Тот самый немецкий философ Шопенгауэр, который считал любовь обманом? Любовь, которая, по его мнению, преследовала единственную цель — продолжение рода? Он презирал женщин и утверждал, что они тугодумны и не способны понять тонкости искусства, музыки и поэзии, а главное в их жизни — половые отношения. И вообще, женщина должна принадлежать мужчине как вещь, иначе, зачем она нужна?
Открыв книгу в месте закладки, Ольга фыркнула:
— Женоневистник! — и тут же захлопнула её.
Взяла верхнюю книгу из стопки на краю стола и рассеянно листала её, думая, придерживается ли такого же мнения о женщинах граф Малгри? Конечно, он озабочен вопросом наследования, и этого не скрывает. Есть ли в семье другие младшие дети, Ольга не знала, но что-то подсказывало ей, что Стэнли — единственный сын хозяина поместья.
Незаметно углубившись в чтение книги, «виконтесса» «споткнулась» о словосочетание «переселение душ». При более вдумчивом чтении, её брови поползли вверх. Если она поняла верно, то держит в руках книгу по… реинкарнации? Жизнь после неизбежной смерти? Вымысел или реальность? Подобная тема никогда её не интересовала. Она жила сегодня и сейчас, а что будет после смерти — не так уж и важно.
Почему лорд Малгри, образованный и интеллигентный человек, интересуется реинкарнацией? Сразу подумалось о себе. Неужели он догадался, что в тело его невестки переселилась чужая душа? По спине прокатилась ледяная дрожь. Может быть, не имеет смысла далее играть роль аристократки и пришло время признаться во всём мужчине? Какие её ждут последствия? Не захочет ли он насильственным путём вернуть «сбежавшую» душу Шэйлы и, самое интересное, каким способом он попытается это сделать? В голову полезли совсем уж страшные мысли. Женщина встрепенулась, отгоняя пугающие кровавые видения принесения её в жертву. Она никогда и ни за что ни в чём не признается! Пусть докажут, что она не виконтесса!
Ольга немного успокоилась и подвинула к себе восьмистраничную газету — ежедневную утреннюю лондонскую «Таймс». От знакомого названия защипало в носу. Учась в университете, она несчётное количество раз покупала её и оттачивала знание английского языка переводами статей оттуда.
Первая страница «толстушки» пестрела объявлениями. Вторая и третья отводилась под стенограммы парламентских дебатов. Далее — политические статьи и деловая информация, объявления о театральных постановках, биржевые новости, судебная хроника и снова рекламные объявления, рассортированные по тематике. И правда, чтение газеты может обеспечить последними новостями во всех сферах жизни Лондона, что, пожалуй, будет полезнее и интереснее чтения дамского журнала.
Ольга, потеряв интерес к вещам на столе графа Малгри, пересела за стол Стэнли. На нём лежала книга «Путешествие в тропические страны» Александра Гумбольдта — немецкого географа, натуралиста и путешественника. Закладка в виде сложенного пополам небольшого листа бумаги ничем «виконтессу» не привлекла. Впрочем, как и сама книга. С краю стола лежали книги учёта. Не сунуть в них нос оказалось выше женских сил.
Ольга не удивилась, когда разобравшись в записях одной из них, поняла, что перед ней бухгалтерский отчёт по горным разработкам закрытого типа близ городка Матлок в графстве Дербишир. Расчёты по той самой каменоломне, о которой упоминал граф и куда уехал Стэнли.
Шахта не так давно стала сдаваться в аренду и уже приносила солидную прибыль, давая возможность её владельцу жить на широкую ногу. И это могло быть не единственным источником дохода графской семьи. То, что сын принимал участие в семейном бизнесе, а не паразитировал на шее отца, сразу же возвысило лорда Хардинга в глазах Ольги.
Следующая книга представляла собой список фермеров-арендаторов с приложенными к нему договорами ренты. И снова рента. Оно и понятно: титулованные аристократы лично сельским хозяйством не занимались, отдавая землю в аренду и получая плату за её использование.
Итак, — сделала вывод Ольга, — к уже имеющейся прибыли от рудника, хозяин поместья имеет стабильный и высокий доход от землевладения. При этом он уберегает себя от возможного риска неэффективного вложения средств в производство при личном управлении.
