Я потянула Роя в сторону и украдкой взглянула на него. По лицу моего учителя ничего нельзя было понять. Но я чувствовала, что в нем клокочет гнев, и этот гнев требует выхода. Поэтому когда стали освобождать место для стихийного танца, я робко предложила:
— Пойдем?
— Уверена? — спросил он.
Уверенности я не чувствовала, но кивнула.
Юлиус Ару снова вышел вперед и возвестил:
— Стихийный танец, дамы и господа. Кто желает сегодня открыть его?
Рой шагнул вперед и ответил:
— Будет правильным уступить это нам.
Возразить никто не посмел. Если его отец и был удивлен, то не подал виду. Эйден за его спиной открыто усмехался. Элизабет смотрела на нас волком, но высказаться не решилась.
Я одарила ее улыбкой и шагнула в круг следом за Роем. Он взмахнул рукой, наполняя огненные линии на полу своей магией. Пламя было нестерпимо ярким. Я видела, что даже некоторые из огненных отступали в сторону и старались не касаться его. Но меня сегодня не смущало ничего. Рядом со мной любимый человек, я сделала еще один шаг к своей цели, и праздник мне не испортят даже странные подарки и ненависть окружающих.
Мы снова смотрели только друг на друга и кружились среди огненных всполохов. Магия Роя была так сильна, что никто не решился за нами последовать. На одном из поворотов он прижал меня к себе и шепнул:
— Ты можешь использовать свою магию.
Было немного страшно — с использованием полного объема ядра я еще не освоилась. Но через пару мгновений рядом с огненными всполохами уже бежали тонкие голубые ручейки. Когда они превратились в белые ледяные наросты, зал ахнул. Я почувствовала вспышку удовлетворения, по губам Роя скользнула улыбка.
— Не сдерживайся, — попросил он. — Пусть знают, с кем связались.
— С кем ты связался, — поправила его я.
Но силу отпустила. Потоки нашей магией бежали наперегонки и совершенно не мешали друг другу. Лед и пламя каким-то образом уживались, а мы кружились по залу. Несмотря на взгляды и шепот по углам, в этот момент я чувствовала себя совершенно счастливой.
Когда музыка стихла, я даже испытала сожаление. Рой отступил на шаг и церемонно поцеловал мою руку. От прикосновения его губ по коже побежали мурашки. Он выпрямился и заглянул мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но довольно скоро я обнаружила, что мы движемся к выходу на террасу.
Я беспокойно оглянулась. За нашей спиной снова играла музыка, и больше я не видела ни Элоизу, ни моих будущих родственников. Рой отворил дверь и сделал приглашающий жест. Я покорно вышла на террасу и вдохнула прохладный ночной воздух. Сердце забилось чаще. Накатили воспоминания о приеме у наместника. Тогда мы тоже вышли в сад, и если бы не нападение…
Но у моего учителя сегодня были другие планы. В следующий миг он уже прижимал меня к неожиданно теплой стене дома и целовал так, будто не делал этого целую вечность. Его альцы скользнули по моим волосам, затем спустились вдоль позвоночника. У меня подгибались колени и кружилась голова, мысли улетучились, больше всего хотелось прижаться к нему в ответ еще теснее…
Оторваться друг от друга нас заставило многозначительное покашливание. Не выпуская меня из объятий, Рой нехотя повернул голову в сторону выхода. Чувствуя, как пылают щеки, я сделала то же самое.
Юлиус Ару стоял, привалившись к косяку, и смотрел на нас. Я первый раз видела у него такое выражение лица. В его взгляде не было ненависти или недовольства. Прежде чем кто-либо из нас успел произнести хоть слово, он сказал с досадой:
— Для того чтобы поражать сердца врагов, тебе не нужны ни арбалет, ни магия, девочка.
После этого он развернулся и ушел, оставляя нас вдвоем. Даже не напомнил сыну, что стоит держать себя в руках, и рассуждений о том, как испортит его репутацию бастард, мы тоже не дождались. Кажется, Рой был этому удивлен не меньше, чем я.
Какое-то время мы стояли молча. Пальцы учителя скользили по моим волосам, и от этого неумолимо клонило в сон. Кажется, разбудили меня рано, организм не успел восстановиться после обретения полного круга.
— Едем домой, — внезапно сказал Рой. — Я сыт своими родственниками по горло. Думаю, они нами тоже.
Я оглянулась на дверь, ведущую в зал, и пробормотала:
— Следует попрощаться…
— Обойдутся, — отрезал учитель. — Идем.
Мы спустились в сад и побрели по дорожкам в ту сторону, где нас ждала карета. Но покинуть праздник незамеченными сегодня нам было не суждено. Стоило нам повернуть за угол дома, как из-за ближайшего куста вышел Герберт ре Айштервиц. От его улыбки меня передернуло. Ару резко остановился, я держалась за его плечом.
— Что тебе нужно? — спросил он у Герберта.
Тот весело ответил:
— О, сущий пустяк. Хочу поздравить тебя и твою невесту с обручением…
В его руках возникла уже знакомая шкатулка. Как и ожидалось, топазы снова жаждут воссоединиться со мной. Что же он на них навесил?
Тем временем блондин продолжил:
— А еще у меня есть деловое предложение…
Я почувствовала напряжение Роя, но обрывать бывшего друга он не стал. Теперь мы оба в ожидании смотрели на ре Айштервица и молчали.
Герберт оглядел наши напряженные фигуры и усмехнулся:
— Это всего лишь подарок, и очень полезный.
— Чем? — процедил Рой. — Что ты навесил на это ожерелье, что так желаешь вручить его Ариенай?
— О, вешал не я, — неожиданно легко признался он. — Это подарочек от Шендана. Я передаю его вам в знак нашей дружбы. А еще у меня есть маленькое предупреждение для Ариенай, как жест доброй воли.
Я подозрительно оглядела шкатулку и фыркнула:
— Бедный Лиор. Стоило ему уехать из Эйенкаджа, как огненные один за другим выгодно продают мне его секреты. И что у тебя за деловое предложение?
— Достань мне одну вещь в Инрешваре. А я расскажу тебе о том, чего стоит опасаться. Точнее, кого.
С этими словами он выразительно посмотрел на моего учителя. Точнее, ему на грудь. Туда, где под слоями одежды скрывалась адская метка. А затем перевел алчный взгляд на меня. “Улыбайся тем, кто попытается тебя сожрать”… Напутствие Эйдена снова оказалось как нельзя к месту.
Я одарила ре Айштервица улыбкой и сделала шаг к Рою. Вскинула голову, оглядела его побелевшее лицо, стиснутые зубы… А затем положила ладонь ему на грудь. Он вздрогнул от этого прикосновения и накрыл мою руку своей. Я повернулась к Герберту и увидела, как на его лице медленно поступает понимание. Он недоверчиво спросил:
— Ты… Ты все знаешь?! Знаешь
