— Давайте не будем, — я прервала его. — Простите, я не хочу это слушать. Если действительно хотите что-то сказать мне, расскажите о себе… как живется там, в вашем Гиллесе. Чем вы занимались?
— Боюсь, ничего интересного…
— А вы попробуйте, — сказала я. Даже сама не знаю для чего. Просто долгий душный вечер, я устала и… почему бы и нет? Отвлечься. Послушать что-то новое, для разнообразия.
Он рассказал.
Сначала осторожно, неуверенно, потому все больше входя во вкус. Ничего особенного, просто истории из своей жизни. И я вдруг поймала себя на том, что слушаю с интересом, сама рассказываю что-то о себе. Ничего личного, просто мелкие повседневные воспоминания детства… о разном…
Он просто говорил… как умел. И я тоже.
Это оказалось неожиданно приятно. Легко.
Мы стояли там и разговаривали. Я не пыталась понравиться ему, не пыталась соответствовать его ожиданиям, мне было все равно. Никакой симпатии тогда к нему не возникло. Я не думала, что что-то может зайти дальше одного разговора. Болтовня ни о чем. Но как-то неожиданно Гордан оказался приятным собеседником.
Мы стояли на балконе, а потом, когда внизу начали готовить фейерверки, пошли в парк.
Нет, ничего, даже намека на какие-то объятья и поцелуи.
У Гордана жена, он считал себя очень верным и правильным мужем.
Но… как-то так вышло.
Прогулка верхом, две недели спустя. Не только мы, но и мы тоже… и как-то незаметно чуть отбились от остальных. А там речка и кувшинки… И я как-то невзначай сказала, что кувшинки такие красивые. А Гордан взял и полез их для меня доставать.
Вылез такой весь мокрый, в тине, но с охапкой кувшинок. Такой довольный собой. Я поцеловала его в щеку, в благодарность. А он вдруг покраснел… и поцеловал меня по-настоящему.
И как-то накрыло…
Я видела, что все это не игра, не ради забавы. Видела, что он пытался бороться с собой, но бороться не мог. Что я нужна ему. По-настоящему нужна. Он искал любую возможность быть со мной рядом. Это подкупало. Все это было со мной в первый раз, и я не могла не ответить на его чувства. Чувствовать, что меня безумно любят… невероятно. Счастье переполняло меня, я словно летала. Я, наконец, чувствовала себя настоящей нормальной женщиной, желанной, живой…
Чуть больше месяца это длилось. Знаю, что Нэт видел, но ни разу не пытался помешать мне, или, хоть как-то высказаться против. Не пытался осуждать. К своему удивлению я видела, что это задевает его, как бы он ни говорил, что дает мне свободу. Нэт стал напряженным и нервным. За этот месяц он несколько раз напивался так, как ни до, ни после, за все двадцать с лишним лет нашей жизни, я никогда больше не видела его таким.
Но меня это даже радовало, отчасти… Моя месть ему. Да! Пусть почувствует, каково это.
И все равно, Нэт меня не осуждал. А если и напивался, то исключительно потому, что ему вдруг так захотелось. Он так говорил. Моя жизнь его не волнует.
Зато осуждать принялся Гордан. Не то чтобы меня, а просто все это. Наши отношения.
Когда пена накрывшей волны немного сошла, Гордан начал страдать от того, что все неправильно. Я замужем, он тоже женат, и у него дети, и он не должен так себя вести. И я не должна. Это грех, подлость, прелюбодейство… Но и разорвать наши отношения у него не хватало сил. Отпустить меня не мог. Он целовал мне руки, он говорил, что не сможет без меня жить, что его сердце теперь принадлежит мне, и мы обречены страдать.
Я страдала. И даже плакала украдкой, не понимая, как быть.
А потом вдруг Гордан пришел и очень сухо и быстро сказал, что наши отношения нужно разорвать немедленно. Так будет правильно, он решил… А мне лучше на время уехать из Кетнаха.
Для меня это было ударом. Но, честно говоря, вздохнула с облегчением. Как бы хорошо мне ни было с ним, но постоянные упреки… мне было больно. Тогда я была благодарна Гордану за его мужество, что он решился признать и порвать разом. Я бы сама на этот шаг не решилась, по крайней мере, не решилась бы еще очень долго.
И все закончилось.
* * *
— Гордан все еще хочет на мне жениться, — сказала я, вернувшись.
Нэт недоверчиво поднял бровь.
— Он это серьезно?
— Да, серьезно. И как можно скорее.
У нас есть небольшой дом в Кетнахе, я останавливалась здесь, когда хотела тишины. И вот сейчас тоже, даже слуг почти не взяли, не нужно, чтобы Нэта видели посторонние.
