Дана настаивала, чтоб он вспомнил, кто они, эти все. Наконец, он ткнул в одного из слуг. Дана продолжила идти по цепочке. Тот указал на двух девиц в синих платьях, а они — на экономку.
Дана перешла на шалпийский: — Госпожа Эмма, это правда, что вы распространяли подобные слухи после приезда госпожи Мулинн?
Та вздернула вверх подбородок: — Ничего подобного! Я лишь предупредила молодежь о последствиях знакомства с распущенными особами, которые слишком долго находились без надлежащего присмотра, и с попустительства таких же развращенных руководителей убивали душу и тело в разнузданных кутежах!
Слуги не понимали шалпийского, но с любопытством смотрели представление.
Дана произнесла несколько фраз на риконбрийском, обращаясь ко всем сразу. Служанки прятали улыбки, а пара слуг открыто фыркнула, глянув на госпожу Файсан. Экономка побелела и сжала губы в нитку. Дана показала на нападавшего и отдала приказание. Двое слуг взяли того за локотки и повели прочь, и девушка махнула мне, чтоб я шла за ними следом. Парня привели к каморке, где валялись швабры и ведра, заперли там, и Дана забрала ключ.
Велев слугам расходиться (я это поняла, потому что слуги разошлись), Дана повернулась к госпоже Файсан: — Госпожа Эмма, если я еще раз услышу, что вы распространяете гнусные слухи про магов, вы будете искать другое место, и хороших рекомендаций вам не дадут. Вы свободны.
По тому, как смотрела на меня экономка, я поняла, что все еще только начинается.
И это скверно. С двумя нападавшими я бы не разобралась. Не хотелось бы ходить по замку, озираясь и вздрагивая. Пожалуй, надо постепенно заговорить окна. За три-четыре дня я наложу первый слой тонких воздействий для защиты.
Мы с Даной вернулись к лаборатории, чтоб я все-таки заперла ее за замок. Девушка проводила меня до апартаментов, и я ушла спать.
Утром после завтрака, на который экономка не явилась, я спросила у Даны, что она сказала прислуге. — Что госпожа Файсан, к сожалению, несведуща в некоторых областях знаний, поэтому не всем ее словам стоит верить. И если кто-то еще обойдется с госпожой Мулинн неподобающим образом, расчитаю в ту же минуту. — Думаешь, стоило так принижать начальство перед подчиненными? — О… я не подумала, — понурилась девушка. — Боюсь, ее все равно придется уволить. Если она настолько не принимает решения хозяев, ей здесь не место. Пусть я и правда слишком юна, но тебя брал на работу граф Байрок. Пойдем, он нас уже должен ждать, надо разобраться с Титом.
Тита уволили. Меня спросили, хочу ли я передать его страже, но я отказалась: не хочется начинать свою жизнь в Риконтии с обвинений риконтийца, когда мне самой еще нужен переводчик. Парень выглядел обескураженным и злым на экономку.
Рассказы экономки о магичках имели неожиданный эффект. Ко мне пришли две служанки, одна в белом переднике, другая без. Первая немного говорила по-шалпийски — когда-то работала в доме шалпийского торговца. — Мири просит женское зелье, — кивнула она на Мири, которая мяла подол в руках. — Какое? Что-то болит? — Я посмотрела на Мири лекарским даром, но все было спокойно. — Она беременна? — Нет, нет. Это чтобы не было.
Брачного браслета на девушке я не заметила. Может, у нее есть жених или просто любимый. Но этот испуг на лице… — Мири кто-то угрожает?
Служанка в белом переднике непонимающе посмотрела на меня. Я достала словарь, нашла нужное слово и прочитала вслух. — Да, да, Питер угрожает, если она не спать, он с ней не ходить. — Питер — плохой парень.
Та перевела Мири, и у Мири выступили слезы на глазах, и я без перевода поняла ее ответ: она влюбилась в этого проходимца Питера. Я вздохнула: — А Питер ее любит? — Она говорит, Питер ее звал на… — Свидание? — Да, свидание.
Я полистала словарь и сложила фразу по-риконбрийски: — Мири Питера любить, Питер ее использовать. Так нельзя. — И закончила по-шалпийски: — Я сварю зелье, но пусть она подумает. — Что, если он не звать?
Я снова взялась за словарь. — Мири, если Питер тебя бросить, потом будет другой, кто любить.
Озадаченные девушки ушли. Похоже, экономка, сама того не понимая, создала мне авторитет в любовных делах. Надо срочно учить риконбрийский. Если Дане пришлось рассказывать, что на свете бывают гадкие мужчины, то служанкам придется объяснять, что бывают не только гадкие.
Я грустно улыбнулась. Зря они считают меня большим знатоком. В моей жизни так и не случилось настоящей любви, а женское естество после истории с Крамсом крепко уснуло.
Глава 16. Зелья и земли
Наступала осень, и я занялась варкой обычных для холодного сезона зелий от простуды, для укрепления организма, и более серьезных на всякий случай: от инфлюэнцы, жаропонижающие, от ломоты в суставах. Граф ежедневно выпивал разные составы, которые помогали ему чувствовать себя лучше и бодрее. Я пересмотрела его меню и исключила не самые полезные вещи. Когда тот попытался заартачиться, напомнила, что спиртное ему тоже нельзя, и если он хочет и дальше раз в неделю-другую посидеть за рюмкой со старыми друзьями, стоит поберечься в остальном. Дана стояла рядом со мной и сурово хмурила брови. Я уже поняла, что в вопросах здоровья графа его внучка — страшная сила.
— Ты не думай, — призналась она мне как-то. — Я дедушку и просто так очень люблю и хотела бы, чтобы он прожил еще долго-долго. Но представь, что со мной будет, если он умрет сейчас? Графство отойдет дяде Лиаму, и он станет моим опекуном. Представляешь? — Я его совсем не знаю, ни разу не видела. — И не увидишь, он давно не появляется дома, — фыркнула девушка. — Он и после смерти дедушки приедет только за деньгами, и будет вытягивать из
