мелкими шагами японки прошла к кровати, возле которой лежал ковер. Полы в комнате были ледяными, и ноги окончательно окоченели.
– Как сказать? Я не совсем понимаю, для чего принцессе крови прятаться в моей армии, – герцог изучал мое лицо.
– Почему вы решили, что я принцесса?
– Сейчас, видя вас без безобразной маски, леди Адель Корви, я могу с уверенностью сказать, что художник, нарисовавший портрет, не был обделен талантами.
– Вы ошибаетесь, я не Адель Корви.
– Разве? – герцог разжал ладонь и на нем сверкнул драгоценными камнями перстень матери Конда. – В архивах сохранилась опись имущества семьи Корви с весьма подробными пояснениями. Ваш дядюшка штудировал каталог так часто и говорил о разыскиваемом им помолвочном кольце так много, что я запомнил, как оно выглядит. Лорд Джовир хочет соблюсти старинные традиции и преподнести «Сердце Корви» избраннице сына.
«Черт, и зачем Конд подсунул мне это дурацкое украшение? Неужели не знал ему цену? Никогда не поверю. Кто–кто, а такой пройдоха, как мой братец, просто обязан разбираться в фамильных ценностях. Тогда почему отдал?»
Теперь, когда я обнаружила рисунки, прочла стихи о любовном томлении и узнала назначение перстня, не могла не заметить намеков на чувства принца ко мне. Как не могла и принять их. Когда мы впервые встретились, юные, напуганные, глупые, мы хватались друг за друга, как за спасательный круг, и моего случайного «подвига» вполне хватило, чтобы сделаться героем в глазах Конда. Но я не та, кто ему нужен! Первая любовь, увы, проходит. Если бы ему только дали возможность жить светской жизнью, то он влюблялся бы раз и еще раз, и еще, и давно забыл бы «девчонку с прямой челкой». Наши письма лишь подогревали чувства. Через них он лепил мой образ, делал такой, какой хотел видеть. А в итоге, его юношеская влюбленность и последующие непродуманные поступки так легко разрушили нашу конспирацию! Стоит принять за истину, нам уже по восемнадцать, а мы все так же глупы: я без раздумий кинусь спасать его, а он… Он будет смотреть на меня влюбленными глазами, чтобы потом рисовать по памяти завиток, упавший на мое лицо. Мы сумасшедшие. Мы два сапога пара.
– Соблюсти традиции Корви? – я рассмеялась. Слеза сорвалась с ресниц и поползла по щеке. – Смешно. Уничтожить семью, впустить в дом врага, а после печься о традициях? Ваш лорд Джовир хочет власти и только. Женив сына на принцессе, имеющей право на трон, он поднимет род до королевского. И как предал одного властителя, так предаст и другого. Через Адель Корви он добьется всего: денег, власти и удовлетворения. Особенно удовлетворения. После стольких лет зависти и унижения.
Я говорила с таким запалом, с такой охотой подставляла дядюшку Джовира, что не сразу сообразила, как сильно врежу себе: превращала Адель Корви в смертельную помеху для императора. А что делают с неугодными? Правильно. Я только что наговорила себе на плаху.
– Вы выражаетесь о себе в третьем лице? – Их Светлость поставил локти на подлокотники и сцепил пальцы в замок. Взгляд герцога сделался холодным.
– Я не Адель Корви, я никто. Вы ошиблись, – осознание того, что распиналась перед братом императора, обессилило меня. – А с помолвочным кольцом делайте что хотите. Оно не мое. Я собиралась продать его.
– Почему же вы тогда боитесь Фельстана? Я заметил ваше волнение.
– Зачем мне его бояться? До вчерашнего дня я его ни разу не видела. Пусть настоящая Адель его боится.
– Кто же ты тогда?
Я усмехнулась, заметив, как легко герцог отреагировал на заявление, что я не леди и Фельстан не имеет ко мне отношения: «вы» тут же сменилось на «ты». Я нисколько не обиделась, потому что на самом деле «никто».
– Меня зовут Анна Кротова. Буквы на рисунке, которые вы приняли за инициалы принцессы, всего лишь совпадение, – вплетение доли правды зачастую помогает скрыть крупную ложь. Я молилась, чтобы мой мучитель не спросил, как «Сердце Корви» попало ко мне, и почему я так легко разбираюсь в политике. В запале я повторяла слова Конда, и признаться, что кольцо дал мне монах Дон, все равно, что отправить ищеек по его следу.
– Анна Кротова? Странное имя для этого мира.
Я и забыла, что Их Светлость в Рогуверде тоже чужак.
– Какое уж есть.
– Зачем пробралась в мою армию? – герцог задавал вопросы без надрыва, с некой ленцой, точно наперед знал ответы. Но куда уж ему. Я сама не знала, что скажу. «Я становлюсь профессиональной лгуньей». – Тебя подослали убить меня?
– Боже! Сейчас вы обвините меня во всех грехах!
– Я нашел у тебя мою перчатку и вот это, – герцог вынул из кармана жилета красный флакон.
– Что это? – я, не понимая, нахмурилась.
– Злой ольд. Верное оружие убийцы. У него обманчивый запах жасмина, но стоит им воспользоваться…
Черт. В темноте я не заметила, какую бутылочку сунула мне Шаманта. Попавшись с ядом, я подводила и себя, и ее. Сознайся я, что взяла флакон у старшей кухарки, и ее участь будет решена. Нет, мне определенно показана плаха. Глупость следует рубить на корню.
Герцог же, заметив мое смятение, принялся утверждаться в своей версии.
– Как хитро придумано! Испачкать ядом внутреннюю поверхность похищенной перчатки и подбросить ее мне. Достаточно натянуть на себя, чтобы через минуту давиться кровью.
– Нет, все не так, – я отчаянно замотала головой. – Этот яд для меня. Для таких случаев как сейчас, когда хочется умереть от страха и… стыда.
Я помнила, как жестоко средневековье с теми, кто преступил закон или только подозревался в злом умысле. Дыба, испанские сапоги… Мне уже нравилась идея с плахой. Чик и готово.
– Вы будете меня пытать?
– Непременно.
– Я почему–то вам не верю, – я лихорадочно соображала, как отвести от себя беду. Герцог улыбался, что было уже хорошо, но, услышав меня, иронично поднял бровь. – Вы хороший человек, я давно это заметила. Еще тогда, когда встретилась с вами в первый раз. Вы протянули руку бродяжке и помогли выбраться на дорогу. Помните? Недалеко от «Хромой утки». Вы обронили перчатку, а я подняла ее и сохранила.
– Ты пробралась в мою армию, чтобы вернуть
