— Что с ним делать будем? — спросил митар.
— Можно приручить, — отозвался Элгор. — Думаю с Хэлой будет легко, нет?
Рэтар лишь нахмурился. Сейчас митар не мог прочитать своего тана. Почему-то стало тяжело понять, что с ним происходит, хотя обычно он чувствовал его очень хорошо. И причина была не ясна — дело было или в самом Рэтаре, то ли в Роаре.
Сейчас митар рассеянно слушал разговор окружающих его мужчин, но его мысли и взгляд исподтишка были обращены в сторону Милены, которая, как и другие серые, восторженно смотрела на алагана. Роара выкручивало, как же сильно хотелось прижать её к себе, ощутить волосы в пальцах, мягкость губ и кожи, тепло тела. Это сводило с ума и он не мог успокоиться.
Но как же сильно он был зол. На неё за то, что не доверяла ему, на то, что приревновала к спасшей его Хэле, и на себя… что не смог держать в руках, что позволил себе быть глупым мальчишкой, словно это его первая и единственная женщина. Он становился сам не свой каждый раз, когда слышал её голос или видел. Был готов провалиться сквозь землю.
— Реши с этим что-то, — тихо сказал Рэтар, когда они вдвоём остались стоять возле загона, в котором радостно резвился алаган.
Хэла ушла выгуливать своих хараг, с ней ушла Милена, а Роар стоя у загона с болью смотрел ей вслед.
— С чем? — спросил митар рассеянно, хотя конечно понимал про что говорит тан.
— Роар, — феран недовольно мотнул головой.
— Я не знаю, что с этим делать. Вот убей меня, но не знаю, — ответил митар. — Только хуже станет.
— С чего ты взял?
— Потому что… рваш… Рэтар, она… прости, может с Хэлой просто, потому что она мудрая, она чувствует иначе, а тут… я всё испортил! Не надо было в это лезть.
— Хэла здесь вообще не при чём, — ответил феран. — Ты начал, но закончить не закончил. И не говори мне, что не знаешь, что с этим делать. Мне не нужны твои метания, особенно сейчас — что-то плохое вокруг происходит, а ты тут устроил душевные муки, голову заставь работать, а не вздыхай дело — не дело. Это же не первая твоя женщина…
— А у меня чувство, что первая, — взвился митар.
— Если влюбился, тем более разберись с этим сейчас, пока есть возможность, потому что в суматохе, в бою, мне не нужно, чтобы ты внезапно осознал что-то, и твоё осознание будет стоить кому-то жизни.
Рэтар говорил спокойно, тихо, но при этом жёстко, словно заколачивал каждое слово. И был прав, и Роар знал, что прав, но боги, как же его это выводило из себя. Самоуверенность, с которой тан это говорил, раздражали и даже злили.
— А ты? — не выдержал митар.
— Я? — тан посмотрел на него прямо и спокойно, хотя вот сейчас к Роару вернулось понимание настроения своего ферана и то, что было внутри было опасно, но остановиться было уже невозможно.
— Да, ты. Ты решил для себя, что важнее? Вот сейчас ты мне это говоришь, а ты знаешь, что будешь делать, когда будет её жизнь с одной стороны и моя с другой? — и это были страшные и совершенно лишние сейчас слова, но митара уже было не остановить, как бывало, когда он переставал себя контролировать.
Рэтар ухмыльнулся, от этого его лицо стало зловещим и пугающим:
— Я знаю, что я буду делать. Сомневаешься во мне и моих решениях? Считаешь, что имеешь право? Пусть так. Но я этого права за тобой не признаю, пока в своей голове не наведёшь порядок, ко мне не лезь, ясно?
С этим феран развернулся и ушёл, оставив Роара наедине с его тяжёлыми мыслями. Где-то в полях пела Хэла, было слышно её голос, но слов было не разобрать, а алаган навострил уши и устремил взгляд туда, где по его мнению этот голос был.
Роару хотелось бы послушать, что именно она поёт, потому что это она тоже всегда делала очень к месту, как и утренние подковырки.
— Достопочтенный митар, — голос Найты вывел его из забытья.
— Да, Найта, — он повернулся к ней, такой простой и смущённой, и вздохнул… горушка же, точно!
— Я хотела вам горушку подарить, — она протянула ему ленточку и Роар улыбнувшись её взял. — Чтобы вы больше не были ранены до смерти.
