Отчетливая зависть в голосе. У них с Ил-Танкой свои счеты. Они ровесники, только силы уж слишком неравны.
Я взяла табуретку, поставила поближе к Хагену.
Лан подошел, потрогал ему лоб и руки.
— Руки смотри, — сказал он. — Если будут очень холодными или очень горячими — тоже меня зови.
— Хорошо.
Хаген дышал глубоко и ровно, словно просто спал. Только все еще был совсем бледный, запавшие щеки, темные круги под глазами.
Я взяла его за руку.
Ладонь была твердая и чуть теплая, очень напряженная. Так и должно быть? Наверно, раз Лан ничего не сказал. Стало немного страшно, а что если я действительно что-то случится, а я прозеваю? Просто не пойму вовремя, не успею. Я никогда по-настоящему ни за что не отвечала, даже за себя, дома все важные решения принимал отец, а тут… тут, наверно, решения принимать не приходилось.
За окном было уже совсем светло.
Я сидела. Постоянно трогала Хагена за руку. Вздрагивала от каждого шороха. Я уже столько всего передумала, что не было сил. Будь что будет…
Смотрела на Хагена, по сторонам…
Сколько времени так продолжалось? Сколько еще?
Я сидела на табуретке, Хаген спал, ничего не менялось. Со временем напряжение улеглось, я успокоилась и немного расслабилась.
Начинало клонить в сон.
Стало скучно.
Я осторожно погладила его по руке.
Встала, походила кругами.
Еще поняла, что просто зверски хочу есть, но сходить на кухню не выйдет. Не могу же оставить Хагена одного, нужно ждать пока кто-то придет и сменит меня.
Скорей бы уж, что ли, Лан проснулся.
* * *
Ох!
Очнулась оттого, что обожгло ногу. Сразу не поняла, что случилось, не поняла, где я. Бред какой-то…
И только потом дошло. Я же уснула!
Хаген светился изнутри слабым голубоватым светом. Так жутко. Словно огонь под кожей. Огонь…
Крошечные огоньки, словно светлячки, скользили по полу. Вокруг Хагена, и разбегались все дальше, пролезали под дверь.
Один огонек совсем рядом. Маленький такой…
Я заворожено протянул руку, все еще не веря в реальность происходящего.
— А-ай!
Вскрикнула.
Обожгло. Так больно, что я разом пришла в себя. Тут же вскочила на стул. Надо было бежать за Ланом, но там столько огней, что я не могла заставить себя, было ужасно страшно. Я не пройду! Не смогу.
— А-а! — закричала я. — Помогите! Лан! Скорее! Ла-ан!
Я все проспала! О, боги! Что же теперь будет?!
Лан влетел в лаборантскую почти мгновенно, такой помятый и заспанный, озираясь по сторонам. Без лишних слов он схватил меня на руки и потащил прочь. Казалось, на огоньки, мелькающие под ногами, он даже внимания не обращал.
— Чаю, хотя бы, попей, — Джара поставила рядом кружку.
Я лежала, отвернувшись к стене, ничего не хотелось, ни есть, ни пить, ни разговаривать.
Все из-за меня.
Лучше бы это я умерла тогда. Сгорела бы в этом проклятом огне.
— Соль, хватит, — Джара жалела меня.
А вот Ина откровенно презирала. Так же, как презирала Алесу. Она вообще перебралась в другую комнату, к Регару, и мы остались втроем.
Лан тоже почти не вставал, только по необходимости, как сейчас — его вызвали к инспектору. У Лана все ноги обожжены, кожа слезает пластами, страшно смотреть. На нем, конечно, все заживает, как на собаке, но все же. Когда он вытащим меня и поставил во дворе учебного корпуса, у него горели сапоги. Он сбил кое-как огонь и убежал обратно, не обращая внимания, через реки огней, хотя на этот раз, я видела, уже позаботился о защите.
Лан говорил, что это ерунда, что легко может с этим справится. Но ночью я видела как он пробирался в темноте в туалет, хромая на обе ноги и хватаясь за стену, шипя сквозь зубы. Совсем не легко это было. Магия не всесильна.
Лан ни разу не упрекнул меня, не сказал ни единого плохого слова. А ведь все это случилось по моей вине.
Хаген умер.
Сгорел изнутри. Я видела только издалека, так и не смога подойти. Не нашла в себе силы. Весь черный. И тонкая, словно бумага, кожа, казалось, проваливалась местами внутрь, а внутри пустота.
Из-за меня.
У меня даже не было сил плакать.
Я готова была сдохнуть. Я проклинала себя.
— Соле! — это Лан пришел. — Соле, пойдем, с тобой тоже хотят поговорить.
Я шмыгнула носом, закрыла лицо руками.
— Соле, — он тронул меня за плечо. — Пойдем. Не бойся, тебе ничего не будет.
Да разве я этого боюсь? Лучше б было. Лучше б Лан орал на меня и обзывал последними словами, мне было б легче. Он бы ругал меня, я бы защищалась, и мне, наверно, даже начало бы казаться, что я права. Защищаться от других проще, это от себя не спрятаться.
— Пойдем, Соле, — говорил он. — Нас ждут.
— Кто?
— Инспектор из Литьяте.
Он даже попытался поднять меня на руки, но я вывернулась.
— Я сама!
— Хорошо, — сказал Лан, подал мне куртку.
Джара вышла на порог, проводить нас. Долго смотрела вслед.
Мы шли вниз, к учебным корпусам. День. Небо голубое и ясное, солнце светило вовсю, а здесь так мало солнечных дней… снег хрустел под ногами.
На лестнице Лан поддерживал меня под руку, сам едва не поскальзываясь. Я видела, что идти ему трудно.
— Соль, будут спрашивать — вали все на меня. Мне ничего не будет.
— Почему не будет?
— Потому. Это мое дело.
— Лан…
Он остановился, повернулся ко мне. У него были такие жесткие, страшные глаза. Мне снова показалось, что он пытался влезть в мою голову, пытался убедить, заставить делать и думать то, что он хочет.
— Соле, это моя ответственность, не твоя. Тебе стало жалко парня, он твой друг, однокурсник, ты захотела помочь. Ты не могла понимать всех последствий и всей механики процесса. Ты даже не понимала, что мы с Ил-Танкой сделали. В конце концов, ты еще сопливая девчонка, а я взрослый мужик, лицензированный маг, это я должен был позаботиться о безопасности, найти человека, который мог бы посидеть с Хагеном. Мы все слишком устали.
— И почему же не нашел?
— Не хотел впутывать в эту историю кого-то еще… Соле! Прекрати! Ты сделала все, что могла. И главное, не вздумай говорить, что пыталась сломать защиту Литьяте.
— А что же я делала тогда?
— Ты не понимала. Я заставил тебя.
— Нет, — сказала я. — Ты даже сейчас меня не можешь заставить.
Я смотрела на него и понимала — так и есть. Он не может заставить меня. Не может ничего со мной сделать, при всей своей магии и лицензии псионика. Его сила не действует на меня.
И Лан теперь тоже это понимал.
— Тебя не тронут, только не лезь сама, — сказал он. — Тебе еще закрывать Салотто от огня, ты помнишь?
