− За что с ним так? — я тихо подала голос, вглядываясь в темноту. Судя по тому, что я видела, сидел там обычный мальчишка. С растрепанными черными волосами, в рваной одежде и со жгучей ненавистью во взгляде. По-кошачьи светло-карие глаза с желтыми вкраплениями будто светились в темноте камеры.
− Рэй ошивается тут уже четыре года как в одно и то же время, раз в Один оборот. Можно сказать, мы тут все празднуем его дни рождения, − охранник опять заржал, и из камеры вновь зло блеснули желтые глаза. — Сколько тебе сегодня, сопляк? Лет восемь уже? Пора бы повзрослеть и выкинуть из головы драххову реликвию твоей семьи, в этих землях её уж точно нет, иначе бы мы тут все уже давно не горбатились.
Мужчина хмыкнул, а за решеткой резко разгорелось черное пламя, тенью метнулось вперёд, ударилось о прутья и развеялось, заставив железо задребезжать, а дозорного испуганно отпрыгнуть в сторону. Я ахнула, приготовившись принять удар магии, но она развеялась.
А ещё она была очень похожа на темный дар Кайонела… Но у дракона внутри магии плескались фиолетовые всполохи, тогда как у мальчика темное пламя на кончиках пальцев искрилось цветом его глаз. Светло-желтое на пальцах, оно выливалось в густую темноту, пронизывая ту светом. Точно прошитую нитями.
− Держи себя в руках, маленькое отродье! Иначе отстегну тебе еще неделю за решёткой! И без еды!
− Пошел ты!
− Весь в свою семейку, − пробубнил охранник, но мы отошли уже далеко от камеры маленького преступника, и тот не мог его услышать, чтобы опять вспыхнуть от ярости. — Слыхали про род Блэдрейн? Уже семь сотен лет как изгнаны из членов Высших родов и истреблены Императором за предательство, а этот сопляк вылез откуда−то и мозолит глаза. Видать, кто-то из драхховой семейки загулял на стороне перед казнью, вот папаша мальца и спасся от гнева в чреве какой-нибудь служанки, а теперь спустя сотни лет породил на свет еще одного ублюдка, − мужчина опять сплюнул на землю и поморщился от омерзения. — Почивший император, да упокоит Праотец его кости, не захотел марать руки в крови ребенка, но может хоть новый пойдет по стопам деда и уничтожит до конца это отродье Блэдрейн, облегчив нам тут жизнь! — дозорный усмехнулся, пригладив бороду. — Уже какое письмо строчу, а проку никакого. Хоть самому его казни!
− Ужас, − проговорила я осипшим голосом, но видимо, дозорный принял это на свой счет и улыбнулся.
− И не говори, дитё, всем нам тут крови попил своими выходками, маленький крысёныш. Собственными руками придушил бы его.
− А, − я прочистила горло и оглянулась назад, − за что поступили так с его семьей?
− Ты не только бездарная, но еще и безграмотная! — загоготал мужчина, вновь слегка поёжившись от холода. — Семья выродка выступила против самого императора, задумав остановить разделение миров, хотя наверняка истинной целью был вероломный захват Сферы в их руки… Много крови тогда пролилось из-за них, а этап очищения все же был исполнен. И что, плохо теперь живем?! Если б не старый император, все бы выродились к драхху, вот как эти, бездарные, — он кивнул головой на камеры, а потом покосился на меня. — Ну ты поняла.
— Да уж, — нахохлилась я. А из головы всё не выходил тот маленький мальчик… Сможем ли мы с Бэлмортом помочь ему? Я замерла и тут же мысленно дала себе оплеуху. Я и себе-то помочь не в состоянии! Втянула Бэла не пойми во что, а ещё думаю о спасении других. Ещё и руками охотника… Жалкое зрелище.
— Располагайся, дитё, — за разговором я не заметила, как старший дозорный подвёл нас к одной из камер. Внутри сидели полная женщина с яркой копной рыжих волос и человек в синей накидке с капюшоном, скрывающим лицо. — Закончат ребята с рапортом и иди себе на все четыре стороны.
— Ох… спасибо, — я неловко протиснулась в открытый проход, когда мужчина распахнул камеру и указал на лавочку у стены. Подтянула к себе задние юбки платья.
— Эй, а ты куда собрался? — из голоса дядюшки тут же исчезли все дружелюбные нотки, когда Бэлморт направился следом за мной.
— Я с ней.
— Не по уставу, — прорычал дозорный, толкая его в плечо. — Мужчины и женщины отдельно, нам дальше.