«Виконтесса» взяла керосиновую лампу и пошла вдоль книжных шкафов, останавливаясь у картин и рассматривая аристократов. Богатые, высокомерные, самодостаточные. Два десятка картин с красивыми бездушными ликами.
Оставив лампу на полу, Ольга прошла к стремянке. Переставив канделябр ближе к книжной полке, изучала её содержимое на уровне своего лица. Перебирала томики Гердера, Гёте, Шиллера. Листала переводы Шлегеля и Тика из Шекспира, Одиссею в переводе с греческого. Гладила обложки книг Джонатана Свифта, Джона Брауна и других изданий с совсем уж незнакомыми именами. У неё от волнения подрагивали руки. Где она ещё сможет увидеть и потрогать такое количество раритетов? Только в старейшей Лондонской библиотеке, основанной в 1841 году, в которой представлена литература всех направлений, начиная с шестнадцатого века. Попасть в неё можно, заплатив вступительный взнос и купив абонемент.
Ольга стояла у стремянки и смотрела на верхнюю полку книжного шкафа — высоко, темно, неуютно. От пола поднимался лёгкий сквозняк, пламя свечей дрожало. Собираясь в складках платья, под него пробирался холод, вгрызаясь в кожу, растворяясь в крови.
— Добрый вечер, миледи, — услышала Ольга напряжённый детский голос, разбивший тишину читального зала.
Тауни была одета всё в то же простое тёмно-синее платье и тёплые меховые тапки. Опустив голову, она прятала руки в концах наброшенного на плечи шерстяного платка толстой вязки.
— Добрый, — улыбнулась Ольга приветливо, проходя к окну, на котором была оставлена книга «Правила вежливости и этикета для юной леди». — Хочешь рассказать мне о правилах поведения или поговорим о чём-нибудь другом? — вертела книгу в руках.
Девочка вскинула на неё удивлённые глаза:
— И вы не будете спрашивать меня о поведении юной леди?
Не зная Шэйлу и манеру её общения с внучкой Траффорда, Ольга предположила, что её действия и слова в любом случае вызовут недоумение у Тауни.
— Задание я спрошу в следующий раз, а сегодня мы поступим иначе: применим твои знания на практике. Согласна?
Тауни нерешительно пожала плечами, и «виконтесса» протянула ей руку:
— Идём отсюда. Здесь прохладно.
Когда холодная детская ладошка, чуть поколебавшись, доверчиво легла в её ладонь, Ольга испытала щемящую тоску, сжавшую сердце в болезненном спазме.
— А куда мы пойдём? — спросила Тауни, подняв на леди Хардинг полные любопытства глаза.
— В мою комнату. Там тепло и светло. Выпьем с тобой чаю, согреемся. Будешь пить чай? — запоздало спросила она и улыбнулась, получив в ответ энергичный кивок.
Они шли по тускло освещённому коридору. Ольга чувствовала, как, согреваясь, испуганной пичужкой замерла в её руке детская ладонь.
В комнате хозяйничала горничная, скручивая и плотно укладывая пояса в шкафу.
Мартышкин труд, — покосилась на неё «виконтесса».
— Мадди, принеси нам чай с хлебным пудингом, — глянула она на тяжело сглотнувшую гостью, большими восхищёнными глазами осматривающую комнату. Из чего сделала вывод, что девочка здесь впервые. — Ещё принеси нам парочку сандвичей с паштетом и ветчиной.
*** Хлебный пудинг очень популярен в английской кухне. Чёрствый хлеб, изюм, яично-заварной крем на молоке или сливках, мускатный орех, ваниль. Всё смешивается и запекается в духовке. Первые письменные упоминания о хлебном пудинге относятся к 1728 году.
— Садись, — развернула Ольга к камину стул у стола-матрёшки. Убирала с него книгу по домоводству и села на софу напротив Тауни. — Сегодня ты моя гостья.
Обратив внимание, что девочка присела на краешек стула и неестественно выпрямилась, сказала:
— Сядь удобнее. Ты здесь надолго.
Тауни подчинилась, медленным взором скользя по обстановке комнаты. Ольга не мешала — девочка должна убедиться, что ничего плохого с ней не случится.
