В зале шёл настоящий пир. Огромный, как взлётная полоса, стол просто ломился от еды и напитков, вокруг сидели мужчины разной степени трезвости с женщинами разной степени раздетости на коленях. Беглый осмотр показал, что Ирта тут не было, зато было немало из сопровождавших его магов. Вон там носом зарылся в оголённые девичьи прелести никто иной, как Брин.
Увидев меня, с места поднялся Аренвольд, мой несостоявшийся жених с бородой до самых глаз. Он был слегка навеселе, но неплохо держался на ногах.
— Карина, какая радость! Ты хочешь составить нам компанию? — улыбнулся он.
— Я ищу Ирта.
— А он занят, — похабно хохотнул Аренвольд, выразительно двигая бровями. — Проводить?
У меня внутри всё похолодело. Вариантов того, чем он мог быть занят, было немного. Вряд ли он где-то играет в шахматы, пока остальные тискают полуголых девиц. И дело отнюдь не в том, что шахматы я для них ещё не изобрела.
— Проводи, если это тебя не затруднит, — максимально спокойно ответила я.
— Отчего же. Всё для тебя, красавица, — потянул он меня за руку на выход из помещения.
Чем дальше мы уходили, тем сильнее становились мои подозрения. Иргольд уже тоже понял, что дело идёт к скандальной сцене.
— Карина, нам лучше уйти, — попытался он остановить меня. Я вцепилась в рукав Аренвольда изо всех сил.
— Нет, вдруг Ирту нужна помощь, — сказала я, уже сама не веря в свои слова.
— Это уж вряд ли, — пьяно хихикнул Аренвольд, подводя меня к одной из дверей.
Как и ожидалось, внутри была спальня. На одном краю кровати лёжа на животе выразительно храпел абсолютно голый Ирт, а на другом разлеглась девица, накрытая простынёй. Не нужно быть Мисс Марпл, чтобы понять, что одежды на ней тоже не было. В общем-то, вопросов по ситуации у меня больше не осталось, я бы назвала её максимально очевидной и вполне обыденной. Диагноз понятен: измена обыкновенная, perduellionis vulgaris.
Для меня увиденное было полной неожиданностью и шоком. Вот чего ему не хватало? Ведь у нас всё было прекрасно. Или так казалось только мне? А как же его слова о любви? Горечь предательства и жгучая обида растекались по телу. Меня бросило в жар. Хотелось раскричаться, стукнуть кого-то молнией, разукрасить лицо этой девице. Не для того, чтобы заявить на него свои права — после увиденного он мне больше даром был не нужен. Просто для поднятия настроения. Ему же хотелось не только расцарапать лицо, но и отрезать всё лишнее. Начать с языка, а дальше двигаться сверху вниз.
И ради вот этого я позорилась у алтаря? Ради этого изменила планы и не поехала в Альмендрию? Правильно говорила мне бабушка: бабы дуры не потому что дуры, а потому что бабы.
В груди гулко стучало сердце, Аренвольд ехидно улыбался.
Меня замутило. К горлу подкатил комок, но плакать на людях было не в моих правилах.
В тот момент, когда я уже сделала шаг назад, чтобы уйти, девица удостоила вниманием наше появление и томно прижалась к моему спящему мужу.
— Я сказал отвали, я женат, — заплетающимся голосом отреагировал он и отпихнул девицу от себя так, что та вместе с простынёй слетела с кровати с противоположной от мужа стороны. От неожиданности я передумала уходить и разводиться.
Я подошла к кровати и потрясла его за плечо.
— Ирт?
— Да отстаньте вы, что за нахальные развратные девки в этом клане, лезут и лезут! — пьяно возмутился муж, отпихнув ещё и меня. С размаху осев на филей и место обиталища души по совместительству, я расхохоталась.
— Ирт, это я, Карина, пойдём домой, — позвала я сквозь смех. — Тут тебе, кажется, поспать не дадут.
— Кари? — продрал он глаза. — Они ко мне приставали! — с такой искренней обидой нажаловался он, что меня накрыло новым приступом смеха.
— Бедный ты мой, нелегко тебе пришлось! — утирая выступившие слёзы, посочувствовала ему я.
— Беспардонные девицы унесли мои штаны, — он еле ворочал языком и имел при этом вид обиженного дитя. До этого момента выпившего Ирта я не видела, и выглядел он уморительно.