— Блага тебе, Найта. Теперь точно не буду.
Она поклонилась, улыбнулась. В этой улыбке было столько всего. Вроде простого, вроде вот подарила она ему эту ленточку с заговором и вот же счастье — глаза горят, улыбка по-детски открытая, сердце наверное колотится, что, если бы тихо было, можно было бы услышать.
И почему всё остальное так сложно?
Он убрал ленточку во внутренний карман, Найту позвала Мита и та, ещё раз открыто и по-детски радостно улыбнувшись убежала, подобрав юбки, может чуть выше, чем это было нужно. Роар усмехнулся и обернулся и уставился на алагана.
Вот она тяга, кровь, природа… зверь вернулся домой, потому что время искать себе пару, время растить потомство, время продолжения… он вернулся, а тут никого нет. Он обречён. Он одинок. Но его всё равно притянуло сюда, где сотни тиров уже в одно и то же время сотни таких, как он, продолжали свой род. И что теперь?
Роар внутренне чувствовал себя таким же потерянным, как этот зверь. В душе была такая невыносимая тоска. Никогда кажется его так не било, хотя, вот же рваш, боль стирается — в голове всплыл образ Язы. Тогда было так же, но Яза умерла, её нет, а Милена вот она, с ней всё хорошо…
Роар горько усмехнулся — конечно, хорошо… Ей больно, ей тяжело, ей обидно, ей тоже пусто и она наверное больше этот зверь в загоне, чем он.
У Роара есть всё, а главное свобода, и ему недостаточно? Не хватает только её, Милены? А с ней будет хорошо? А защитить он её сможет? Её и вот это “хорошо”?
— Роар? — Элгор встал рядом и прервал ход мыслей, которые стали совершенно неуправляемыми и понеслись раздирая безумием. — Рэтар попросил ускорить сборы дома в Зарну. Случилось что?
— Они с Тёрком считают, что есть ещё два отряда шальных и думают, что они могут напасть, — ответил он брату.
— Ещё два? — спросил бронар. — Таких же больших?
Роар кивнул.
— Да чтоб тебе, — рыкнул младший брат.
Они постояли молча.
— Он погибнет?
Роар уставился на Элгора в непонимании, тот кивнул на зверя в загоне.
— Не знаю, может если приручим он не убежит от нас, но не знаю… — митар тяжело вздохнул, пнул кусок мёрзлой земли и отправился в дом. — Пойдём, помогу тебе всех организовать.
— Харн собери, — ухмыльнулся Элгор. — Они там по тебе соскучились, страх как.
Роар рассмеялся и, схватив брата за шею, заломил его себе подмышку.
— Надо ещё сообщение в Хэжени отправить, узнать про алагана, — проговорил митар ему в голову.
— Вот и отправляй, только в харн сначала сходи, — Элгор ударил его в рёбра, выворачиваясь. — Тебе прям надо.
— Сейчас договоришься у меня, — смеясь пригрозил брату Роар, отпуская его. А в душе всё взвыло в очередной раз и рвануло с болью и отчаянием.
Глава 11
Милена никак не могла понять, как рассказать Хэле о том, что с ней происходило. Тогда на балконе, она только поплакала чёрной ведьме в юбку платья. Девушка была так счастлива, что можно Хэлу обнять и просто услышать голос, знать, что она не злиться. А вот рассказать обо всём не смогла… Ни о словах, которые наговорила, ни о том, что её раздирало на части непонимание того, что с ней происходит — её тоска по Роару и её тяга к Элгору.
Милена настроила себя на разговор вечером, когда все серые заснули бы, но, как оказалось, теперь Хэла спала в покоях ферана и Мила не знала как к этому относиться.
Хотя никто из серых не знал.
— Я знала, что так будет, — отозвалась Грета, когда Хэлы не оказалось в комнате с утра.
— Что ты знала? — спросила её Карлина недовольно.
— Что-что! А ты не знала? Теперь феран её будет при себе держать.
— Ох, — покачала головой Куна. — Жутковато.
— А на что она ему там, — спросила Сола.
Донна и Маржи переглянулись и прыснули со смеху, Милена улыбнулась и у неё полыхнули щёки.
— Сола, ну ты даёшь, что значит зачем? — отозвалась Анья.
— Не понимаю, — Сола села и захлопала глазами на остальных девушек.
