Желание треснуть его по башке стало практически непреодолимым. Я даже была готова пойти на это, зная, что получу сдачи. Но все же успокоила себя мыслью, что так просто ему это не сойдет. О нет. Я сбегу. Я в этом мастер. Любая возможность, любая лазейка, и меня уже след простыл. А может быть не так и плохо, что я выберусь из этой дыры. В Канаду? Отлично. Там рукой подать, и США, брат. Я вспомню остальное и найду его. А Лайфорд… Пусть горит вместе с тем домом.
Он тронулся с места, оставляя снегоход прям на улице. Ему вообще было плевать на вещи, которые он оставлял за собой. Явно не собирался возвращаться. Так что же, его отшельническая жизнь закончена?
— Они все еще меня разыскивают, верно? — догадалась я. Горько. Даже на языке появился этот вкус. — А ты везешь меня им, как пойманный трофей? Чтобы выслужиться перед главным Хейлом?
Он молчал, только руль сжал крепче. Может я мазохистка, но лучше бы он сейчас меня ударил и вырубил, чем все это.
— Да-а-а, — протянула я, сцеживая и свой яд. — Тебя за это точно похвалят, как хорошего мальчика.
— Заткнись.
— С удовольствием. Гори в аду, Лайфорд.
— Я там уже давно, Тарин.
Хмыкнула. Его ад отпуск по сравнению с моим.
Лайфорд
Перелом в трех… нет, четырех ребрах, правой ключице, левой ноге. В двух местах. Три ножевых в живот. Еще два поглубже в бочину, задели печень. Пять стрел в грудную клетку, четыре в спину. И два смертельных шприца.
Как, мать вашу, я еще жив? Если бы не Клод, сегодня был бы мой последний день. Блэр почти стерла меня с лица земли. Самое дерьмовое в этом всем — понимать, что я и Тарин просто пешки в игре колдуна и ведьмы. Я остался за пределами стаи, а враги тут же пронюхали и налетели. Но как же подло, блядь. Сыграли на горящих струнах. Чего оборотню в изгнании и изоляции желать больше всего? Истинную пару? Пару.
Блэр сильнейшая ведьма в мире, что ей стоило подготовить для меня куклу? Стерла ей память, изменила внешность, приглушила запах. Даже хуже, сделала его притягательным для зверя, чтобы он принял девочку за истинную. Ей даже не нужно было стараться. Я все сделал сам. Впустил ее в свой дом. Привязался к ней. Допустил мысль, что она может быть той самой. Моя. Для меня. А потом она начала вспоминать.
И если бы ее муки не стали терзать меня, если бы я просто выждал, не пытаясь понять, кто причинил ей боль, то… что? Чтобы она вспомнила? Тот бункер. И охотников в нем. Они явно не ожидали меня там увидеть сегодня, только прибыли. Но узнали Рин. Значит, был план напасть на меня позже. И Клодий не зря год назад тайком сунул в мой карман эликсир для зверя. Предвидел, что мне придется защищать себя в одиночку.
Я выжил только потому, что охотники меня не ждали. Потому что был магически подпитан. И адски зол. На нее. На себя. На все это дерьмо.
Ворота аэропорта показались на горизонте, и я притормозил. Охранник узнал машину, кивнул мне, так что не пришлось с ним разговаривать. Я не смог бы сейчас и двух слов связать внятно. Все силы уходили на долбаную регенерацию. С последней дозой яда мой медведь отключился, и я понятия не имел, сколько времени потребуется, чтобы пополнить мои внутренние резервы.
Я остановил машину у своей птички, отстраненно наблюдая, как засуетились люди, подгоняя трап, и как из здания частного аэропорта вышли пилоты. Они уже начали присматриваться ко мне через лобовое стекло и шептаться. Ничего… Бабки заткнут все их сомнения. А заодно глаза и уши.
Ждал, пока готовят самолет, и не двигался. В рюкзаке была еще доза эликсира, и она нужна была моим костям сейчас же. А я не мог, к демонам в зад, пошевелиться. Кровь стекла по онемевшим пальцам на руль и присохла, ступни окоченели, и даже теплый воздух не спасал. Легкие горели при каждом вздохе. Но на фоне всего этого самым ощутимым было ЕЕ присутствие. Я не мог на нее смотреть. Знал, что если поверну голову, меня опять накроет. Сейчас хотелось просто дышать, не двигаться, не видеть ее, не говорить.
Но я посмотрел.
