— Нет. — он качнул головой, пожалуй, слишком поспешно, чтобы это было ложью. — Это не он. Он меня не бьет.
— Тогда кто?
— Линн.
— Что?!
— Линн, его кузен. Это он сделал.
— За что?
— Он был мной недоволен. Этот тату-салон принадлежит ему, и я тут вроде подмастерья. Мастер — неплохой парень, мы с ним ладим, но Линн недоволен тем, что я медленно учусь. Он вообще редко мной доволен.
— Какое, на хрен, право он имеет тебя лупцевать? Разве ты не слуга… то есть, друг Люция?
— Да. Но Линн — его кузен, его правая рука, и… ну, и они раньше…э…
— Я поняла, — проворчала я, чувствуя, что краснею. — Продолжай.
— Линн сильно ревнует ко мне господина. Люций бывает со мной ласков, а к нему охладел.
— И поэтому Линн вымещает не тебе злобу каждый раз, как подвернется возможность?
— Да.
— А Люций? Он тебя не защищает?
— Нет. Он не вмешивается. Все это не так серьезно, чтобы он мог запретить Линну ко мне прикасаться…
— А когда будет серьезно? Когда он тебя прибьет, что ли?
— Поверь, побои — не самое страшное, что может сделать со мной Линн. — мальчик поднял на меня все еще красные от слез, не по-детски печальные, глаза. — Ему лучше не перечить. Несколько дней назад он нарочно толкнул меня, а когда я выронил и разбил чашку с кофе, которую ему нес, он избил меня плетьми и бросил в подвал на всю ночь. Связанным. Меня чуть не сожрали крысы…
— Боже мой. — я ошарашенно смотрела на него, едва веря в услышанное.
— Ничего, рубцы быстро заживают, я же вампир. — он невесело усмехнулся, и из ранки на губе скатилась капелька крови. Он нервно ее слизнул. — Гораздо хуже другое.
— Что может быть хуже этого?!
Прежде чем ответить, он посмотрел по сторонам, словно желая убедиться, что никто нас не подслушивает. Лицо у него стало невероятно серьезным.
— Понимаешь, я еще ни разу не пробовал живой крови.
— И что? — недоуменно спросила я. — Насколько мне известно, вам по закону положена только синтетическая кровь. Не считая этого долбанного Права Смерти.
— Это по закону. — он смотрел мне в глаза, не отрываясь.
— Э… не хочешь же ты сказать…
— Да, Шеба. Старшие вампиры часто организовывают охоту за человеком для молодых учеников. Таков закон стаи. Древняя традиция, которой мы не перестали следовать и после принятия всех этих официальных законов. Просто теперь нам приходится быть осторожнее, и только.
— Значит, тебе предстоит участие в охоте на человека?
— Да. Я не хочу, но Линн настаивает. И Люций не возражает. Он говорит, для вампира из Клана Скользящих Теней я слишком мягкотелый. А я не хочу убивать, Шеба! Я боюсь… и я не должен был тебе это рассказывать… но больше некому…
— Черт возьми.
Не обращая больше внимания на грязь вокруг, я плюхнулась рядом с пареньком и тупо уставилась в пространство. Бред какой-то!
— Вряд ли это можно предотвратить, — пробормотала я себе под нос. — Их так-то просто не подловишь. И улики они прячут ловко, уж я-то знаю.
— Ты не должна никому об этом рассказывать, Шеба. — теперь в голосе Лолли отчетливо звучал страх. — Особенно своему приятелю, Карателю. Этим ты ничего не добьешься, но мне не жить. И, думаю, тебе тоже.
— Это точно, зубастик. Ну и влип же ты… Да и я вместе с тобой.
— Ты-то почему?
— Да потому, что не могу я вот так просто бросить тебя в беде, в лапах этих…этих монстров. Кроме того, погибнет какой-нибудь человек, наверняка парень вроде тебя или девчонка — вампиры обожают молодую кровь.
— Стариками они брезгуют, — кивнул Лолли, едва не рассмешив меня этим своим «они», словно отделяя себя от сородичей-кровососов. Что ж, родственников не выбирают, к сожалению. Почему-то мне казалось, что Лолли не так уж безнадежен, и оттого мне было его еще больше жаль. Стоит ему раз убить, и он уже не остановится. Будут ли эти огромные синие глаза такими же невинно-доверчивыми после кровавой охоты на человека? Вряд ли.
— А что твои родители? — тихо спросила я. — Они не пытаются тебя защитить?
— У меня только отец. Мать была смертной и умерла при родах.
Я изумленно уставилась на него.
— Э… то есть как это? И твой отец жил со смертной женщиной, не обратив ее? Разве законы вампиров это позволяют?
— Нет. Они не были женаты. Это была… случайная связь. Отец не знал, что она беременна. Кто-то рассказал ему обо мне… когда мать умерла, а меня отдали в детский дом. Он меня отыскал и взял к себе.
— Удивительно сентиментальный вампир — твой папаша.
— Он бы не признал меня, если бы я родился человеком. Но я унаследовал гены вампира.
— Вампиризм — чертовски заразная штука, — мрачно пошутила я.
— Ага. Я, конечно, считаюсь полукровкой, и многие меня за это презирают, но на самом деле я очень силен для полу-человека.
— И все же ты не бессмертен.
— Да, я буду жить долго, может быть, пять-шесть столетий, но все же состарюсь и умру.
— И тебе нужно пить кровь, как другим вампирам? Неужели нет никаких лекарств, вроде тех, что сдерживают волчьи гены у оборотней-полукровок?
— Не знаю. Среди вампиров крайне мало полукровок. Такие дети обычно не выживают.
Он был прав. Необъяснимо — но плод любви вампира и человека редко бывал удачным. Не то, что у оборотней. Возможно, это было вызвано тем, что вервольфы зачинали детей в человеческом обличье, а вампиры всегда оставались вампирами и не могли хотя бы на время становиться людьми. Не знаю.
— Но, может, стоит попробовать…
— Теперь уже поздно. Я с детства питаюсь синтетической или животной кровью. Лекарства мне уже не помогут, да и человеческая пища меня убьет. Шеба, я вампир. У меня есть клыки, я силен, вынослив, нечеловечески быстр. Я не умею улавливать мысли людей, как другие вампиры-телепаты, не могу левитировать и не владею телекинезом. Зато дневной свет переношу намного легче. Но все же я вампир. Я даже немного гипнотизировать могу!
— Хочешь сказать, что кровососы умеют все, что ты перечислил? — снова вытаращилась на него я.
Он хихикнул, шмыгнув окровавленным носом.
— Ты не знала? Обычно мы скрываем свои способности, чтобы люди не сильно пугались. Ну… и чтобы они нас слегка недооценивали. Это полезно.
— Не сомневаюсь. И что, все «ваши» это могут?
— Ну, нет. В большинстве случаев вампиры владеют той или иной способностью, и очень редко — всеми сразу. Но очень старые это могут, да.
— Например, Люций?
— Может быть. — он перестал улыбаться, глядя на меня встревоженно.
— Мог он внушить кому-нибудь любовь к себе?
— Любовь? Не думаю. Гипнотическое влияние вампира на сознание человека действует лишь при условии непосредственного контакта, понимаешь?
