Существо развернулась, намереваясь атаковать Дакийского.
Но одно движение и голова Церуннос, соскользнув с рассеченной шеи, упала на пропитанную кровью землю. Удар меча Дакийского был безупречен, как разрез лазерного луча.
Раум похлопал Беттину по плечу, напугав ее.
— Девочка моя, это должно заставить тебя почувствовать себя лучше! Церуннос пал. Я же говорил тебе, что это сработает. И посмотри на Каспиона.
Кас с легкостью одерживал верх в рукопашной схватке с другим демоном и, на самом деле, выглядел так, словно… получал от этого удовольствие?
Взгляд Беттины снова вернулся к Дакийскому. Вложив меч в ножны, вампир еще раз переместился, уклоняясь от удара копьем в спину, и атаковал одного из демонов шторма, выкрикивавшего ранее пошлости.
Отточенным движением Дакийский схватил его за рога; закованный в броню мужчина взревел и начал вырываться.
Справиться с таким воином… Губы Беттины приоткрылись. Сила этого вампира невообразима.
Дакийский посмотрел на нее спокойным, вопросительным взглядом, словно спрашивая: «Милость за избавление и от этого участника?»
Беттину охватил гнев, когда она вспомнила отвратительные слова демона: «Я здесь лишь для того, чтобы вспахать принцессу!» Без малейшего сожаления, она кивнула.
Рельефные мышцы обозначились под рубашкой, когда Дакийский изменил хватку. Не издав ни звука… даже не поменявшись в лице… он повернул голову демона. Одно вращение. Второе. А затем оторвал ее голыми руками.
Прежде чем голова демона приземлилась рядом с упавшим телом, вампир уже схватил другого участника-демона. Еще один вопросительный взгляд в сторону Беттины.
Так вот что он имел в виду под расширением их договоренности!
Прикусив губу, Беттина осмотрелась. Насколько ужасными могут оказаться эти милости? Дакийский не причинит ей вреда; он доказал это вчера ночью. Она — его Невеста, а значит, он хочет для нее только лучшего, ведь так?
Не исключено, что он может погибнуть в завтрашней схватке или даже прямо сейчас! Сколько милостей он успеет заработать прежде, чем будет убит?
Или, может быть, она просто опьянела от этой власти?
Еще один кивок; спустя мгновение мужчина был мертв.
Наблюдая за боем Дакийского… нет, бой неправильное слово; наблюдая за тем, как он безжалостно казнит своих противников, Беттина окончательно поняла, почему Каспион был уверен, что умрет.
Треан Дакийский профессиональный убийца. И он мастер своего дела.
Тем не менее, с того момента, как Дакийский предложил ей сделку, он стал словно ее продолжением… оружием которое можно использовать. О да, власть!
Дакийский схватил омерзительного демона гноя… которого уже практически прикончил… и повернулся к ней, словно спрашивая: Согласна?
Она становилась ненасытной. Еще один кивок вампиру… и еще один.
К тому моменту, когда Беттина осознала насколько далеко зашла, она дала согласие на пять милостей. На большее я не соглашусь. Хватит!
Но затем она увидела, что Каспион окружен врагами, которые объединились, чтобы сразить его. Подозревают, что он общекоролевский любимчик? Выходит Дакийскому нет надобности указывать всем на этот факт.
Один из Аджатаров захватил кнутом ногу Каспиона, не давая ему переместиться. Другой вызывал огненный шар, готовясь атаковать Каса.
Беттина повернулась к крестному, умоляя вполголоса:
— Раум, рог!
— Каспион должен справиться с этим. Он обязан! Если я сейчас завершу раунд, все поймут почему. Он потеряет уважение, которого добился.
— Пожалуйста! Он может умереть.
Раум беспомощно развел руками.
— Власть принадлежит сильнейшему, Беттина.
Сейчас Каса могло спасти только одно. «Помоги ему, Дакийский!» — мысленно закричала она. Боги, она сделает все что угодно, согласится на любое количество милостей, лишь бы Кас остался жив.
Словно услышав призыв, Дакийский хмуро посмотрел на нее, затем на Каса и снова на нее. Он поднял вверх пять пальцев.
Беттина тотчас кивнула, ни на секунду не задумавшись, во что это выльется в будущем.
В тоже мгновение, Дакийский переместился к Каспиону, его меч мелькал с захватывающей дух, скоростью. Первым ударом он разрубил пополам Аджатаров… и кнут, удерживающий Каса. Вторым ударом окровавленный меч Дакийского снес четыре головы.
Кас растерянно отшатнулся, несомненно, удивленный тем, что Дакийский не убил и его тоже. И только тогда Раум подал сигнал к окончанию первого раунда.
Как только прозвучал великий рог, Дакийский исчез и материализовался перед вампиром Орды.
Удар.
Голова красноглазого вампира упала под звуки затихающего рога…
Пали, по меньшей мере, три дюжины участников… хотя раунд длился не более десяти минут. Даже кровожадная толпа стихла, изумленно взирая на кровавое месиво.
Выжившие постепенно бросали оружие, отступая друг от друга. Большинство, прихрамывая, брели к входу в санктум.
В их глазах отражались эмоции… гнев, страх, и даже возбуждение… из-за ада, через который они только что прошли.
Но не у Дакийского… Его глаза оставались спокойными, поразительно зелеными… и смотрели только на нее.
Подсчитав погибших, Раум обратился к толпе:
— Итак, подведем итоги первой ночи! Мои поздравления ста девяносто двум выжившим участникам. Завтра вам предстоит сражаться один на один со случайно выбранным противником. Каждый участник сможет взять с собой на арену только один вид холодного оружия: меч, копье, булаву, молот и так далее. Второй раунд соревнований начнется завтра на закате. Отличного вечера!
Каса окружила толпа ликующих молодых Абаддонцев, но Дакийский продолжал стоять среди останков погибших участников, кровь покрывала его одежду и ручейками стекала по мрачному лицу, пока он смотрел на Беттину.
Он убивал так безжалостно, и так… хладнокровно. Беттина никогда раньше не встречала таких, как он.
И она задолжала этому опасному мужчине свою благосклонность.
Именно ради нее он устранил пятерых участников и спас Каса. Но ненадолго… Если Кас встретится лицом к лицу с Дакийским, то будет все равно, что мертвым. Короткий всхлип сорвался с ее губ.
Дакийский просто смотрел на нее, словно больше ничто на земле не заслуживало его внимания.
Треан стоял по щиколотки в крови, среди развороченных внутренностей и скорченных останков участников.
Трупы недавно убитых воинов различных фракций все еще подергивались, бессмертные и части их тел упорно цеплялись за жизнь. На отрубленных руках сжимались и разжимались пальцы. Рты были открыты в безмолвном крике. На лицах отрубленных голов застыли гримасы боли.