Тарин заснула. Мы ехали без остановки больше трех часов. Ее дыхание было слишком тихим, я почти не слышал, и это бесило. Потому что ее маска спала, а моя одержимость контролировать каждый ее шаг никуда не делась. Но я избавлюсь от нее. Какой бы сильной не была магия Блэр, у Клода всегда найдутся силы отменить ее.
Против яда по имени Рин-Рин нужно самое мощное противоядие.
Рюкзак лежал между нами. Нашарив рукой флягу с дурнопахнущей жижей колдуна, я начал допивать, прекрасно понимая, что мои глаза по-прежнему прикованы к Рин. Она должна бежать от меня со всех ног. А вместо этого заснула. Насколько же она слаба… Не переносит холод. Синяки на ее теле так и не сошли. Блядь, да она провалялась в горячке неделю, и я уже думал, что не выкарабкается. Сраные оборотни не болеют. Никогда.
Это. Все. Какая-то. Пытка. Мне хотелось взреветь, вырвать руль и разбить им лобовое стекло. Ярость переполняла, ее было больше чем когда-либо, и я просто не видел вариантов, как избавиться от нее. Убрал флягу и медленно выдохнул через нос, пытаясь хоть как-то успокоиться. Тарин держала свою левую руку, и та казалась посиневшей. Один из тех уродов сломал ей кость.
Дерьмо. Она пыталась сказать, что ей больно…
Вот теперь я отвел взгляд. Вышел из машины, прихватив рюкзак с баблом, и обошел ее. И опять завис, смотря на девочку через стекло. Я собираюсь отвезти ее в стаю с тремя десятками самцов. И отдать местному колдуну, чтобы разорвал мою привязку к ней, после чего альфа решит, что с ней делать. И как, блядь, я это сделаю, если у меня глаза наливаются кровью от гребаного перелома? На это рассчитывал Блэр? Что если я случайно выживу после встречи с братством, то ни за что не наврежу Рин?
Ведьма не думала, что я настолько безжалостный ублюдок, что смогу привезти беззащитную самку с больным зверем к Клоду на стол? Он наверняка захочет провести тот же ритуал, что провел с ее братом. А Блэр знала, что я в гребаном изгнании, а? ИЗ-ЗА РИН! Я должен был доставить Харрисону Хейлу ее и ее братьев. А когда провалился на двух заданиях из трех, он изгнал меня. Она мой шанс вернуть все, что я потерял. И я не должен испытывать ничего, кроме облегчения, глядя сейчас на эту спящую красавицу. Она мой пропуск обратно в прошлую жизнь. Это Блэр учла?
На секунду закрыл глаза. Ступни разрывало от адского холода еще несколько секунд, а потом просто онемели. Притупилась боль в ребрах и бедре. Эликсир начал действовать. Почти ничего не чувствовал. Почти.
Глава 19
Тарин
Я пыталась скрыться от реальности. И утонула в собственных мыслях, упав куда-то на дно пропасти, где не было слышно даже звука мотора и натужного дыхания Лайфорда.
Мне отчаянно хотелось вновь испытать чувство защищенности, на которое теперь глупо было рассчитывать. Но ведь со мной все еще была мама, ее теплый образ никто никогда не отнимет. Нежный взгляд, желтое платье и цветочная заколка в светлых волосах. У нее была такая же прическа, как у меня, такая же длина. Веснушки! И она пахла чем-то сладким и молочным. Она улыбалась, глядя на то, как высоко Колтон прыгал, и нежно покачивала на руках младенца. Джейсон. Джей — мой младший брат. Мы искали его с Колтом всю жизнь. Ради нее. Она бы хотела, чтобы мы были вместе.
«Твои братья не такие как ты… Но ты моя девочка… Ты особенная, помни».
Чем? Если только тем, что притягиваю к себе неприятности. Сомнительная особенность. Боль и страдания всегда сопровождали звуки воя и скулежа. Почему?
«Ты Ты перестанешь бояться то, кем являешься, когда полюбишь».
Кто сказал мне это? Кажется, это были последние слова Марины. Однажды тот дьявол увел ее, и больше я ее не видела. Что же теперь она делает в моей голове? И чего пытается добиться — помочь или навредить? Кому мне верить, если не самой себе? Где искать ответы, если не внутри этой пропасти?
Я шагнула навстречу своим страхам. К зверю, что жил во мне. Уродливому, израненному, брошенному всему. Свернувшись калачиком, он забился в углу, боясь даже дышать. Но и в кромешной тьме я четко видела его мохнатую морду и голубые глаза с зелеными вкраплениями, в которых отражалась такая вселенская гнетущая боль, что хотелось взвыть. Это была маленькая истощенная волчица. От нее отказались все. Но в первую очередь от нее отказалась я.
