Я не смогу сделать это ещё более очевидно.
Я так напугана, что дрожу, у меня пересохло во рту, когда шевелится последняя мишуа, и я заставляю себя широко раскрыть глаза, как будто задаюсь вопросом, какого черта случилось с моей защитой.
Кажется, что весь левый фланг дохоллов отрывается. Они практически падают друг на друга, чтобы вернуть меня на свой корабль. Интересно, есть ли у них какая-то система вознаграждения. Может быть, каждая из нас, человеческих женщин, стоит определенное количество очков.
Я мотаю головой из стороны в сторону, но, как и планировалось, Ракиз давно ушёл, а Терекс уже переместился ближе к линии фронта. Он ревёт, как будто в убийственной ярости, и не в силах вспомнить, что он должен защищать меня.
Дохоллы становятся ближе. К настоящему времени они точно увидят, в какую сторону я буду бежать.
Поэтому я разворачиваюсь и бегу в лес, как будто потеряла самообладание. Как будто я настолько напугана и глупа, что оставлю защиту браксианцев позади.
Дохоллы не хотят меня убивать. Так что, если этот план удастся, я уберу пятьдесят или более врагов с передовой, устранив их как угрозу для браксианцев.
И увеличивая наши шансы на выживание.
Я пробежала этот маршрут сто раз. Браксианцы помогли мне откопать всё, на что я могла наткнуться, прежде чем скрыть улики, чтобы не было очевидно, что я веду дохоллов по проторенной тропе.
Но я не ожидала, что они будут такими чертовски быстрыми.
Я не в той форме, как хотелось бы. В Хьюстоне я потратила часть своих драгоценных чаевых на абонемент в спортзал — не на тренировки, а на то, чтобы каждый день принимать душ. Я предпочитала бегать на улице, но когда становилось слишком жарко, я иногда ходила на беговую дорожку. Я ненавижу бегать, но мысли о том, что Бен гонится за мной, было достаточно, чтобы мотивировать меня каждое утро пробегать четыре мили.
Это далеко не четыре мили, но это нужно воспринимать как спринт. И не должно показаться, что я их куда-то веду. Я поворачиваю направо, хватаясь за длинную белую ветку дерева, которую я отметила ранее, и использую её в качестве рычага, поворачиваю за угол.
Мне нужно, чтобы они видели, куда я иду.
Впрочем, это не проблема, потому что они догоняют меня, с этими ужасными палками в руках. Они вцепляются в них, как копья, и я опускаю голову, быстрее двигая ногами.
Из-за деревьев справа от меня доносятся звуки грохота. Они разделились, и они пытаются подрезать меня.
Дерьмо.
«Всё в порядке, Чарли. Ты тренировалась. Следи за мячом».
Я запыхалась больше, чем обычно, в этот момент, я думаю, что откровенный ужас сжимает моё горло, мешая дышать. Но адреналин заставляет меня ставить одну ногу перед другой, заставляет мои руки качаться, пока я спускаюсь вниз на последнем отрезке.
Обе группы сближаются. Когда я упомянула об этой возможности браксианцам, устроившим эту ловушку, они просто склонили головы, уставились в лес и сказали, что позаботятся об этом.
Я очень надеюсь, что они позаботились об этом.
Верёвка находится за следующим поворотом, и я вижу её мысленным взором, свисающей передо мной. Я никогда не была хороша в гимнастике, но мне придётся карабкаться по этой верёвке, как обезьяне-пауку, и мне придётся сделать это до того, как преследующие меня инопланетяне увидят меня.
Если это не сработает, меня ждёт наказание хуже смерти.
Лицо Драгикса мелькает перед моими глазами, когда я сворачиваю за последний угол и бросаюсь к верёвке. Глаза Драгикса, которые подталкивают меня, когда я делаю три огромных шага и прыгаю за ней, мой прыжок заставляет её дико раскачиваться, когда я взбираюсь на неё.
Я тянусь к ветке дерева и забираюсь на неё, сразу же дёргая за собой веревку. Мое дыхание сбивается дикими рыданиями, и я захлопываю рот рукой, пригибаясь к своей ветке, когда слышу крики дохоллов.
Но кто-то другой зовёт меня, его голос безумно взволнованно звучит в моей голове.
«Чарли? Чарли!»
Драгикс? Он здесь?