— Я пойду с ней, — тихо проговорил охотник, поставив ногу в проход и не давая закрыть камеру. — Без меня она там не останется.
— Ты чего-то не понял?! — дозорный сначала опешил от такой наглости, а потом со всей силы толкнул Бэлморта в грудь, но добился лишь того, что мужчина сжал кулаки, явно готовясь к чему-то нехорошему.
— Бэл! — закричала я в панике, цепляясь руками за прутья решетки. — Перестань! Всё будет хорошо, нам же сказали! Иди, куда он говорит…
Не хватало ещё, чтобы из-за этой выходки нас оставили здесь на неделю, как того мальчика из старинного истреблённого рода.
— Я сейчас тебя в центральную отправлю, урод! На два года загреметь захотел за нападение на дозорного империи?! А девчонка тебя твоя тут подождёт!
— Бэл, пожалуйста!
Мужчина нахмурился, одарил долгим взглядом женщину, сидящую на лавочке, и человека в капюшоне, а потом выдохнул, убирая ногу из прохода. Камера тут же захлопнулась с противным лязгом.
— Ладно.
— Топай, урод! — теперь дозорный мужчина не церемонился. В его голосе слышалась угроза, и я начала волноваться ещё больше.
— Эй, замарашка! — я вздрогнула, совсем позабыв о своих сокамерниках. — Первый раз здесь? Похоже, тот громила втрескался в тебя по уши, а? Зря он дерзил Пивному Брюху.
Камеру заполнил хриплый смех, и я обернулась к говорившей женщине. Она сняла с головы капюшон и кривовато усмехнулась, толкая локтем в бок рыжеволосую преступницу.
− Пивное брюхо?
− Гил Пивное Брюхо! — весело повторила женщина и поправила капюшон, открывая короткие, прямо как у парня, взлохмаченные в разные стороны светло-коричневые волосы. — Или Растущий Гил, я еще не определилась, − она почесала острый подбородок, приподнимая голову и открывая вид на черную ленту на шее, прямо как у женщин в моей деревушке. — Но моему муженьку больше нравится второй вариант, поэтому я склоняюсь к первому.
Она ухмыльнулась, блеснув в тусклом свете камеры белыми зубами. Симметрию портил лишь выдающийся вправо клык, и это напомнило мне о Рине.
− А почему…
− Пивное Брюхо? Или Растущий? Видишь ли, − она перестала тараторить и прижала тыльную сторону ладони к щеке, как будто мы секретничали и нас мог кто-то подслушать, − Гил выпивает в одну рожу контрабандную выпивку, за которую и упекает сюда бедняг-работяг на добрый месяц, − она злобно захихикала, − с каждым моим визитом сюда старик всё толще, а рожа его всё краснее.
− Вот как…
«Визит» она произнесла с таким тоном и придыханием, словно была направлена сюда самой императрицей для ежегодной проверки.
Глава 22. Заключённые
− Я Вероника, ударение на О! — тут же активно продолжила женщина, а потом резко встала со скамейки и протянула мне руку в кожаной перчатке с открытыми пальцами. — Занимаю эту камеру каждые полгода стабильно, так что даже не косись на мой угол, там теплое местечко. Моё.
− Хорошо, приятно познакомиться, я Ми… Мила.
− Располагайся, милашка Мила! — хохотнула женщина, хлопнув ладонью по скамейке. — Судя по тому, что вытворил твой мужик — ты тут надолго. Пивное Брюхо злопамятный и мстительный свин, в прошлый раз держал тут моего муженька три недели, пока я сама за ним не пришла. Уж не знаю, что он ему наговорил… Но наверняка сам домой возвращаться не хотел к нашей ребятне, вот и набуянил! Сволочь, − Вероника надула щеки и фыркнула, вспоминая своего мужа недобрым словом. — Нашел себе курорт, лишь бы воспитанием не заниматься!
Я округлила глаза, и Вероника тут же пояснила:
− Шестеро их у нас, трое подростки, − она закатила глаза и выдохнула, − иногда самой сбежать хочется. Только отвернешься, а старшие уже сцепились и нечаянно подпалили младшего. Всё им веселье! А папаша всё дар не научит контролировать…
Поначалу я опешила, а потом поняла, что драконица говорит о своих детях и муже с большой любовью. Только по-своему. И засмеялась под её хитрым взглядом. Да, всё же эта маленькая тюрьма на окраине близ границы отличалась от Крепости Поднебесья, где по слухам держали самых опасных преступников. Туда хотели поместить и Кайонела перед его казнью.
