Вот чего я боялась. Заглянуть в эти глаза и ощутить всю силу своего предательства. Оно похлеще яда. Острее всех колких слов, которыми ранил Лайф.
Теперь слова Марины стали поняты.
Я слабая, потому что так и не смогла полюбить. Себя. Своего зверя.
Я такая же, как Котон. Как Лайфордр. Как моя мама. Оборотень.
Только ничего не зная о своей натуре, посчитала, что это страшное проклятие, когда впервые увидела обращение брата. Я с ужасом ждала и боялась дня, когда это произойдет со мной. Я боролась с зовом и ненавидела то, что пыталось вырваться из меня. Когда произошло мое первое обращение? Кажется, намного позднее, чем у Колтона. Мое затянулось. Я уже была в плену, когда слабый зверь попытался вырваться, чтобы защитить меня от того ублюдка. Мы с волчицей понимали, что ничего из этого не выйдет, но она все равно пыталась. Мы никогда не были единым целым. Была я и какая-то уродливая мерзость во мне, которую я страшно боялась.
А теперь я упала перед ней на колени и не могла насмотреться. Она даже больше напоминала побитую дворняжку. Мое отражение в зеркале. Моя вторая сущность. Я протянула ей руки, а она оскалилась и зарычала на меня. Забилась от страха еще дальше и исчезла в темноте.
А меня вытянуло из этой глубины на поверхность, где опять было холодно и больно. Я резко распахнула глаза и с ужасом отметила, что уже не в машине, а на руках у Лайфорда. А как только осмотрелась, напряглась и вцепилась в его плечо здоровой рукой — мы поднимались по трапу в самолет.
— Отпусти! — хотела крикнуть, но голос охрип. Лайфорд, сцепив челюсти, уже поднялся на последнюю ступеньку и вошел в салон. У люка стоял мужчина в форме пилота, и я забилась в панике, когда она начал закрывать люк.
— Стойте! Помогите мне! Я не хочу никуда лететь! Меня выкрали. Помогите!
Пускай он русский, но мольбу о помощи уж мог разобрать. А делал вид, что глухой и немой. Молча закупорил нас и удалился в кабину пилота. И там сидел еще один, подсматривая за нами явно с неодобрением, но при этом ни слова не сказал.
— Я заплатил им много денег, — произнес Лайфорд до мурашек холодным и спокойным голосом. — Они не помогут тебе.
Он больше не орал, не выпрыгивал из собственной шкуры, не вел себя как сумасшедший. Но его нереальное спокойствие пугало в сотни раз больше.
— Не делай этого, — попросила я. — Не отдавай меня им.
Он молча усадил меня на кресло и пристегнул ремень.
— Лайф! Посмотри на меня! — потребовала я. Просьбу выполнил мгновенно, вот только в глазах не было ни капли сомнения. Или страха. Или злости. Только лед.
— Мы поговорим о том, что произошло, — произнес он и сел напротив.
Самолет начал взлетать. Я ощутила разгон, вцепилась рукой в подлокотник и уставилась в иллюминатор. Сердце выпугивало из груди, но когда шасси оторвались от земли, оно ухнуло вниз. Я смахнула со щеки последнюю слезу и запретила себе плакать. Глупо. Он же нашел в себе силы нацепить эту бездушную маску. И я смогу, я всему учусь быстро. Набрала побольше воздуха в легкие и посмотрела на Лайфорда по-новому. Без завесы розовой сахарной ваты, которой он забил мою голову. И теперь увидела совершенно чужого мужчину, к которому больше не хотелось тянуться. Я просто не знала его. Мой Лайф остался в России. А этот ни кусочка от меня не получит.
Эта мысль даже вызвала горькую улыбку.
— Тебя похвалят за мой труп или я нужна им живой, чтобы они могли поиздеваться надо мной? — спросила на удивление спокойно, даже не примеряя на себе такой сценарий, а только чтобы проверить, настолько же он бесстрастен, каким пытается казаться. Внутри былая стойкая уверенность, что до этого не дойдет. Я не допущу. Не во второй раз. Ни за что!
— Прекрати, Тарин, — произнес он устало.
Я фыркнула. Сейчас каждое его слово вызывало интоксикацию. Тарин… Это мое имя, но звучало так бездушно. Самое время отвыкать от Рин-Рин.
