С тех пор Гу Юнь, казалось, открыл свои меридианы жэнь и ду*. Чтобы прижиться в комнате матери, он делал все возможное, используя все уловки, чтобы забраться на кровать принцессы.
*Два этих срединных меридиана вместе с 12-тью главными меридианами образуют систему 14-ти основных каналов.
Когда у его родителей был момент «воссоединения даже более сладкого, чем медовый месяц из-за мгновенной разлуки», то, что паршивец блокировался посередине, было более чем раздражающим, даже если он был кровным сыном.
Гу Шэнь сел на край кровати, протянул руку и ткнул сына в пухлое лицо. Через некоторое время он обнаружил, что она мягкая и нежная; чувствуя себя немного зависимым, он продолжал тыкать. Наконец ребенок встревожился; маленький Гу Юнь бессознательно вжался в одеяло, и его лицо сморщилось, выражение лица выглядело так, как будто он собирался плакать.
Принцесса поймала подлую руку маршала Гу:
–Какой ты отец, если он проснется и причинит неприятности, ты будешь его задабривать?
–Он все еще плачет и причиняет неприятности, сколько ему уже лет? Ему все еще нужен кто-то, кто его уговорит? – Гу Шэнь поднял обе свои длинные брови, недовольно сказав – Этот ребенок слишком нежный.
Несмотря на его слова, его рука очень нежно накрыла лоб Гу Юня, а затем закрыла глаза, чтобы его не беспокоил слабый свет паровой лампы. Рука Аньдинхоу была широкой и твердой, его ладонь была теплой; Вскоре Гу Юнь перестал ворочаться и крепко заснул под его рукой.
–Тогда что ты сделаешь? – Принцесса усмехнулась.
–Мне просто не терпится услышать, как шумит этот маленький сопляк, — объяснил Гу Шэнь с сухим кашлем, невольно обнажая себя.
Принцесса погладила сына через одеялу и спросила:
–Как дела на северной границе?
–Если я и Черный Железный Лагерь здесь, как еще может быть? Не волнуйся. – На лице Гу Шэня появилась гордая улыбка. Он вытянул ноги и положил их на кровать. По сравнению с этим он обнаружил, что Гу Юнь, закутавшийся в одеяло, был и вполовину короче его ног.
Ход его мыслей сбился с пути:
–Этот ребенок, родившийся так давно, все еще такой маленький.
Судя по внешности, маленький Гу Юнь был копией принцессы. Гу Шэнь посмотрел на его спящее лицо, выражение его лица слегка изменилось, затем его глаза смягчились. Он сказал:
–Если ты думаешь, что пребывание в столице хлопотно, ты можешь последовать за мной после нового года. Северная граница далеко от императора, и можно даже беззаботно есть рисовые отруби и глотать овощи.
Старшая Принцесса:
–Тогда как насчет Сяо Шилю?
–Возьми его с собой, чтобы в столице не осталось никого, у кого хватило бы духу управлять им, – Гу Шэнь погладил сына по волосам и вздохнул.
–Этот маленький мальчик действительно знает, как вырасти. Каждая его часть похожа на тебя, поэтому я неохотно и снисходительно отношусь к нему, когда хочу наказать его.
Старшая Принцесса:
–...
Даже она на самом деле не хотела знать, каков стандарт снисходительности маршала Гу.
Гу Шэнь подумал об этом, вытянулся, затем облокотился на край кровати и сказал принцессе:
–Шестнадцать королевств западных регионов сдались, дунъинцы в Восточном море не в форме, и теперь варвары на северной границе склонили головы. В настоящее время можно сказать, что впереди у нас, наконец, десять лет мира. Я хочу использовать эти десять лет для восстановления сил, обучения армии и расширения Черного Железного Лагеря. Десять лет спустя никто в мире не посмеет бросить вызов кавалерии Великой Лян, Тун-эр, когда придет время, мы вернем императору эмблему Черного Тигра. Что ты думаешь?
Княгиня посмотрела на него с улыбкой:
–Неужели Маршал собирается уйти в отставку и заняться хозяйством? Нет, я не умею ткать. Тебе придется жениться на маленькой наложнице, которая умеет ткать.
Гу Шэнь протянул палец и ткнул ее в лоб. Затем нежная улыбка на его лице немного сузилась. Он снова сказал:
–Люди с высоким статусом не могут обладать слишком большой властью; если внешние враги уничтожены, но мы все еще держимся за эмблему Черного Тигра, нас не могут не обвинять во всем, что мы делаем.
