— Где я могу ознакомиться с правилами содержания фамильяров?
Все. Ректор в нокауте. А нет, отошел вроде немного.
— Я ведь могу исключить вас в любую секунду, — становясь по цвету лица близкому к помидорному, прорычал Красавчик, — мне даже повода не нужно.
Ну началось…
Я послала Красавчику многозначительный взгляд. А теперь засекаем время.
Один, два, три!
— Двадцать часов на конюшнях! Вдвоем с этой вашей Заразой, чтоб ее!
О, и метелочку мою к делу пристроил. Молодец, ректор!
— А если она опять что-нибудь натворит, пока я на занятиях? На лекции с метлами не пускают, а по-другому я за ней не услежу, — подняв на ректора глаза кота из Шрека, спросила я.
— Носите с собой! Глаз с нее не спускайте.
— У Эйсмы тоже метла сама бегает… — притворно потупившись, вздохнула я, добивая Красавчика.
— А-а-а! — полувскричал, полувзревел ректор. — Да пусть берет свою метлу, куда хочет! Все! Вон отсюда!
Ректор вскочил и нас с Заразой тут же как ветром сдуло из кабинета.
Хорошо иметь годами тренированные неадекватным начальством нервы и мозги философа. Любое рассуждение можно повернуть в свою пользу. Вот теперь интересно, что заставят меня делать на конюшнях?
От кабинета ректора мы с Заразой бежали, не оглядываясь, и ничего удивительного, что, повернув за угол, я с размаху врезалась в чье-то довольно твердое тело. Телом оказался Ланделин, который, в отличие от куратора, меня не уронил, а поймал, крепко прижав к себе.
— Куда так спешишь? — поинтересовался он, широко улыбаясь мне.
— Не куда, — не смогла я не ответить на улыбку боевика и весело рассмеялась, — а откуда. От ректора. Только что очередное наказание получила.
— За что? — подняв брови домиком, спросил Ланделин, а я, видя умильное выражение его лица, снова рассмеялась, ткнувшись головой боевику в плечо.
— Студентка Елизаветандреевна, — холодный резкий голос куратора, раздавшийся сзади, больно полоснул по нервам. — Разве вы не должны быть сейчас на индивидуальном занятии? Я вас больше получаса жду, а вы в это время по углам со студентами обжимаетесь?
— Меня вызывал ректор, — выкручиваясь из кольца рук Ланделина, прошипела я. — Можете у него спросить. Я как раз к вам шла.
Магистр Далорос презрительно ухмыльнулся одним уголком губ, а у меня аж зубы заскрипели от злости.
Что он себе позволяет?
— Вот лист наказаний, — я чуть ли не впечатала в перекошенное лицо куратора развернутый лист с магически внесенными в него изменениями. — Двадцать часов добавили. Довольны?
— Следуйте за мной, — чуть ли не выплюнул в ответ куратор, обходя нас с Ланделином по широкой дуге и быстрым шагом направляясь вглубь коридора.
— Кто это? — шепотом спросил немного растерянный Ланделин.
— Мой куратор, — вздохнула я, на всякий случай отвечая тоже шепотом. — Жутко мерзкий и эгоистичный тип.
Фигура куратора, уже практически скрывшаяся за поворотом, неожиданно резко дернулась и замерла на месте, а потом так же резко двинулась дальше.
Это что было? У меня похолодело в груди. Не мог же он услышать меня с такого расстояния?
Опомнившись, я наконец вырвалась из опять обхвативших мою талию рук боевика и помчалась следом за куратором.
К моему удивлению, мы направились не к корпусу ведьмовства, а опять к портальной рамке. Скоро я эту рамку буду воспринимать не иначе как лифт.
И снова мы попали в горы. Куратор шел узкой крутой тропинкой вдоль обрыва, даже не оглядываясь на меня. Словно ему абсолютно плевать, сорвусь я или нет. Это злило. А еще почему-то расстраивало. Как будто его мнение для меня важно.
— Почему нельзя было просто перелететь на метлах? — возмутилась я, когда почувствовала, что начинаю замерзать, а пальцы, которыми я в страхе хваталась за выступы совершенно отвесной скалы, немеют. Мы шли уже добрых полчаса, с каждым шагом поднимаясь все выше и выше. Как известно, погода в горах меняется за секунды, и если при выходе из портала я изнывала от жары (видимо, мы перенеслись значительно южнее академии), то сейчас я отчетливо видела пар своего дыхания. Растительность вокруг исчезла, оставив лишь голый потресканный камень. Я, конечно, не специалист по горам, но мне кажется, такого резкого перепада не должно быть. С другой стороны, я в магическом мире, а здесь может быть все, что угодно.
