бежать с холма, задыхаясь, как упаду ему в руки, как он будет меня целовать, а потом мы будем сидеть на победном миру рядом и переглядываться, а его отец с матерью будут смеяться и намекать, что мы не дождемся свадьбы.
И мы правда ее не дождемся, став близки в ту же ночь его возвращения и победы. А наутро он подарит мне лучшее ожерелье, что захватил в своих походах и объявит своей женой. Потом будет и свадьба, и угощения, и гости…
Потом я хоронила его.
Ходила в лес и думала, как буду жить теперь, когда все мертвы. Когда мертва моя мать, мой жених и отец моего жениха. Приходилось все равно жить хоть как-то.
Если бы я успела подумать, как мне встретить Эдиля в качестве невесты дракона…
Я бы хотела встретить его, нарядившись в самое богатое платье. Такое тяжелое от драгоценностей, чтобы было сложно идти. Чтобы на голове у меня была диадема из цельного рубина. А лицо укрывала вуаль с вплетенными бриллиантами. Чтобы за мной шли черные драконы с обнаженными мечами и несли лучшие яства, которые могут приготовить.
Чтобы сгрузили их у шатра Эдиля и я вошла бы в него как королева.
И сказала бы, что я — та женщина, которую получает победитель.
Если он не смог победить, победил другой.
Только так я смогла бы пробудить в нем ярость, с которой он сверг бы Даррака!
В этот момент я испугалась. Потому что не хотела, чтобы Дарр пострадал. И чтобы Эдиль пострадал не хотела тоже. Я запуталась окончательно!
Но я шла к Эдилю в одном покрывале, босая, с распущенными волосами и весь замок провожал меня взглядами. Не знаю, что они думали обо мне. Потому что меня волновало, как я взгляну в глаза тому, кому обещала хранить верность.
Он меня ждал.
В шатре больше никого не было, посередине стоял огромный стол, где были разложены исчерканные карты, за ним на полу была устроена постель.
Сам Эдиль стоял с бутылкой в руке и бокалом. Он наливал в него вино и тут же залпом выпивал. С каждым шагом, что я делала к нему от входа. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, чего он от меня ждет.
Мой золотокудрый Эдиль потускнел и истерся как монета. Светлые волосы припорошила унылая серая седина, стройный стан согнулся, кожа помертвела и взгляд стал недобрым.
Левой рукой он двигал неловко, должно быть, был ранен. И в целом за пять лет он из смешливого энергичного парня превратился только что не в старика.
— Эдиль… — сказала я, остановившись в пяти шагах от него. Просто испугалась идти дальше.
— Ларишия.
Я опустила голову. Это имя было как обвинение. Любое слово было бы сейчас обвинением, потому что я чувствовала себя виноватой. И мой бывший жених не собирался упрощать мне жизнь.
— Ты жив.
— Да. А мой отец нет. Но рад видеть, что и ты пережила тяжелые времена.
В голосе прорезалась насмешка, ударившая меня словно кнутом.
— Моя мама тоже умерла, — сказала я, чтобы что-то сказать.
— И как это тебя оправдывает? — Скривился он.
— В чем мне нужно оправдаться?
— Ты сдала наш замок врагу!!! — Заорал он во всю глотку и метнул бутылку в стол. Она разлетелась на осколки, которые порезали ему щеку. Капля алой крови поползла по лицу Эдиля, но он словно не заметил.
— Я не сдавала, — едва держась, сказала я. — Они завоевали нас. Мы никак не могли бы…
— Если бы захотели…
— Десятки женщин и детей, Эдиль. А они воины. И… драконы.
— Драконы…
Он отвернулся. Допил из бокала оставшееся там вино.
Я смотрела в его спину и не знала, что сказать.
Он сказал сам.
— Мы впервые увидели, как сражаются драконы слишком поздно. Когда уже нельзя было повернуть назад. Мы набрали огромную армию с тех земель, по которым шли. Подкупом, шантажом, славными речами. Мы собрали всех, кого смогли и были уверены, что победим. Мы и побеждали первое время. Драконы выставляли нам навстречу отряды добровольцев из захваченных деревень. Зачем они шли сражаться за драконов? Не знаю.
Он допил вино и выронил кубок на землю шатра. Я сделала маленький шаг к нему, вдруг подумав, что еще есть надежда что-то исправить.
— А потом они вышли нам навстречу. В образе людей. Они сражались как демоны ада! Они убивали по сотне наших, прежде, чем хоть один из них умирал! А потом они… обратились в драконов…
Эдиль стиснул кулак и затрясся мелкой дрожью. Я его понимала.
— Я допускал, что ты меня не дождешься, Ларишия. Ты всегда была слишком мечтательной для хорошей жены. И тот случай с мальчишкой-драконом, которого мы почти захватили. Но все-таки я до последнего во что-то верил, иначе не вернулся бы в этот замок с остатками армии. Я готов тут погибнуть.
— Тут твоя мать, — напомнила я. — Кроме меня, еще есть она.
— Ей осталось недолго. Только ты держала меня в живых. Когда я думал, что вернусь к тебе и все исправится само собой.
Я опустила глаза в пол.
— Скажи мне, Риш… — его голос был мягок, но я не обманывалась этой мягкостью, потому что знала жестокость Эдиля, когда он зол. — Скажи мне, Риш… Ты уже ложилась в постель с Дарраком? Он уже сорвал твой цветок? Ты уже….
Он проглотил последние слова, словно хотел сказать что-то недопустимое.
Или просто не смог договорить.
— Да.
Я уронила с уст всего одно слово.
Эдиль стремительно обернулся и его ладонь хлестнула меня по лицу с такой силой, что я не удержалась на ногах и покатилась по земле.
В глазах все померкло. Навсегда, навеки.
Я и не подозревала, что глубоко внутри я все-таки считала себя человеческой женщиной и надеялась на то, что все вернется на круги своя. Мы победим драконов, они уйдут, и мир возродится. И я снова стану счастливой невестой Эдиля.
Но когда его ладонь коснулась моей щеки — мир померк.
Тьма ударила меня хлестко, холодно, так сильно, что показалось, что весь мой череп разлетается на куски. Но это лишь разлетались мои иллюзии.
Я еще нашла в себе силы поднять голову от земли и увидеть яростный, полный ненависти взгляд Эдиля. И его губы, выговаривающие слова, которых я не слышала из-за звона в ушах. Но я и так понимала, что он говорит.
Драконья шлюха.
Кожа горела огнем и в первую секунду мне показалось, что этот огонь вырвался у меня
