Ансельм, но я решила, что соединив два источника — записи в книге учета и в магистрате — мы с Даной лучше во всем разберемся.
Результат меня ошеломил. По замковым книгам графство заплатило податей заметно меньше, чем по записям магистрата. В магистрате отмечают, сколько золотых в банке перевели со счета графства на счет Риконтийского казначейства. То есть, выписке из магистрата можно верить. А в замковой книге управляющей пишет всё сам. И это — та сумма, которая ушла на счет графства. Подати высчитываются от дохода. Это значит, что по записям магистрата доход графства намного больше, чем по замковой книге. И я догадываюсь, куда ушла разница.
Придется снова ехать в город и поднимать записи за прошедшие годы. Граф отошел от дел лет пять назад. Удивительно, что управляющий все еще здесь, с такими-то суммами ворованного.
Госпожа Файсан, казалось, забыла обо мне. Она делала вид, что я пустое место, при нужде обращалась ко мне подчеркнуто холодно, и только. За всеми заботами — здоровье графа, метания Даны, воровство управляющего, закупка новых ингредиентов, продолжение опытов, переписка с академией — я выпустила ее из виду. И зря.
* * *
В один из погожих дней мы с Даной сели в карету — обычного немагического вида, с лошадьми — и поехали по ближайшим селениям. Карета была непарадной, без графских вензелей, именно поэтому мы ее выбрали. Не хотелось смущать селян помпезным появлением. Мы оделись попроще, захватили корзину с едой и смотрели на поля, где уже начали собирать урожай.
В самом близком к замку селении на первый взгляд казалось все в порядке. Дома выглядели хорошо, дети — сыто, народ с любопытством смотрел на "господских девушек", а молодицы строили глазки сопровождавшим нас парням из замковой охраны. — Спроси, везде ли так хорошо, как здесь, — шепнула я Дане. Наверняка богатое село задирает нос перед соседями.
Староста рассмеялся и начал быстро-быстро говорить, размахивая руками. Когда мы вернулись в карету, оказалось, что я права — тот легко сдал нам все нужные сведения. Быстро, пока не забыла, Дана записала пять названий: где ленивые люди, где был мор, с которым не управились, где урожай затопило, где староста пьет, и где ворует.
Мы не успели объехать все за один день, нам понадобилось трястись в карете остаток недели, чтоб посмотреть своими глазами и на эти селения, и на другие. Общая картина удручала. Вечерами Дана плакала, а я поила ее мелиссой с ромашкой и пыталась придумать, как рассказать обо всем графу. А если ему будет все равно?
Я решила начать с воровства управляющего и двух старост. Собрав документы, я попросила графа взглянуть на мои записи. Граф долго хмурился, смотрел в окно и, наконец, вздохнул. — Стар я стал. Как же я легко поддался… Ты права, девочка. За своими бедами я позабыл о людях. Это ведь не все? выкладывай.
Мы объехали малую толику графских земель, но увиденного было достаточно, чтоб граф Байрок кликнул замковую охрану и приказал найти управляющего и доставить его сюда. В город уехал посыльный — за законниками, следователем и стражами.
Замок гудел.
Управляющего нашли в городе, когда он, услышав о наших поездках, пытался сбежать на поезде. Охрана замка не зря ест свой хлеб, и получив распоряжение, двое тут же отправились в Байроканд, и начали поиски с вокзала, где их и закончили. Пойманного ворюгу привезли, кинув как куль поперек коня. Три дня следователи и законники провели у нас, изучая бумаги и допрашивая арестованного, после чего забрали его в город.
Граф позвал нас с Даной в кабинет: — У меня нет надежного человека на это место, — начал граф Ансельм. — Может быть, поверенные и найдут такого, но дела не ждут. Вы вдвоем неплохо справились, как я вижу. Я был бы благодарен вам, госпожа Мадлен, и тебе, Дана, если бы вы дальше занялись хозяйством. Вы можете представить мне список, кого из глав округов и старост поселений нужно сместить, кого поставить, каким поселениям нужна помощь, где еще какие беды. Я верю вам больше, чем всем этим потомственным дельцам.
Пока я пыталась понять, во что я ввязываюсь, Дана схватила деда за руку: — Мы справимся, правда! — Ваше сиятельство, нам нужны деньги на расходы. Не хотелось бы бегать к вам за подписью для каждой мелочи. Конечно, для крупных сумм мы будем приходить к вам для решения, но я боюсь, что мелких будет слишком много. — Пошлите за поверенным, — распорядился граф. — Я выдам официальное поручительство.
Я охнула. Мне, иностранке без опыта… да что там, в мои двадцать лет даже экономками еще не становятся, и вот мне вручают казну и хозяйство целого графства?
Кажется, Дана тоже не осознавала всего груза ответственности. Зато граф оценил мое состояние: — Страшно? Увы, госпожа Мадлен, сейчас больше некому за это взяться. Я слишком запустил дела, даже надежных людей не осталось.
Следующие три месяца превратились в кошмар. Взяв охрану, мы уезжали на несколько дней, и четырежды вернулись с арестованными: два старосты посчитали свои поселения рабскими владениями, еще один перепортил половину девок в деревне, стращая семьи кумовством с судьей, и сам судья проворовался настолько, что без "благодарности" к нему не приходили. С главами округов было сложнее — для запутанного учета требовался более знающий человек.
Поселения после мора, поселения после природных катаклизмов, разоренные внезапной болезнью кормильца семьи… В графстве оказалось всего четыре лечебницы, которые еще как-то пытались работать. Я старалась не думать о графе Байроке плохо. По словам старой служанки, с которой мне удалось сблизиться, когда я кое-как заговорила по-риконтийски, граф Ансельм сильно сдал после гибели старшего сына, а разгульная жизнь младшего его добила. Одна отрада — внучка, которая выросла живой и смышленой. И доброй, хоть и наивной. Впрочем, за эту осень наивность Даны очень и очень уменьшилась.
Когда я начала кое-как