На мои слова куратор наконец-то обернулся, шумно выдохнул, отчего его лицо на секунду скрыло призрачное облако пара, и снизошел до объяснений:
— Здесь сильные гравитационные возмущения. Лететь опасно. К тому же мы почти дошли.
Нашей целью оказалась узкая щель в скале, в которую пришлось буквально втискиваться. Удивительно, как куратор вообще смог туда пролезть, ведь он был значительно крупнее меня.
За проходом оказался уже не такой узкий, но довольно темный коридор. Создав светлячок, куратор уверенно двинулся вперед, а вот я как всегда оказалась не у дел, в очередной раз почувствовав себя бездарем и неучем. Поэтому, нащупав стену, я старательно семенила следом, отмечая у себя в голове, что вечером необходимо обдумать, как правильно подойти с вопросом обучения созданию осветительных шаров к Эйсме.
Пока я спотыкалась в темноте, вынашивая коварные планы обучения, коридор закончился, и мы с куратором оказались в пещере диаметром около двадцати метров, с такой же высотой потолков. Магистр Далорос запустил несколько светлячков ввысь, и я наконец смогла насладиться открывшейся мне красотой.
В пещере был только небольшой водоем метра на три и не было ни сталактитов, ни сталагмитов. Да и сам пол был достаточно ровным и чем-то напоминал плато, на котором проходили все наши «воздушные» занятия. Даже знакомые знаки, выбитые по периметру пещеры, присутствовали. Красота же пещеры была в том, что светлячки, выпущенные куратором, как-то неправильно, но красиво отражались от молочно-бирюзовой поверхности воды, падая множеством радужных бликов на стены. Создавалось ощущение, как будто я попала в гигантский калейдоскоп.
— Становитесь в центр озера, — как всегда сухо приказал куратор.
— Зачем? — так же, как всегда, не смогла сдержаться я.
— Затем, что сейчас мы будем тренироваться управлять вашей силой. Эта вода — изолятор. Она не даст вам разнести здесь все на кусочки.
Интересно. Получается, что это не совсем вода? Хотя по цвету уже можно было догадаться.
— А как я потом мокрая пойду? — уперлась я. Только от одного представления, что мне снова придется идти в мокром платье, да еще и по пронизывающему ветру, меня мгновенно охватил озноб, и я невольно обняла себя руками.
Куратор только глаза закатил.
— Если вы сами не умеете, я обсушу вас.
«Ага, и подпалишь заодно», — хмыкнула я про себя, но к воде все же пошла.
Вода оказалась теплой, чему после прогулки вдоль скалы я несказанно обрадовалась. А вот глубина удивила — добравшись до середины, я оказалась в воде по пояс.
— Стань ровно и закрой глаза, — начал меня инструктировать куратор, садясь на пол у самой кромки воды. — Прислушайся к себе, почувствуй свою силу. Не заставляй ее что-либо делать, просто ощути.
Знакомо. Это я уже проделывала, когда училась запускать вестник, поэтому молча начала делать то, что говорил Айрид. Все же в тот раз, пусть кривые, но вестники я научилась делать.
— Почувствуй, как она движется в тебе, — продолжал говорить куратор, а я послушно исполнять. — А теперь позволь силе выйти за пределы твоего тела. Освободи ее.
После слов о свободе у меня по телу, несмотря на теплую воду, побежал легкий озноб. Я, как и бабуля, всегда была слишком свободолюбивой. Любые попытки ограничить меня приравнивались к покушению на мою суть. Это не значит, что я с кулаками кидалась на всех подряд. Я прекрасно осознаю, что являюсь особой достаточно эксцентричной и часто хожу на грани, провоцируя окружающих на эмоции, но при этом я всегда держала себя в узде. Даже если эмоции полностью захлестывали меня. Каким-то краем сознания я всегда трезво оценивала ситуацию. Сейчас же, слыша слова куратора, я понимала, чего он требовал от меня — отпустить этот последний островок моего контроля. Не знаю как, но я чувствовала, что речь именно об этом. Он хотел, чтобы я отпустила себя. Выпустила на свободу свою силу и… своих демонов.
