Я не остановлюсь. Не сумею. — Объяснил я. — И обернусь драконом в тот же миг, когда мое семя выстрелит.
— Так всегда бывает?
Она остановилась, но я подался бедрами вверх, заставив свой член войти еще глубже.
Риш ахнула и снова качнулась на нем.
— Почти. Поэтому драконы женятся только между собой. Никому не хочется убить свою жену однажды в самый страстный момент.
— А рабыню… можно.
Я промолчал.
Вместо этого я снова помог ей качнуться на мне, но она уже и сама поняла, как это делать.
Упираясь ладонями мне в грудь, она раскачивалась на моем члене, нанизываясь на него и ахая, когда он входил полностью. Ее глаза мутнели от страсти.
И я пробрался пальцами под сорочку, положил палец ей между ног и подбодрил ее.
Повинуясь инстиктам, она стала раскачиваться ритмичнее, так чтобы самой тереться о мой палец. Но быстрее и быстрее.
— Пара с человеком — это сказка. — Сказал я. — Детей рожают только истинные.
— Значит… — она задыхалась. — У меня никогда… не будет… детей?
Сжав ее бедра, я заставил ее держать темп, быстрый, но четкий, и вот уже начал чувствовать, как ее плоть сжимает меня внутри. Сильнее и сильнее.
А потом Риш откинулась на мне с громким стоном и я довел ее последние секунды до оргазма.
Чтобы ответить:
— Никогда…
Она упала рядом со мной.
— Хочешь, я… — она протянула руку к члену, испачканному ее же соками.
— Не надо, — ответил я.
Она бы и не смогла. Утомленная этой яростной любовью, она задремала почти сразу.
А я лежал, держа ее в объятиях и смотрел, как подрагивают темные ресницы.
Она крепко спала, когда я шепнул:
— Я так люблю тебя, моя прекрасная, что никогда не позволю тебе пострадать из-за меня…
Внешне ничего не изменилось. Я была заперта в спальне, куда каждое утро приносили все новые и новые наряды и дорогие подарки от Даррака.
У меня было вдосталь горячей воды в ванне, вкусной еды на столе и презрительных взглядов от женщин, которых раньше я считала подругами.
Я могла управлять ими, как мне вздумается, отдавать любые приказы, но на деле выгоняла их сразу же, как только они переставали быть нужны. Платья я наловчилась надевать самостоятельно и даже затягивать тугой корсет.
Но куда мне было их носить? Даррак предпочитал, чтобы я встречала его обнаженной или в легкой полупрозрачной сорочке, которую он мог задрать, изорвать или играть с ней во время ужина.
Целые дни я проводила в скуке, глядя с балкона на темные тучи над страной. Иногда развлекала себя книгами или размышлениями. А к ужину приходил мой дракон.
Чаще всего он приземлялся на восстановленный в кратчайшие сроки балкон и оборачивался человеком там, а потом заходил ко мне. Я научилась отличать хлопанье его крыльев от всех прочих.
Когда я была знакома с Дарром в детстве, я считала, что ему сложно становиться драконом, для чего и нужен тот самый амулет, который он тогда потерял.
Но глядя на то, как легко перекидываются драконы в людей и обратно, я поняла, что все совсем иначе. И однажды спросила его:
— Почему ты не носишь тот амулет? Разве теперь он тебе не нужен для обращения?
Даррак, который утомленно лежал рядом со мной, после того, как всю ночь ласкал меня, а я ласкала его, а под утро ему пришлось улетать, чтобы обернуться драконом в самый сладкий момент подальше от меня, лениво перевернулся и подгреб меня под себя.
— Эти амулеты — лишь подспорье для тех, кто не владеет своей драконьей сущностью, — ответил он лениво, едва приоткрывая глаза. — Их носят дети, женщины и слабые драконы. Воины, владеющие обоими обликами одинаково искусно, не нуждаются больше в контроле извне.
— Ты сильный воин? — Спросила я его, поглаживая сильную спину.
Мне нравились его могучие мышцы, упругие и напряженные, которые перевитыми канатами составляли его сильное тело. Особенно мышцы на руках. Но со спины Даррак был невероятно, по-мужски красив. Драконы вообще оказались из тех воинов, что не надеются на силу своего оружия и дерутся врукопашную, и поэтому опираются на силу.
Но спины у воинов-драконов были особенно великолепно. Ведь им приходилось много часов махать крыльями в обличье огромных драконов, и мышцы передавались их человеческой сущности.
— Да, я очень сильный, — с довольным видом прорычал Даррак. — Я самый сильный из всех известных мне драконов. Если бы я захотел — я стал бы Князем.
— Но ты не хочешь?
— Нет. Я люблю свободу. Хочу каждую ночь проводить в постели с тобой, а не на долгих совещаниях с министрами.
И он перевернулся, нависая надо мной. Напрягая сильные мышцы опустился, накрывая меня своим телом и глубоко поцеловал. А потом так же легко приподнялся. И снова опустился.
И так до тех пор, пока я не перевернулась на спину, не раздвинула ноги, и он в очередной раз опустившись, скользнул внутрь меня, заставив охнуть.
Каждое его проникновение будоражило меня.
— Если ты самый сильный… — выдохнула я, обвивая его шею руками. — Почему ты не контролируешь свой оборот в дракона во время того, как выстреливает твое семя?
— Потому что такова природа драконов. Жестокая природа, но только так она могла сберечь наш род и не допустить слияния с людьми, — объяснил Даррак, подтаскивая подближе подушку и подкладывая под мои бедра. — Чтобы драконы размножались только с драконами.
— А как же… любовь?
— Любить по-настоящему дракон может только драконицу…
Дальше он погрузил меня в сладкий мир разврата и удовольствий, заставляя забыть обо всем и кричать от страсти под ним. И выкинуть из головы этот разговор.
Но я запомнила главное.
Он на самом деле не может меня любить. Все его слова — лишь пустая болтовня. Однажды это кончится.
Я не думала об этом долго, чтобы не погружаться в тоску, но все-таки где-то на краю мыслей это все продолжало оставаться.
Свадьба была назначена на первый день весны.
Я не думала, что после нее что-то изменится, понимая, что для Даррака я лишь пленница-рабыня, наложница, которая удачно подарит ему этот замок и официальный статус в наших краях. Но все равно волновалась, как любая девушка перед свадьбой.
Только за несколько дней до назначенной даты я стала замечать, что драконов в небе становится все больше, а Даррак приходит все более мрачный и озабоченный по вечерам.
Но на мои расспросы он отмахивался и только крепче любил меня с каждой ночью.
Я узнала, что соитие может происходить в настолько
