вдохновляла перспектива прогуливаться по кладбищу в темноте. Ей хотелось поскорее убраться отсюда и вернуться домой.
А им еще предстояло проделать приличный путь до искомой могилы.
— Пафосное местечко, — прокомментировал Рик, разглядывая потемневшие от времени надгробия, — что надо сделать, чтобы тут закопали?
— Происходить из очень богатой, влиятельной и старой семьи? — откликнулась Джуд.
Она шарахнулась от мрачной толпы, на деле оказавшейся посетителями поздней экскурсии, и нервно стиснула в пальцах свои белые гиацинты.
Ее постоянное стремление теребить хрупкие соцветия не пошло цветам на пользу, и букет уже порядочно обтрепался. Но вряд ли Итан расстроится. Ему, по-хорошему, уже давно все равно. А Натану Джуд скорее швырнула бы эти гиацинты в лицо.
— Я слышала, что предки Уокеров прибыли сюда еще на «Мейфлауэр», — зачем-то добавила она.
И участвовали в том безумии, что здесь творилось в конце семнадцатого века — подумала она, невольно поморщившись. Рик по-своему трактовал ее реакцию.
Он, судя по всему, не сильно интересовался историей семьи своей наставницы, да и сейчас не испытал восторга от услышанного.
— Белые ублюдки с золотой ложкой в заднице, — презрительно выплюнул он.
Джуд не понравился его комментарий, но она промолчала.
Она прекрасно понимала злость Рикардо, его бессильную зависть к тем, кому в жизни повезло больше. Повезло от рождения.
У нее самой было тяжелое раннее детство. Неизвестно, как сложилась бы ее судьба, не вытяни Джуд счастливый билет в лице Сэнди Дэвис. Вероятно, она пошла бы по скользкой дорожке.
Могла бы, например, как и Рик когда-то, торговать наркотиками. Или употреблять их.
— Ты назвал Лорну «крутейшей» ведьмой севера. Есть и другие? — припомнила девушка, чтобы отвлечься от невеселых мыслей о своем несостоявшемся социальном падении.
— Или местный ковен?
Она сказала это и напряглась, осознав, что зря коснулась настолько опасной темы. Рикардо не Мелисса, чуть что готовая выцарапать ей глаза, обвинив во всевозможных грехах, но и он не так прост. Они только начали узнавать друг друга, и слишком легко было потерять еще совсем хрупкое доверие.
— Лорна сказала, что их ковен вымер, — ответил Рик.
Девушка покосилась на него, пытаясь угадать его настроение, и ей совершенно не понравились его нахмуренные брови. Она уже успела понять, что серьезный вид мужчины ничего хорошего не предвещает. Как и грамотная речь — слова-паразиты были спутниками доброго расположения духа ее нового друга.
Но, вроде как, обошлось.
— Вот что интересно, — задумчиво проговорил латинос, — еще Лорна говорила, что магия… типа женская фишка, мужчины-маги — редкость, потому она и захотела меня обучить. А этот Итан был колдуном?
Джуди плотнее запахнула свое пальто, но это не спасло ее от фантомного холодка, пробежавшегося по коже.
— Я не знаю, — призналась она.
Она все еще рассчитывала отложить этот разговор на потом, как и попытки разобраться в вопросе, который зачем-то поднял ее спутник. Девушке не хотелось думать об этом.
Ее мир изменился, но хоть что-то в нем должно было остаться прежним, неприкосновенным. Светлые воспоминания о друге с острова, например.
Теперь ей казалось, что в тот день, когда она чуть не уронила в воду свой волейбольный мяч, он не случайно задержался на склоне. Это было «дело рук» ее взрослого друга.
Может быть, Итан владел телекинезом или чем-то подобным.
В таком случае, выходит, ответ положительный. Он тоже был… колдуном. Вывод напрашивался сам собой, учитывая, кем являлась его мать. Как там сказал Рик? «Крутейшая ведьма севера»?
Пока Джуд снова и снова прокручивала в голове тот момент, Рикардо решил продолжить свой допрос:
— Не знаешь? — повторил он, — как так, он же был твоим парнем? И не рассказывал тебе?
Ах, вот оно что! Должно быть, Рик просто придумал удобный способ подвести к интересующей его теме и утолить свое любопытство. Плевать он хотел на все эти магические штучки.
— Да с чего ты взял? — возмутилась Джуди, — он был моим другом.
Врушка — подловила она себя, и совсем погрустнела.
Когда-то она продала бы душу, тело, все, что имела, за возможность гордо носить статус девушки Итана Уокера. Со всеми сопутствующими привилегиями. И плевать ей было на разницу в возрасте и социальном положении, осуждение Сэнди, Лорны и всех остальных.
Но Джуди не собиралась посвящать Рика в такие тонкости.
— Дружба разная бывает, — заметил он, почему-то рассудив, что довести девушку до нервного срыва — лучший вид моральной поддержки во время визита на могилу близкого человека.
— Драться за братишку с какими-то козлами на районе и потискать девчонку «по дружбе» — типа разные вещи.
— Заткнись. Просто заткнись, — взмолилась Джуд. Ей стало интересно, вложен ли в эти слова какой-то скрытый смысл — касаются ли эти рассуждения Мелиссы или, быть может, их с Риком несостоявшейся интрижки. Выходит, последнее.
— Ах, простите, — Рикардо скорчил физиономию, — я забыл, что в вашем снобском мирке не трахаются до свадьбы, — останавливаться он не планировал, — а в самолете мне показалось, что ты нормальная девчонка без всех этих заморочек.
Джуд пригрозила мужчине кулаком, но развязывать дальнейшую дискуссию не стала.
Ни в каком снобском мирке она не жила и из именитой семьи не происходила. Она была обычной девчонкой из пригорода. Простым человеком с простыми потребностями.
Осуждать Рика за его слова было бы лицемерием, ведь она прекрасно понимала, что с радостью отдалась бы взрослому другу прямо на острове, если бы он попросил.
Он не просил.
Бессмысленно было злиться из-за этого на Рикардо. Он ничуть не повинен в том, что Итана Уокера ничуть не прельщало растление малолетки.
Джуди стряхнула с простой, неприметной плиты сухие листья, забрала старый букет и опустила на разросшуюся траву свежие гиацинты.
Ей нравилось, что Лорна в своей скорби удержалась от излишеств — всех этих, пусть и прекрасных, но безумно вычурных плачущих ангелов или громоздких надгробий. Только светлый камень с подстершимися годами жизни и именем.
Табличка совсем проржавела и едва держалась. Девушка решила, что в следующий визит сюда прихватит с собой инструмент, чтобы это подправить. Раз