Я думаю, что наш Сяо Шилю не является каким-то экстраординарно талантливым человеком. Если мы с тобой сделаем шаг назад, его путь будет более просторным в будущем... что ты смотришь на меня?
Старшая Принцесса:
–Я смотрю на любящее сердце отца маршала, чье сердце, по слухам, было отлито из железа.
Гу Шэнь смущенно кашлянул и поднял руку, чтобы выключить паровую лампу.
–Уже поздно. Давай спать, отодвинь эту фрикадельку подальше.
–Помедленнее. Не дави на него.
–Давай выкинем этого пацана в окно!
(3)
Гу Юнь сильно вздрогнул и очнулся от своего сна. Его глаза закрывала рука, блокируя едва заметный свет рядом с ним. На мгновение Гу Юнь растерялся и не знал, который сейчас час.
В это время человек рядом с ним вполголоса пожаловался:
–Наконец-то проснулся, ты уже проспал прошлый обед. Вставай и выпей тарелку горячего супа. Что бы ты хотел съесть на завтрак?
Гу Юнь только что пришел в себя, слегка прикрыл глаза и лениво ответил:
–Все в порядке.
Это был третий год правления Тайши. Гу Юнь патрулировал юго-запад. Чтобы успеть вернуться к встрече Нового года, он не прекратил кататься и всю ночь улетал в столицу на большом воздушном змее. Чрезмерно измученный, придя домой, он тут же заснул. Уже почти стемнело, когда он проснулся. Почему-то ему приснился отец. Во сне старый маршал даже прикрыл рукой свет.
Только проснувшись, он понял, что это был всего лишь сон. Такой вдумчивый человек может быть только его императором. Теперь он уже много лет держит эмблему Черного Железного Тигра. Его руки были покрыты мозолями и шрамами. Он больше не был ребенком, который изо всех сил пытался попасть в комнату своей матери.
Гу Юнь схватил руку Чан Гэна и поднес ее к его глазам. В руке Его Величества можно было увидеть некоторые черты мастера боевых искусств, на пальцах остались следы, оставленные тетивой. Однако в повседневной жизни он больше времени проводил за письмом. Его пальцы были длинными, тонкими и приятными для глаз, но ладонь была немного холодной. Она отличалась от руки человека во сне. Он не понимал, почему это вызвало у него такой странный сон.
Чан Гэн держал мемориал в руке, наклонился, чтобы потереть подбородок о голову Гу Юня, и шепотом спросил:
–В чем дело?
–Ничего, – ответил Гу Юнь, как будто ничего не случилось, – Я давно не прикасался к драконьим когтям вашего величества, я очень скучал по ним.
Старый Аньдинхоу заслонил ему свет рукой?
Это действительно был задумчивый сон.
Однако этот вопрос продолжал оставаться в его голове. Может быть, это было из-за того, что он слишком много спал днем, Гу Юнь не мог закрыть глаза ночью. Одной рукой он держал Чан Гэна, а другую заложил за голову. В тихой ночи он позволил своим мыслям бесцельно убежать.
Его родители ушли из жизни слишком рано; Гу Юнь обнаружил, что больше не может четко помнить внешность принцессы, но у него осталось более глубокое впечатление от старого маршала. Может быть, потому, что в это время он всегда сердито смотрел на отца.
Какое-то время пара отца и сына была врагами. Старый Аньдинхоу не проявил к нему милосердия, а он, затаив дыхание, отказывался сдаваться, как будто это означало бы признание потери.
–О чем ты думаешь? – Чан Гэн внезапно пошевелился и спросил тихим голосом с легким гнусавым звуком.
–Я тебя разбудил? – Гу Юнь поднял руку чтобы потереть виски, прижав палец.
Гу, эксперт по любви, не мог сказать «думаю о моем отце» в постели любовника. Помолчав, он прошептал:
–Я думаю, Ваше Величество, не утомились ли вы в последнее время повседневными делами? Как вы могли быть так послушны сегодня вечером?
Гу Юнь ведь частично занимал статус старейшины; хотя их отношения изменились, с точки зрения чувств к Чан Гэну, любовь и защита всегда были более значимыми, чем любые другие. В некоторых вопросах, как ифу, как бы он ни был бесстыден, ему было неудобно слишком активно инициировать. В дополнение к случайным поддразниваниям, он в основном позволял Чан Гэну делать все, что он хотел.
