.
Герберт чуть заметно усмехнулся, видимо, заметил перемену в ее состоянии.
— Пойдем, — положил руку ей на плечо. — Я все объясню тебе, когда вернемся домой.
Глава 20
Всю дорогу обратно они молчали. Эдиан ощущала собранную сосредоточенность Герберта и свою холодную решимость. Если есть хоть один, пусть самый маленький, шанс вернуть маму, вновь сделать ее человеком или кем-то осмысленным, она использует его.
Пусть даже для этого придется несколько лет плясать под дудку ректора.
Он велел ей устроиться в кресле перед столом в гостиной в ее апартаментах и неожиданно засветил над поверхностью стола огромный сноп голубого пламени. Картинка показалась Эдиан странной и фантастической: обыденная, даже уютная обстановка, маленький стол, удобные кресла. А над этим — кружащееся голубое месиво, в котором неожиданно начали двигаться фигуры.
И разговор, который решит ее жизнь…
— Прежде, Эдиан, несколько тысяч лет назад, теперь об этом почти никто не помнит, — начал ректор спокойно и повествовательно, — дела с магией в мире обстояли не так, как сейчас. Источником магической энергии были не только живые существа, но и сами недра земли. В них пролегали особые «магические жилы». И содержание магии в этих жилах было таково, что достаточно было приблизиться к ним, а еще лучше — взять в руку кусок породы, чтобы стать магом, исцелиться от любой болезни, обрести утраченные силы…
Он пристально посмотрел в голубое пламя, и люди в нем начали двигаться осмысленно. Они входили в высокие пещеры, наклонялись, с почтительным жестом брали в руки комочки земли, некоторые даже клали их в рот… Иной раз кто-то из них потом падал на колени и благодарил Создателя за чудо — должно быть, за исцеление от недуга.
Выглядело это очень реалистично, словно Герберт воскрешал перед Эдиан картины, заложенные у него в памяти, хоть он и не мог видеть все это. Речь шла о тысячах лет до его рождения, и Эдиан понимала это.
— Разумеется, эти жилы постоянно искали. И порой находили. И, конечно, те страны, где была высокая плотность магических жил, всегда имели экономическое и… военное преимущество, ведь могли «создавать» боевых магов, усиливать тех магов, что уже есть, и тому подобное. И, конечно, как раз за эти жилы и шли бесконечные войны. Они попадали то в «хорошие» руки, то в плохие….
Герберт кивнул в сторону пламени, и картинка сменилась. Теперь Эдиан видела поле боя, всадников, мчащихся друг на друга, молнии, вспыхивающие в руках боевых магов, темные сети, что кидали противники друг на друга…
— Однажды в нашей стране была обнаружена жила, равных которой еще не было. Ее величина и мощь была такой, что она могла обеспечить магические потребности всего мира на много столетий. Тогда на Эрбин пошел войной другие страны…
В пламени появились новые стяги, взмывающие над войсками, которые слаженно шагали по дорогам и полям.
— Ведь все хотели завладеть уникальной жилой. На стороне противника был численный перевес. У Эрбина же — эта самая жила, дававшая почти бесконечный источник магии для боевых и прочих целей. Война затянулась, превратилась в бойню на уничтожение, грозившую надолго повергнуть весь континент в хаос, отбросить в развитии на уровень доисторических времен…. А, надо сказать, что в те времена магами нашей страны правил весьма мудрый и разумный маг — к сожалению, история не сохранила его имени. Он понимал, что единственный способ остановить войну — это уничтожить «яблоко раздора», то есть саму жилу. У него была спутница, возлюбленная — великая волшебница, чье имя тоже неизвестно. И оба имели огромную магическую силу…
В пламени появились две фигуры, закрывшие собой все: мужчина в черном костюме и женщина в голубом платье. Он был высоким и темноволосым, она — изящной блондинкой с распущенными волнистыми волосами. Эдиан понимала, что раз даже имена неизвестны, то и об их внешности Герберт не имеет никакого представления. И… может быть, поэтому, а может, он сам этого не понимал — великие маги древности получились похожими на него самого и на Эдиан.
— Втайне от всех они проникли к магической жиле и, используя свою магию, смогли заключить ее силу в… артефакт. В небольшой шар, подобный «шарам ясновидения». Вероятно, эта «эрбинская» жила была главной и давала жизнь другим магическим жилам континента. Как только эта жила потеряла свою силу, другие тоже начали ослабевать, а потом и вовсе ушли в глубь земли, туда, куда не добраться никому из людей… Так изменился ход истории. Теперь в руках людей была лишь та магия, что заключена в них самих и живых организмах, наделенных этим типом энергии. Война закончилась, но и бесконечный источник магии люди потеряли….
Ректор замолчал, а Эдиан, как завороженная, смотрела в пламя, где высокий маг и изящная волшебница стояли над большим разломом, вокруг крутились бесконечные цветные магические вихри и постепенно стягивались в небольшой шарик, который мужчина держал в руке.
Заметив, что Герберт задумался и не собирается продолжать, она спросила:
— А что они сделали с шаром?
Эдиан уже начинала понимать, к чему он клонит…
— Эти двое спрятали его, — усмехнулся Герберт. А в голубом пламени все те же маги шли, держа шар, куда-то в самые недра огромной горы. — Очень хорошо спрятали. Никто не знал, куда и как его достать, хоть много столетий люди искали этот артефакт. И сделали так, что лишь великий маг и великая волшебница, равные им по силе, вдвоем смогут подойти к артефакту и…
Он замолчал. Эдиан перевела взгляд с пламени на него:
— И вы сумели найти этот шар. А я нужна вам, чтобы выпустить из него немереную магию, что в нем хранится.
— Нет, Эдиан, не совсем так, — улыбнулся он уголком рта. — Выпустить из него силу невозможно. Создать заново магические жилы не выйдет. Но можно «активировать» его. Эти двое — маг и волшебница — могут сделать сам шар подобным источником магии. И… да, узнав эту легенду еще в юности, я потратил несколько десятилетий, чтобы найти «шар бесконечной магии». И нашел. Мы с тобой активируем шар и получим такой источник магии, что… прикоснувшись к нему, твоя мать снова станет человеком, к ней вернется разум — во времена магических жил так лечили обращенных вампиров и безумие… А любая родившая женщина, если у нее есть латентный дар, сможет, прикоснувшись к нему, обрести магическую силу. Увеличить популяцию магов женского пола… тоже не повредит. Так мы дадим им возможность и рожать детей, и владеть магией…