— Ну ничего страшного, мы тебе новые найдём. А те штаны мне всё равно не особенно нравились. Мне кажется, что тебе стоило их выкинуть лет десять назад. Думаю, уже тогда они были кандидатами на выброс.
— Кари, я тебе не изменял, — не очень членораздельно, но очень искренне сказал муж.
— Это я уже поняла. Пойдём домой.
Поднимать Ирта пришлось брату, я бы с такой шатающейся тушей не справилась. Когда мы уходили, я взглянула на недовольное лицо Аренвольда и сказала:
— Спасибо, что проводил. Со всем остальным разберётся Ирт, когда проспится, — мои последние слова явно не пришлись бывшему жениху по вкусу, но его ответа я уже не услышала.
Сгрузив пьяное тело на кровать, Иргольд замялся у двери.
— Может, и лучше, что мы его забрали. Как-то это всё было слишком нарочито. Ирт не такой. Никогда в изменах замечен не был, а к тебе у него сильные чувства.
— Для чего они это сделали? — тихо спросила я, понимая, что сегодняшняя ночь могла стоить нам с Иртом отношений.
— Возможно, хотели иметь рычаг давления на него. Он не скрывает своего отношения к тебе, а зря. Могли шантажировать его тем, что расскажут тебе о ночи с другой девицей. Могли предложить такое гостеприимство без всякого умысла, а уже Аренвольд проявил инициативу и решил потешить своё самолюбие. Видела бы ты его предвкушающее лицо, когда ты вошла в спальню. Возможно даже, что это его месть тебе, а не Ирту.
— Спасибо, что сводил меня.
— Пожалуйста. Ирт меня завтра прибьёт.
— Если бы не ты, то не известно, чем бы всё обернулось, — мягко улыбнулась я. — А с Иртом я поговорю. Не стоит ему напиваться в компании людей, которые могут так подставить.
— Думаю, что он выводы завтра сделает сам. Я поговорю с отцом и лекарями, пусть страдает от похмелья. В назидание, — хмыкнул деверь.
— Какой ты беспощадный, — улыбнулась я.
— Какой есть, привыкай. Лунной ночи, — попрощался он и ушёл.
А я осталась наедине с сопящим телом и не знала, что мне делать: ругаться, плакать или смеяться.
После посещения ванной, я легла в постель, но на всякий случай подальше от мужа. Теперь понятно, почему та девица жалась к краю кровати, когда я вошла. Наверное, уже не в первый раз с неё слетела на крыльях простыни.
Ещё раз хихикнув, вспоминая её эпичный полёт, я посмотрела на громко храпящего мужа.
— Пьянь подзаборная, — с нежностью сказала я и пошла спать в свою старую спальню. Под такие рулады уснуть у меня бы точно не получилось.
Утро началось не самым приятным образом.
— Кари, просыпайся, — потянул меня за руку муж. — Кари!
Проснувшись, я потёрла глаза и посмотрела на него. Видок у него был так себе.
— Доброго утра, Ирт. Так непривычно видеть тебя одетого и без голой девицы рядом, — ехидно сказала я.
Он побледнел. Натурально побледнел, я такого даже никогда не видела: губы посерели, веснушки проступили особенно ярко, а глаза стали размером с блюдца.
— Я плохо помню вчерашний вечер, — сипло проговорил он.
— Да? Жаль. Я беспокоилась за тебя, отправилась к Хвойным, думая, что с тобой что-то могло случиться, но я зря волновалась. Ты неплохо проводил время в кровати голышом с какой-то девицей, — максимально холодно сказала я, сдерживая смех.
— Кари, я клянусь, ничего не было.
— Ты же сказал, что плохо помнишь. Может, и было. Иначе где твоя одежда, Ирт? Или у вас принято вести деловые переговоры без трусов? — продолжила издеваться я. — Хотя можешь не разоряться, я всё видела своими глазами.
— Кари, послушай, я помню смутно, но одно я знаю точно: ничего ни с кем у меня не было.
— Ммм, то есть спать голышом в постели с другой девицей — это ничего не было? — искренне заинтересовалась я. — Тогда ты, наверное, не против, если я тоже такое буду практиковать. Например, с Брином. Как тебе идея?
— Кари, я перебрал хвойной самогонки, помню, что были какие-то танцы. А дальше… — он замялся.
— Да, Ирт, что дальше? — подначила его я. Как ни странно, ни злости, ни обиды за вчерашнее не было. Перед глазами раз за разом вставала картина летящей с кровати девицы, и хотелось смеяться.