Мы сидели в библиотеке вчетвером, еще Кит и Мартин.
У кресла Нэта стояла увесистая трость, он теперь опирался при ходьбе. Турун сказала — еще неделю, как минимум, придется ходить так, осторожно, стараясь как можно меньше ногу нагружать, а дальше как повезет. Нэт крепкий, так что, может быть, за месяц все пройдет без следа… Если он выживет, конечно.
— Так он считает меня мертвым?
— Да. Он сказал мне, что тело бросили в реку за доками.
— Вы хотите сказать, миледи, — Мартин чуть подался вперед, — что люди, которые пытались убить вашего мужа, это люди Макинтайра?
— Не думаю, — сказала я. — Ему не сказали, что Нэт жив. Я думаю, это не его люди, но они действуют вместе, каждый в своих интересах. Вряд ли Гордан действительно желал моей смерти.
— Думаете, он так сильно вас любит? — спросил Мартин.
Я глянула на Нэта, Нэт ухмыльнулся с сарказмом, чуть развел руками. Дело не в любви, или не только в ней.
— Я вторая после Кита в очереди наследования Арраншира, — сказала я, Нэт кивнул мне. — Других наследников нет. Нэт написал это завещание, когда они с Китом уезжали в Хойфу… война, все может случиться. Пока у Кита нет детей, у Гордана есть шанс получить все, женившись на мне. Я, мои дети… а Кит… Дороги порой неспокойны, ты и сам понимаешь, Мартин. А до Эларсы неблизкий путь. Случись что, никто даже не узнает.
Нэт усмехнулся.
— Я смотрю, иллюзий на счет Гордана у тебя нет, — сказал он.
— Нет. Какие иллюзии, я не девочка. Но я так же могу предположить, что Гордан, как новый Арранширский герцог, не очень-то нужен Иверачу. Слишком амбициозен, мстителен и опасен. Что если Гордан не остановится? А у Ришерта свои сыновья, и земли мятежного герцога можно просто прибрать к рукам, без всякой свадьбы. Если, конечно, получить власть.
Кит сидел очень тихо, слушал. Насколько я знаю, он сегодня тоже сделал не мало, встречался с людьми, разговаривал, все, как велел отец.
— И все же, — сказал Нэт, — я думаю, Гордан не врет, когда говорит о личных мотивах. Ты интересуешь его даже без Арраншира.
— Я тебя умоляю, Нэт, это что угодно, но не любовь. Гордан посадил бы меня под замок, заставил бы вышивать шелковые салфетки и играть на клавесине, услаждая его слух. Все поездки и гости — только в сопровождении его самого. И чтобы я не смела даже улыбаться посторонним. Этим постоянным контролем он уморил бы меня так же, как уморил свою жену.
Нэт все еще улыбался, но в его глазах что-то мелькнуло.
— А тебе нужна свобода?
— А мне нужна свобода, — согласилась я. И мне не стыдно. Я видела, как Кит нахмурился. Я понимала, что вот сейчас мы говорим уже не о Гордане… и все равно. Да, мне нужна свобода.
— И что ты ответила? — спросил Нэт.
— Я согласилась, конечно, — пожала плечами. — Зачем мне разочаровывать его. Поупиралась немного, но согласилась.
Нэт засмеялся весело.
— С тобой опасно иметь дело!
— А ты сомневался?
— Вообще не сомневался!
— Гордан дал мне одну ночь на размышления, — сказала я. — Он хочет, чтобы завтра я приехала во дворец к нему, и осталась до свадьбы. О нашей помолвке он собирается объявить немедленно и… Подожди, Нэт, — я остановила его, потому что Нэт уже собирался возражать. — Подожди, я знаю, о чем ты думаешь, но я справлюсь, найду повод. Давай я сначала расскажу все, а потом…
— Все? — удивился Нэт чуть язвительно.
— Я ведь ездила туда не ради признаний Гордана в любви. Ты знаешь, что Джон совсем плох? У него был приступ. Гордан утверждает, что сейчас стало лучше, но он все равно еще плохо понимает происходящее. Это скрывают, не хотят волнений. Но Гордан ожидает, что Джону станет лучше в ближайшее время. Как только Джона можно будет вывести к людям, пусть даже так, чтобы Джон просто сидел на своем троне и молчал, будет объявлено о помолвке Майрет, — тут я глянула на Кита, но Кит только молча сжал зубы. Хорошо. — Нужно показать, что Джон одобряет этот брак, все происходит по воле короля. Насколько я поняла, Алан Иверач скоро будет здесь, сложно говорить о свадьбе без жениха. Со свадьбой тянуть не будут, и на свадьбу, однозначно приедет Ришерт. Все будут здесь.