Я блокирую его, поскольку дохоллы за углом. Некоторые из них в ярости, их глаза суровы, они рычат, продираясь по тропинке. Другие, кажется, развлекаются, на их лицах дикие ухмылки, когда они выкрикивают оскорбления.
Я зажмуриваю глаза, боясь, что они почувствуют на себе мой взгляд, что они поднимут глаза и увидят меня на этом дереве.
Этого не происходит.
Ручей течёт мимо моего дерева, и на мгновение я думаю, что ловушка не сработала. Я вдруг уверена, что они продолжат бежать, поймут, что я не впереди, и вернутся, чтобы найти меня.
Как только я отчаянно пытаюсь придумать другой план, воздух наполняется криками.
Я выглядываю из-под рук, поворачиваю голову и смотрю на ловушку.
Земля под их ногами провалилась, как и предполагалось.
В десяти футах ниже фиолетовые ублюдки, которые думали, что смогут похитить меня с этой планеты, насажены на заостренные палки, камни и даже ножи.
Они никуда не уйдут, пока не откопаются. И скоро прибудет группа браксианцев, чтобы закончить эту работу.
Я долго лежу на месте, опасаясь, что группа, которая пыталась меня отрезать, может быть уже в пути.
Но они не пробиваются сквозь деревья, даже когда их друзья кричат о помощи.
Перебираюсь по ветвям дерева на другую сторону и опускаю ещё одну веревку. Я опускаюсь, пытаясь перекрыть звуки умирающих инопланетян.
Они могли оставить нас в покое. Но они пришли на эту планету, потому что считают нас собственностью.
Это война.
Глава 18
Драгикс
Я просматриваю поле битвы внизу, отчаянно ища Чарли. Выпускаю струю огня, целясь в дохоллов, толпящихся слишком близко к браксианцам на правом фланге.
Они превращаются в пепел.
Звучат аплодисменты, браксианцы размахивают мечами в воздухе. Я игнорирую их, моё сердце колотится в груди.
Я вижу обеих королев племени браксианцев. Я вижу двуногую, которую Чарли называла Вивиан, радостно швыряющую маленькие стручки в дохоллов, и она улыбалась, когда они взрывались.
Но я не вижу Чарли.
«Маленькая двуногая, ты где?»
Я зову её снова и снова, улетая всё дальше от поля боя.
«Я здесь, Драгикс».
От облегчения я вздрагиваю, и мои крылья дрожат, когда я смотрю вниз и вижу, как Чарли улыбается мне, выбегая из-за деревьев.
Я приземляюсь, притягивая её к себе и осторожно проводя верхушкой одного когтя по её лицу, проверяя наличие повреждений.
— Ты пришёл, — говорит она, и я киваю, поднимая её и кладя себе на спину.
«Я не мог оставить тебя сражаться без меня. Никогда больше тебя не оставлю».
Чарли издает звук, похожий на нечто среднее между смехом и всхлипом. И тут я поворачиваю голову и обнаруживаю группу лиловых двуногих, подкрадывающихся ближе, с острым оружием в руках.
Я рычу на них, изрыгаю огонь и уношу Чарли в небо.
«О Боже, — говорит она. — Драгикс… мы проигрываем эту битву».
Она права. Я наклоняюсь и стреляю огнём в центр дохоллов. Но этого недостаточно, чтобы превратить их в пепел. Уже нет.
Ноги Чарли напрягаются вокруг меня, когда дохоллы кричат, пытаясь потушить пламя, охватившее их тела.
«Что происходит, Драгикс?»
«Во мне не так много пламени, маленькая двуногая. Я уже сегодня охотился на лиловых захватчиков и не поел достаточно, чтобы пополнить свой огонь».
— Вот дерьмо.
Я смотрю на фиолетовых двуногих. Они кричат и бегают кругами, пытаясь потушить охватившее их пламя. Это обеспечивает хорошее отвлечение, так как захватчики рядом с ними отходят, боясь пламени.
Но этого недостаточно.
Браксианцы медленно отступают, вероятно, надеясь пробраться за стены лагеря. Есть тысячи браксианцев, но их мечи не могут сравниться с оружием дохоллов, излучающим синий свет.
Так много их пало, что они попадали друг на друга, земля превратилась в море тел.
Алексис передает браксианцам дохолловское оружие, которое она, очевидно, приказала собрать. Судя по тому, как она их держит и кричит на браксианцев, она учит их, как их использовать.