— Просто хочу, чтобы ты знал, Хейл, — процедила я с ненавистью, бурлящей во мне. — Ни одному альфе в мире я не позволю сделать со мной то, что делал тот урод. Вообще больше никому. Лучше смерть.
Он сцепил зубы до скрежета и отвел взгляд на секунду. Не такой уж и кремень, а!
— Ты так уверена, что смерь лучше? — спросил он с вызовом и наклонился немного ко мне, будто я недостаточно хорошо его слышала. — Тот урод — Эдриан Вудворд. Он удерживал вас с Колтоном около двух лет. Он держал твоего брата в клетке, изнуряя и ломая его зверя. Думаешь, Колтон не думал тогда о смерти? Готов поспорить, он мечтал об этом каждый день. Но боролся за тебя. И он, блядь, справился со всем этим дерьмом, чтобы выхватить свободу для вас двоих. Он выбрался из заточения и скрутил подонку Вудворду голову. А потом объявил себя альфой и каждый день дрался с самцами стаи, снова и снова доказывая им, что достоит звания сильнейшего. Он убил их всех, чтобы у тебя было безопасное место для жизни. Так что не смей мне говорить о смерти сейчас!
Последнее он проорал мне в лицо и врезался головой в спинку своего кресла. Клянусь, я была рада этим рычащим звукам.
— Это случилось больше шести лет назад, — уже спокойнее произнес Лайф, сделав несколько вздохов. — Мне продолжать? Или ты уже собралась вспаривать себе вены?
Я сложила руки на груди и с огромным трудом подавила в себе желание зарычать от злости. Злилась, потому что он знал о моей жизни больше меня, и понимал, что заинтересует меня этим. Подлец.
— Говори все, что знаешь, — потребовала я. — Правду. Я скажу все, что вспомнила. А потом пойду вспаривать себе вены.
Хейл покачал головой, всем своим видом намекая, что я играю с огнем, дразня его.
— Как будто я тебе позволю, — со скрытой угрозой произнес он и продолжил посвящать меня в мое же прошлое. Это было так странно слушать чужого человека и на каком-то глубинном уровне понимать, что ведь так все и было. Он словно писал карандашом на моих чистых листках каждое слово. А я наводила поверх ручкой. И вспоминала, хоть и урывками.
— Многие оборотни не приняли Колтона, как альфу, бежали из стаи, объединялись в группы и становились наемниками, выполняю какую-то работу для колдунов и ведьм. В любом случае, слухи о альфе-метисе разошлись быстро. Ты понимаешь, как это?
Я покачала головой. Лайф вздохнул.
— Значит, нужно начать раньше.
— Легенда про настоящую Рин-Рин? — с издевкой спросила я. Нечто теплое и глубинное промелькнуло в его взгляде всего на долбанную секунду, а у меня возникло чувство, будто меня полоснули ножом по сердцу. Мы отвели взгляды одновременно.
Лайф молча встал и начал открывать одну за другой дверцы шкафчиков. Вернулся спустя несколько секунд с аптечкой в руках. Ему она была необходима.
— Выпей первым делом это. — Он протянул мне сразу три таблетки обезболивающего, сосредоточив взгляд на моей руке. Свел брови и начал читать состав какой-то мази.
— Ты лечишь меня, чтобы в итоге отдать на растерзание Хейлу? — с насмешкой спросила я. — Видимо, сильно тебе досталось от тех парней. Логика хромает на обе ноги, Лайф.
Он раздраженно бросил мазь в коробку, взял бинт и начал закатывать рукав моего свитера. Рука выглядела действительно паршиво.
— Метисы, — продолжил тему Лайфорд, отвлекая меня от боли, — это полукровки разных видов оборотней. Твой отец был медведем из стаи Хейлов, а мать волчицей из маленькой южной стаи. Она, кажется, уже распалась. Или ее поглотила соседняя. В любом случае, у нас нет данных о родне твоей мамы. Они оба сбежали со своих стай и скрывались ото всех на нейтральных землях, чтобы вырастить вас. И какое-то время им удавалось.
Он посмотрел на меня, проверяя реакцию. В его глазах так и читался вопрос: «Доставать нашатырный спирт, или она еще держится?» Я держалась, хотя очень хотелось закричать от ужаса.
— Ты продолжаешь утверждать, что я из рода Хейлов, — произнесла я с укором. Отрицала до последнего.
— Это факт, — произнес Лайфорд твердо, и моя ручка навела его карандаш. Боже… Все бредовей и бредовей.
